Профессора и выпускники удивлённо водили глазами по сторонам. Больше всех последние слова шокировали друзей Овроллии и саму Винесцору, тогда как профессор Кенциль, держась в стороне, опустил глаза в пол. Избранница академии продолжала:

– Наш корабль с флагом о скрещенных посохах и вздымающимся со строк пергамента пламенем несётся вперёд, в светлое будущее, туда, за горизонт! – для наглядности девушка взмахнула в сторону выхода из зала. Она не заметила, как из её рукава выпало письмо с гербовой печатью родного герцогства. – Рассекая волны, бороздя просторы магии и таинств, этот корабль идёт к своей величайшей цели – провозглашению магии, её воцарению над другими формами искусства и науки! Красота и свойственная ей претенциозность, к моему величайшему удивлению, объединились в здешних стенах заодно с интеллектом, способностью рационально мыслить и... жаждой совершенствовать этот мир. Да будет магия тем величайшим инструментом и гением человеческой мысли и мыслей всех других народов!

Я благодарна всем тем, кто находится в этом зале, за оказанную себе помощь, за доверие и теплоту, какую получала из ваших холодных взоров. Считаю великой несправедливостью, при всём уважении к решению нессира архимага, – она кивнула себе за спину, – что лучшей выпускницей избрана я. За грех – должна быть расплата. Я получила её и не считаю себя достойной награды. А та, кто имела в себе силу найти в своей сопернице что-то хорошее, та, кто вела наш корабль и вытаскивала нас из самых лютых штормов, та, кто остановила кровопролитие в этих стенах... Винесцора! Прошу тебя встать рядом со мной!

Весь зал, тараща глаза, уставился на нимфоподобную деву. Её косы вокруг головы были инкрустированы декоративными цветами, а удерживали их украшенные самоцветами заколки, и вся композиция напоминала снежную корону. Поправляя причёску, староста Овроллии поднялась и, обращая взгляд на кого-то за её спиной, подошла к сокурснице и повернулась к аудитории лицом. Ови сняла с себя диадему и возложила поверх рукотворной короны Винесцоры, вызвав ещё большую волну молчаливого удивления.

– Когда начинаются грозы, – продолжала Ласточка, разглядывая всех вокруг, – птицы летят на юг. Спустя одиннадцать лет я могу с уверенностью сказать, что грозы королевства Вайндуол никогда не сравнятся с красотой северных метелей. Однако существует долг, который обязан выплачивать каждый. Долг между законом и совестью. Я, Овроллия Киртан, бедная баронесса из герцогства Нортирар, обучаясь за счёт своей родины в славном Акадар Фрадуре, готова вернуть долг! Однажды менестрели и музыканты по всему миру воспоют о магии и тех, кто восхваляет её... не над наукой и искусством, но в гармонии с ними.

Немой вопрос застыл в глазах многих. Овроллия ощущала, как настоящие лучи льда из глаз архимага пронизывают её затылок. Зверский холод буквально забирал её силы, однако тепло защитило её. Винесцора взяла её за руку и воскликнула на весь зал:

– Ласточка нашла своё гнездо!

Оставшуюся церемонию никто не веселился. Староста, понимая, сколько вопросов будет к Ови, села рядом с ней и, вернув оброненное письмо и положив диадему на стол между блюд, демонстративно отгоняла любопытных выпускников и даже профессоров. Со всех сторон только и раздавались удивлённые перешёптывания, и Ласточка понимала: в конце своего пути она нарушила порядок.

Винесцора защищала её даже от собственных друзей, требуя от них, чтобы они дали Овроллии побыть одной. Когда официальная часть закончилась и руководство академией куда-то исчезло, Ови спрятала письмо в рукаве и отправилась прочь из зала, сопровождаемая не только нимфой, но и её помощниками. Кресци, Нундар и остальные пытались пробиться через них, но королева со своими подданными перекрыли выход в ожидании, когда силуэт Ласточки скрылся за углом.

Овроллия не заметила, как кто-то окликнул её, а потом дёрнул за рукав, заставив остановиться. Илес выглядел на удивление нарядным в жилете поверх светлой рубахи, а на его груди красовалась золотая цепочка с крохотным полярным вороном.

– Стража не пустила меня на церемонию, но я всё слышал, любезная подруга... Над залом есть балконная галерея, там был и тот чиновник от префектуры.

– Прости меня, Илес, я устала, – отвечала она. – Сейчас же соберусь и найму извозчика в Квольцетаре. Хватит с меня вьюги, пора возвращаться домой.

– Это всё... из-за мастера Алерица? Зачем ты вообще слушала его, он ведь!..

– Пойдём, а то Винесцора их долго не удержит.

– Куда пойдём, Ови?! – воспротивился он. – Что ты задумала?

– Поможешь мне донести вещи до трактира?

Она вырвалась из цепких лап полурослика и направилась вперёд. Не имея выбора, он пошёл следом.

По пути из уст Илеса улавливалось много разных слов, от подлизываний до проклятий, адресованных, конечно, в сторону злодеев. Однако мысли о грядущей дороге и содержимом письма увлекали девушку, напоминали о её прозвище.

В женских комнатах последнего курса ещё никого не было. Овроллия вытащила из-под постели сумки и сказала Илесу:

– Я беру только основное, что прислали родители. Всё, что связано с Акадар Фрадуром, сложила в тумбу, а верхняя одежда и дорожная мантия – в шкафу. Объяснишь Кресци, прошу тебя.

– Нельзя так просто взять и уехать! – полурослик развёл руками посреди комнаты. – Такие решения принимаются заблаговременно! После посиделок с друзьями!

– Объяснишь ей? – равнодушно повторила она.

Илес не выдержал и уселся на ближайшую кровать, принявшись утирать лицо рукавом. Ови ещё никогда не видела его слёз, даже когда она или Рибес были ранены. Девушка подошла к другу, взяла за руки и спросила:

– Ты ведь не думаешь, что я всю жизнь буду в этих стенах? Месяцем раньше, чем положено, уеду. Какая разница?

– Дело в том, как ты уезжаешь, – он исподлобья взглянул на неё с застывшими гроздьями слёз на веках. – Тихо, не прощаясь ни с кем... Но на церемонии от твоих слов перепугались все. Хорошо, ты не видела лица архимага... Зачем ты сказала так? Скажи, зачем...

– Действительно, зачем, – произнёс знакомый голос. Ови подняла голову и увидела в свете тусклой настенной свечи, как в дверном проёме застыла фигура профессора Кенциля. Он продолжал: – Ласточка, что бы ты ни задумала, отправляйся со мной. Твои сокурсники готовы порвать всех и каждого, в общем зале чуть не дошло до драки между Винесцорой и Кресци, и только академская стража разогнала разъярённых девиц.

– Куда мы пойдём, мессир профессор? – спросил вполголоса полурослик.

– Туда, где вас не будут искать ни выпускники, ни архимаг. Он зол, Овроллия, очень зол. Любимейший цветок покинул сад без разрешения садовника, нанеся оскорбление его гордости и авторитету.

– Он это заслужил, – сказала девушка, накидывая на себя дорожный плащ и ремень сумки.

– А ты, – Кенциль подошёл ближе, и Овроллия увидела огоньки в его глазах, – не заслужила быть запечатлённой на портрете. Он может, если захочет, – наставник взял две оставшиеся сумки, а Илес схватил последнюю. – Идём, скорее.

Через воздушные галереи, коридоры и лестницы троица кралась в сторону главного корпуса. Академская стража по пути предупреждалась профессором, а редкие школяры не были выпускниками, и потому никто не знал беглецов. Однако в одном из коридоров показалось несколько силуэтов, профессор приказал идти другим путём.

– Скажите, мессир, куда мы идём? – спросила Ови.

– Мы с Илесом не рассказали тебе, как быстро смогли выбраться из того подземелья, чтобы позвать старшину юстициаров. Я обнаружил в груде металла ключ от тайного хода, бегло изучив записи Алерица. Он сам использовал этот туннель, чтобы попадать к своему творению без спуска в подземелья.

Пройдя коридор, академики наткнулись на нескольких сокурсников Овроллии. Она не нашла ничего лучше, кроме использования заклинания силового поля. Перегородив коридор светло-голубой мембраной от пола до потолка, беглецы побежали назад, и вскоре уже Илес начал вести наставника с воспитанницей по коридорам и лестницам.