— По сути. — Я моргаю. — На самом деле нет, я не знаю, почему я это сказала. Нет, совсем нет.

— Тебе нравится твой папа?

— Ого, ох. — Никто никогда не спрашивал меня об этом раньше. — Я имею в виду, да? Не так ли?

Тео на секунду останавливается и смотрит вверх.

— Я люблю своего отца, — медленно говорит он. — Но время от времени я забываю, что он мой отец, и он выглядит как незнакомец, поэтому мне приходится задаваться вопросом, как бы это было, если бы он действительно был им. Например, если бы он случайно вошел мой дом, и я бы его не узнал, что бы я о нем подумал?

Я жду, но он не продолжает.

— Хорошо? — подсказываю я, подталкивая его.

Тео смотрит на меня с полуулыбкой.

— Я думаю, что он, вероятно, хороший начальник, — говорит он. — Хороший генеральный директор и все такое. У него большие ожидания, но он не жестокий. И я думаю, что он умен, действительно умен.

— Да, но он тебе нравится?

Тео откладывает плоскогубцы и смотрит в пространство.

— Я не думаю, что я ему нравлюсь, — говорит он.

Вся моя грудь немного сжимается.

— Могу поспорить, что да, — говорю я тихо, и Тео качает головой.

— Нет, я имею в виду… я не думаю, что мой отец любит детей. Я думаю, может быть, я ему понравлюсь, когда я вырасту. Я думаю, он предполагает, что в какой-то момент я стану его сотрудником, а до тех пор он просто ждет, пока я принесу больше пользы.

— Тео, это ужасно…

— Нет, нет, это действительно не так. Я люблю свою маму. Она любит младенцев, любит детей, любит пушистые вещи. А мой отец такой типа: «окей, круто, она такая мягкая, она сыграет любовную роль, а мне просто…» Он замолкает. — Ух ты, извини, я не это хотел сказать. Это не значит, что я не думаю, что мой отец любит меня или…

Он прочищает горло.

— Я… я не хотел, чтобы это касалось меня, — говорит он. — Я в порядке. Я более чем в порядке, — говорит он, махая рукой своей красивой одежде и своей дорогой машине, которая припаркована где-то рядом с моей очень, очень подержанной машиной. — Когда-нибудь я заслужу все это. Или, по крайней мере, буду близко к этому.

Он выглядит смущенным, и из моего желудка вырывается что-то отвратительное.

— Мой отец изменил моей маме, — внезапно выпаливаю я, и брови Тео удивленно взлетают вверх. — Я притворялась, что не знаю этого, но я не глупая. Я не думаю, что это был кто-то конкретный, я думаю, может быть, это было несколько женщин, что очень грубо и плохо, а моя мама просто самый хороший, самый любящий человек… но самое худшее, — признаюсь я в выдох: — Он мне все еще нравится, хотя я знаю, что так не должно быть.

Внезапно мои губы дрожат, и мне приходится сглотнуть.

— Мне очень нравится мой отец, но он причинил боль моей маме. И теперь мои братья приняли разные стороны, а нет. Поэтому я не знаю, что с этим делать.

— Бел. — Взгляд Тео смягчается и это почему-то делает все еще хуже.

— И я знаю, что моя мама совершенно не могла позволить себе отправить меня сюда, но она все равно это сделала, и я должна была поехать в Дартмут, как Гейб, вместо того, чтобы ничего не делать, как Люк, но я не знаю. чем я должна заниматься, или на чём я должна специализироваться, или куда мне следует подавать заявление…

— Ты еще не подала заявки? — спрашивает Тео с явным удивлением, и я вскрикиваю.

— Боже мой, не смотри на меня так…

— Бел, они должны уйти, типа, две недели назад

— ТЕО, о Боже мой…

— Ладно, ладно, извини. Мне жаль.

К настоящему моменту плата заброшена, и мы неловко стоим лицом друг к другу.

— Может быть… — Тео выдыхает. — Может быть, не будем сегодня работать, — говорит он.

— Возможно, нет. — Я смотрю на свои потертые белые конверсы, наблюдая, как лоферы Тео «Сперри» слегка сдвигаются ко мне.

— Почему бы тебе не пойти со мной на эту игру? Это займет всего лишь около часа, — говорит Тео. — После мы можем что-нибудь поесть и поговорить об этом. Или нет. Я имею в виду, что понятия не имею, что сказать, — признается он, пожимая плечами, — но если ты Хочешь поговорим об этом.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — удивленно спрашиваю я. Мы уже много времени проводили вместе, но никогда за пределами класса. Я предположила, что ему нравится разграничивать свою деятельность: школа, робототехника, футбол, друзья, общественные работы (т. е. я).

— Это может помочь тебе почувствовать себя лучше, — говорит он. — Дети очень милые. И очень-очень плохо бьют по мячу.

— Наверное, ты тоже когда-то это делал ужасно, — напоминаю я ему.

— Я? Нет, — говорит Тео. — Забил гол с первой попытки.

Закатив глаза я стону, но вижу, что улыбаюсь.

— Наверное, так и было, не так ли?

— В основном случайно. — Он улыбается в ответ, и это похоже на то, что я выиграла.

Нет, это не то, что я выиграла, а скорее то, что я заработала. Как будто у Тео Луны много разных уровней, и каждый раз, когда я делаю что-то правильно или говорю что-то реальное, я достигаю нового. Соберите все ключи, пройдите, … Go.

— Давай, — говорит он. — Я отвезу тебя сюда позже. Звучит неплохо?

Я киваю.

— Звучит идеально», — говорю я, потому что так и есть.

ТЭО

Предполагалось, что Бел будет сидеть на краю парка со всеми безумными родителями, но вместо этого она курсирует вокруг. Одна из девочек команды третьего класса говорит Бел, что ей нравится ее неоново-розовый свитшот, а Бел говорит, что ей нравятся блестящие заколки девочки. Она разговаривает со всеми детьми, как со взрослыми, и это довольно забавно. Я не могу решить, думаю ли я, что она делает это намеренно (например, это проверенная эффективная стратегия) или она просто такая.

Я думаю, что это она такая.

После игры я уворачиваюсь от перекати-поле маленьких детей и замечаю ее там, где она наблюдает за детьми, чья игра закончилась раньше.

— Мне просто нужно убрать все оборудование, и тогда мы сможем идти, — говорю я ей, и Бел разочарованно смотрит вверх.

— Мы не можем его использовать? — спрашивает она.

— Что?

— Ну, я не знаю, — защищается она, махнув рукой на ворота. — Это выглядело весело.

Я не могу удержаться от смеха.

— Ты знаешь что-нибудь о футболе?

— Без рук, да? Это не робототехника, Тео.

Она выхватывает футбольный мяч из моей руки и бьет его коленом совершенно не в том направлении.

— Хм, — говорит она, нахмурившись.

Я выгибаю бровь.

— Сложнее, чем ты думала?

— Ладно, ладно, немного.

В итоге мы пошли на компромисс — я убрал половину поля, мы оставили ворота на дальней стороне. Сейчас тихо, дети в основном разошлись со своими родителями, и в такой редкий серый день, как этот, у нас нет особой конкуренции за парк.

— Ладно, я буду играть за вратаря, — говорю я, входя в ворота. — Ты пытаешься забить мне.

— Что я получу, если выиграю? — спрашивает она, прикрывая глаза. На улице прохладно, но светло.

— Что ты хочешь?

— Миллион долларов и мир во всем мире.

— Как насчет мира во всем мире? Или мороженое. Не хочу быть полностью эгоистом, но лично мне немного последнего могло бы пригодиться — я умираю с голоду.

— Сделано. — Она самодовольно кладет мяч на землю. — Сколько попыток я получу?

— Три.

— Десять.

— Это не переговоры.

— Отлично. Семь.

— Пять.

— Договорились, — объявляет она и отправляет мяч в левый угол.

Я постукиваю по нему пальцем ноги, подбрасываю его к груди и передаю обратно ей.

— Попробуйте еще раз.

Второй мяч попадает почти в то же место.

— Ты поставил в эту штуку GPS? — спрашивает она меня.

— Да, — говорю я. — Не уверен, что ты это знаешь, но я очень хорош в робототехнике. — Она показывает мне язык, точно шестилетний ребенок, и я снова бросаю ей мяч. — Давай, Бельканто.

Она закатывает глаза и посылает мяч… точно в то же место. Однако на этот раз я почти скучаю по этому моменту.