Впрочем, это всё остаётся лишь условностью. Артанум до сих пор очень зависит от Империи и это все прекрасно понимают. Но делают вид, что всё не так. Политика. Именно Империя поставляет в город большую часть продовольствия и прочих ресурсов, а также серьёзно спонсирует Гильдию. Впрочем, последним занимались все. Угроза Башни постепенно забывалась, потому что всё уже давно было спокойно, но почти полное вымирание человечества весьма располагает к серьёзности в отношении этого вопроса.
Артанум был поделен на две неравные части. Северная, относительно Башни, половина города, принадлежала исключительно Охотникам. Здесь они жили, здесь стояла Гильдия, здесь расположились резиденции Домов, Квартал Мастеров, рынок и многое другое.
Простые люди, кто посмелее, сюда изредка заглядывали, но Охотники до сих пор остаются обществом, исключительно ценившим спокойствие и тишину. Шумный турист может нарваться на серьёзные неприятности с довольно высокой вероятностью.
Южная часть города значительно больше, в ней обитают обычные люди. В целом, Артанум по большей части живёт за счёт путешественников всех мастей. Фантастическое количество гостиниц и постоялых дворов. Арена, Башня, Гильдия, Охотники. Люди со всей обитаемой части континента стекались сюда посмотреть на всё это. Они желали прикоснуться к богами и магии. Впрочем, осуждать за это было бы глупо.
Именно в южную часть города я сегодня и направился. В детстве, судя по обрывкам воспоминаний, частенько бывал здесь с родителями. В одиночестве до сих пор посещал лишь библиотеку, но сегодня решил немного изменить маршрут. Двадцать один год всё-таки, не шутка, можно и отметить. Отпраздновать тот факт, что сердце ещё качает кровь по венам, а в лёгких циркулирует воздух. Учитывая обстоятельства, солидное достижение. В детстве, если правильно помню, этот праздник был моим любимым.
Сейчас я его всем сердцем ненавижу, но так или иначе упрямо продолжаю следовать традиции празднования начала нового года жизни. Ровно восемь лет назад, когда мне было тринадцать, эта дата стала той, что выбита на надгробьях родителей. Погибли они на несколько дней раньше праздника, но информация до Гильдии и меня самого дошла лишь тогда. Родители никогда бы не пропустили мой праздник. Сами гробы, кстати, пустые, монстры предпочитают не оставлять за собой ни косточки.
Семь лет назад эта дата стала днём, в который от меня все отвернулись. Днём, что полон отчаяния и боли. Я до сих помню церемонию объявления о силе. Помню разочарование всех тех, кто ждал явления сильного Охотника. Особенно остро оно ощущалось от наблюдателей со стороны Домов. Ни один бог не пожелал меня признать.
Четыре года назад в этот день я первый раз вошёл в Башню один. Решил охотиться самостоятельно и выбрал для этого, как мне показалось, самый подходящий момент. Пожелал, чтобы на моём надгробье была выбита такая же дата, как и у родителей. Лучший из праздников и худший из дней. А сегодня мне двадцать один год и я ещё жив. Просто невероятное везение.
Кладбище было очень красивым, но вгоняло в тоску. В этом месте хоронили исключительно Охотников, выбивая их имена на огромной плите из чёрного мрамора, что стояла у самого входа в место последнего пристанища тех, кто осмеливался бросить вызов Башне, пусть и не по своей воле.
Само кладбище лишь символ. Все гробы пустые, Охотники до старости редко доживают. А если и доживают, то предпочитают быть похороненными в иных местах. Чтобы не занимать слишком много места, надписи на могилах постепенно меняются. Если род погибшего прекращается или никто более не посещают могилу, то на её месте появляется новая. А как память о каждом из нас остаётся Чёрная Плита, заполненная именами мертвецов.
Не став надолго погружаться в депрессию, я быстро покинул пустые могилы родителей и продолжил прогулку по южному городу. Эта часть Артанума очень красива. Впрочем, иной она быть и не может, глаз путешественника должен радоваться. Просто обязан. Иначе зачем он тут нужен вообще?
Вокруг шумно. Слишком шумно. Я вдруг осознал, что никогда не был в этой части города один, если забыть про маршрут к библиотеке. Последний раз меня сюда приводили родители. Тогда тоже было шумно. Даже очень. За столько лет привыкнув к спокойствию восточной части, я даже на несколько минут оказался сбит с толку.
Впрочем, это быстро закончилось. Никогда особенно не нравились людные места. Хотя, если быть откровенным, мне просто больше импонирует одиночество. Не люблю людей. Но сегодня эта нелюбовь отошла на второй план, уступив место новому чувству.
Мне понравилось смотреть. Смотреть за изумлением тех, кто впервые увидел Башню. Смотреть на то, как очередные туристы яростно торгуются за большой и острый клык, который торговец старательно пытался выставить частью монстра из Башни. Хотя мне было очевидно, что его просто вырвали из матёрого и старого волка.
Но больше всего привлекало веселье. Смеющиеся люди, особенно девушки. Было в этом что-то завораживающее. Правильное, я бы сказал. Впрочем, девушки мне и без смеха нравились. Не с точки зрения банальной похоти, а чисто эстетически, как приятное глазу зрелище.
Я ни с кем контактировать не пытался, а меня окружающие просто не замечали. Все были заняты своими делами, что логично. Пару раз пытались срезать кошелёк, но быстро передумывали. Некоторые торговцы видели в молодом путешественнике перспективную добычу, но тоже отступали, едва сумев разглядеть запястье несостоявшейся жертвы. К Охотникам лезть не принято. Да и опасно для здоровья.
Как окружающие узнавали, что я Охотник? Каждый из нас при рождении получал особую метку на запястье. Её нельзя стереть или смыть. При потере руки она просто переместится в другое место на теле. Надпись на языке, известном только богам. Изящная вязь нечитаемых букв, напоминающих своим видом волны. Те, с кем общались боги, утверждали, что это данное небесами имя и название твоей силы. Охотникам запрещалось скрывать эту часть тела.
Каждый из нас имел три имени. Дарованное при рождении, присвоенное в Гильдии и имя, принадлежащее силе. Второе и третье почти всегда совпадали, но бывали и исключения. Одним из них являюсь я, например. Как правило, Охотники предпочитают пользоваться вторым. Изредка третьим. Но первым- почти никогда. Считалось, что Башня не может забрать твою жизнь, если не знает имени. Суеверие, конечно, хотя и довольно плотно сросшееся с культурой.
А вот я, если честно, как раз предпочёл бы пользоваться настоящим, как делает Эмантис. Гильдейское мне не нравится по понятным причинам, а имя моей силы больше звучит как издевательство. Однако, в противовес этому желанию, я никому не представляюсь настоящим именем. Это тоже как своеобразный символ, помогающий удержать разум в равновесии.
Моя сила- Безграничный. Человеческое тело имеет условный предел. Насколько быстро способен бежать обычный человек? Сколько поднимет? Как высоко прыгнет? Предел силы, скорости, выносливости, даже мозговой деятельности, они определяются телом. Даже самый тренированный и способный человек не способен за него выйти. Это чисто физически невозможно, организм подобного пережить не сможет.
Я таких пределов условно не имею. Бесконечное развитие той самой силы, скорости, выносливости. Развитие скорости реакции, да даже мозговой активности. Первая ступень моей силы носила соответствующее название Первый Предел. Я могу стать сильнее быстрее и ловчее лучшего из людей, достигшего предела во всех параметрах, в два раза. Но для этого должен пройти через тысячи сражений и тренировок. Чтобы достичь своего Предела.
Мало кто способен понять, сколько тренировался человек, бежавший сорок пять километров в час. Именно такой рекорд зафиксирован Весельчаками на Арене во время состязаний среди обычных людей. Я должен тренироваться в два раза больше. И при этом развивать вообще все параметры. Просто чтобы выжить, потому что человек без силы Охотника в Башне долго не протянет.
Звучит неплохо, учитывая рамки сражений в Башне. Но на практике бесполезно. Дело в том, что пределы любого из Охотников и без силы значительно выше обычных. Если взять максимум человека за единицу, то у Охотников он примерно полтора. А иногда и больше, зависит от направленности силы. И я со своими двумя почти не имею преимущества. Точнее, оно нивелируется силами, которые есть у всех Охотников. Кроме меня, разумеется.
