— Ваня? Ты⁈

— Ага, он самый, — ответил я. — Твой братишка. Я в Сочи.

— Ничего себе! Но, боюсь, что ты поздно приехал, — всхлипнула сестра. — У нас тут такое творится…

— Да знаю я, Катюш, — перебил её, лишь потому, что времени не было. — Первым делом надо освободить Софью.

— Так её же судят вроде.

— Нет, уже оправдали… — Катя начала забрасывать меня вопросами, но я вновь её перебил. — Сестренка, послушай. Я потом всё расскажу. Времени мало, и Софья в опасности. Освобожу её и накажу Борю, а потом разберусь с Зильберманом. В общем, есть важное поручение к тебе.

— Да, слушаю, — ответила Катя.

— Скажи, Уткин оставлял свои данные Софье? Или, может, у неё есть на него что-то? Вспомни, пожалуйста. Мне нужен дом или квартира, в которой он проживает.

— Уткин? Ты хочешь⁈..

— Просто зайди в кабинет Софьи. Поищи данные по Уткину. Может, очередной компромат на него или что-то в этом роде. Мне нужен только адрес.

— Хорошо, сейчас… Я перезвоню, — сестра отключилась.

После разговора с сестрой я понял, что уже обед. Но аппетита не было от слова совсем. Я взвинчен до предела, и причина — Борис. Пока не разберусь с ним, не успокоюсь.

Понятно, что надо действовать быстро, и если получится, на опережение. Эффект неожиданности нельзя сбрасывать со счетов. Иначе будет сложнее освободить Софью. Притом, мало ли, что у него в башке творится после Эпицентра.

Наконец, Катя перезвонила.

— Да! Есть адрес! — радостно крикнула сестра в трубку, да так, что я чуть не оглох. — Но непонятно, он живет сейчас там же или уже переехал.

— Диктуй.

— Ямщицкая сорок семь, квартира два, — ответила сестра.

— Спасибо тебе. Перезвоню, как будем ехать домой, — уверенным тоном бросил я.

Катя ещё что-то хотела сказать, но я отключился. Назвал адрес таксисту.

— А, это мы знаем, — кивнул тот, вдавливая педаль газа в пол.

Доехали мы быстро. То ли я уже привык к большим расстояниям столицы, то ли действительно таксист умело сократил маршрут. Но через десять минут мы подъехали к жилому трёхэтажному дому с табличкой «ЯМЩИЦКАЯ 47 А».

— За этим домом будет ваш, — ответил таксист, заворачивая во двор между двумя домами.

— Подожди здесь, — обратился я к водителю.

— За простой надо платить, — улыбнулся он и охнул, увидев у меня в руке две сторублевые купюры.

— Этого хватит?

— А то. На полдня, — засмеялся он.

Мы с Жориком вышли, когда в небе загрохотало. Собирался дождь, и прохладный влажный ветер был тому подтверждением.

— Первый подъезд, — указал Жорик на одну из трёх дверей, оббитой железом и мы направились в её сторону.

Начался дождь, и крупные капли забарабанили по земле, оставляя в пыли мокрые кляксы. Я обратил внимание на небольшой козырек над лавкой, которая стояла у стены дома. Там мы и побеседуем.

Когда мы остановились возле двери с табликой «2», Жорик нажал на круглую таблетку звонка.

— Ну какого черта, Михалыч⁈ — раздалось за дверью и я услышал звук отпираемого замка. — Я же сказал — больше не займу тебе! Ты просто…

Уткин не договорил, отворив дверь. Так и замер в домашней пижаме на пороге, выпучив красные от недосыпа глаза.

— Ну, привет, дружок, — поздоровался я с ним. — Выходи на улицу по-хорошему.

— Иван, ты думаешь, будто я предал… Или что-то вроде того, — начал лепетать начальник следственного отдела.

Конечно, его состояние мне понятно. Я готов был убить продажную шкуру на месте, и он прекрасно прочел это в моем взгляде.

— Я ничего не думаю. Выходи, — резко добавил я. — Иначе будет хуже, ты знаешь.

— Ну ладно. Сейчас, — он, не запирая дверь, накинул плащ, закрыл голову капюшоном и вышел в дождь.

— Пошли под тот навес, — я махнул рукой в сторону козырька.

— Граф, это какое-то недоразумение… — вновь забормотал на ходу Уткин. Я чувствовал его страх даже на расстоянии. И ещё, конечно, он думал, как выкрутиться. Но со мной такой фокус не выйдет.

— Недоразумение как раз ты, — резко ответил я, когда мы устраивались на широкую скамью. Капли дождя лупили по металлическому тенту, и приходилось разговаривать чуть громче.

— Послушай, этот Боря…

— За какую сумму он тебя купил? Только честно, — спросил я у начальника следственного отдела.

— Сто тыщ аванс, — тихо ответил Уткин, но слух у меня достаточно острый, чтобы услышать его.

— Общая сумма какая⁈ — гаркнул я.

— Полтора миллиона, — ответил Федя и тут же попытался оправдаться. — Но я не соглашался, упирался до последнего. Говорил этому идиоту, что нельзя так. Неправильно…

— Ты то? — я не выдержал и достал из пространственного кармана Пал Палыча. — Не захочешь говорить нормально со мной — побеседуешь с ним. У тебя очень быстро в груди появится большая дыра. Сердце исчезнет сразу, когда раскаленный шар пролетит насквозь. Оно просто превратится в пепел. Ты даже успеешь пощупать рукой свою рану до того, как сдохнешь.

— Хорошо, — Уткин заиграл желваками, кинул в уголок рта сигарету и дрожащими руками зачиркал роликом на зажигательном устройстве. Никак не получалось.

Пал Палыч сверкнул глазами. Мне даже показалось, что он улыбнулся. Кончик сигареты воспламенился, и Уткин, вскрикнув, отбросил его в сторону.

— Курить вредно для здоровья, — прокомментировал я поступок своего питомца. — Так что? Ты же хотел мне что-то рассказать? Верно?

— Да, — побледнел Уткин. — В общем, я согласился на такую сумму, потому что у меня куча долгов. Два больших кредита. Также у меня есть своя большая цель — купить дом. Большой дом, трехэтажный, с прислугой.

— И ради этого ты решил встать на сторону моего врага? — я хотел ему врезать. Даже представил, как мой кулак ломает его нос. Затем я хватаю его за горло…

— Я всего лишь согласился помочь. Поднять старое дело, — помрачнел Уткин, кутаясь в плащ. — Притом нашлись свидетели.

— Точнее вы придумали свидетелей. Правильно формулируй, — подчеркнул я.

— Ты слишком резко всё воспринимаешь. Я ведь не желаю тебе зла.

— Ты продался, — процедил я. — Этого достаточно, чтобы стать и моим врагом.

— Что я должен сделать, чтобы искупить? — Уткин смотрел на меня жалким взглядом, пытаясь вымолить прощение.

— Ты можешь искупить только кровью. Но я дам тебе шанс, — серьезно взглянул я в бегающие глаза начальника следственного отдела. — Во-первых, мы подписываем с тобой бумагу. Там ты клянешься в верности мне и моему клану. Это единственный шанс для тебя остаться в живых.

Уткин прищурился, подумал некоторое время, затем закурил. На этот раз зажигательный прибор выплюнул огонек. Сделал глубокую затяжку и выпустил из ноздрей струйки дыма.

— Я согласен, — наконец-то ответил он. — Если будет оплата достойная…

— Уткин, ты опять за своё, — осадил я его. — Зарплата хорошая. Не миллионы, которые тебе обещал Боря, но тебе хватит и на еду, и отложить на дом получится. Ну и хорошие премии, правда лишь в исключительных случаях.

— Хорошо, я готов подписать, — судя по взгляду, Уткин словно с девственностью расставался. Он привык работать сам на себя, а тут ему будто хомут на шею надевают. Но разве кто-то в этом виноват, кроме него самого?

— Достаточно будет расписки, — сказал я ему. — Тащи лист бумаги. Я тебе продиктую, что написать.

Дождь к этому времени закончился, и сквозь тучи проглянуло солнце. Будто сама природа давала знак, что все будет хорошо, все наладится.

Через минуту Уткин принес лист бумаги и ручку. А ещё через десять минут был готов кабальный документ, который он и подписал.

Я выхватил его из рук Феди, а он вопросительно уставился на меня.

— А мне экземпляр?

— Достаточно одного, — ответил я тоном, не терпящим возражений.

— Так что произошло? Если вкратце, — поинтересовался Уткин.

— Борис похитил Софью из здания суда.

— Так её же должны были посадить? Зачем её похищать?

— Потому что её оправдали, — ответил я. — Скажи лучше, где он может её держать.