— Не отставайте, — Мархаш шёл впереди и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока Тая восторгалась очередной картинкой.

— Имрай, смотри, какие блики, как мастерски нарисованы!

Я не выдержал, притянул её к себе.

— В другой раз обязательно объяснишь мне всё, чем ты тут восторгаешься, хорошо?

— Хорошо, — согласилась Тая. — Но, Имрай, зачем тебе это? Если ты не любишь живопись, то тебе это не интересно, — она ухватилась за мою руку и пошла рядом. — Дома и в академии я не видела картин, видимо, там не так сильно развито искусство. А здесь увидела и как-то… удивилась. И всё-таки зачем ты хочешь знать?

— Хочу знать, — кивнул я, — что так нравится моей любимой женщине. И в нашем будущем доме развешу эти картинки от пола и до потолка.

— Нет, — удивилась Тая, — мне конечно приятно, но от пола до потолка не надо, это же не обои.

— Что за обои?

Тая набрала в рот воздух и сдулась, передумав говорить.

Ничего, у нас еще будет время всё обсудить.

Дед Мархаша оказался вполне бодрым мужиком, в самом расцвете сил.

— Мой дед, правитель светлых гоблинов Илиной Девриш, — представил его Мархаш. — Это Имрайди и Тайина, познакомьтесь.

Мы кивнули друг другу, и дел жестом пригласил нас за стол. Чего тут только не было! И мясо, и овощи, и много того, что я не знал.

В высоких домах принято сначала молча насладиться пищей, потом вести разговоры, решил и тут следовать этому правилу. Мархаш со своим дедом тоже.

Неожиданно этикет нарушила Тая:

— Сыр? У вас есть коровы? — она наколола на вилку белую твёрдую массу.

— Есть, — ответил Мархаш, — я с детства молоко люблю, а дед говорит, что взрослому воину нельзя его пить.

— Так ты ещё не взрослый, — ляпнул я, не подумав, и мелкий гоблин почему-то обиделся.

— Всё верно, — кивнул Девриш, — мой внук ещё маленький, и сейчас единственный, кто остался в этом городе. Сыновья защищают границы от орков, старшие внуки сдерживают племена тёмных.

— Сыр от коровы? Или это козий?

— От коровы, — улыбнулся Девриш, а мне снова захотелось зарычать, но я понял, что это глупо. — И творог, и молоко, и масло.

— Какая прелесть! — восхитилась Тая.

— Да. Но давайте перейдём к более серьёзному вопросу. Имрайди, ты спас моего внука, ты спас город, я хотел бы знать, как могу отблагодарить тебя. Мархаш рассказал мне о магии, в этом я с ним согласен. Соберём группу, припасы, одежду вам надо сшить, обувь, в горах снег, очень холодно. Думаю, за неделю управимся. Но может быть ещё чего-нибудь желаете? Золота у нас не так много, но если оно вас интересует, отдам без сожаления. Жизни моих гоблинов важнее металла.

— Я буду благодарен за помощь, которую ты собираешься оказать, — кивнул я серьёзно. — Благодаря магии мы надеемся вернуться в наш мир, только пока не знаю, как именно. Почему она ушла, в чём причина, почему не возвращается?

— Мы точно не знаем, — Девриш развёл ладони в стороны. — Вот дойдёте до места, а потом сами решите. Заранее говорить ничего не хочу. Это ждало двести пятьдесят лет, думаю, за одну неделю ничего не изменится.

То, что случилось у нас с Имраем, трудно описать словами… Я смотрела на него и понимала, что растворяюсь… Тону, улетаю, исчезаю и появляюсь вновь. Кажется, мы с Имраем создали новый мир, в котором пока есть только два жителя — он и я. Мой мужчина, мой единственный и самый лучший!

Потом, когда шли по коридору, была уверена, что он приревновал меня к картинам. По крайней мере, его вид говорил о том, что он хочет спалить все картинки, как он выразился. Мне даже неловко стало, я действительно показала слишком большую радость при виде этих произведений искусства. Но тут сыграли свою роль искреннее удивление — откуда здесь такие вещи? — и в тоже время радость от произошедшего, от того, что мне не нужно больше сдерживать себя в общении с Имраем, от того, что мы теперь вместе, и что я теперь самая счастливая.

Всё смешалось и вылилось в такой радостный порыв, только я совершила большую ошибку и направила его не на своего мужчину, а на другое. Поэтому всё оставшееся время спешила исправиться, ластилась к Имраю и плавилась в его руках.

— Ты моё самое лучшее произведение искусства, — шептала я ему, радуясь довольному выражению лица.

***

Город светлых гоблинов поразил своей самобытностью. Здесь утончённое и возвышенное сочеталось с грубыми формами. Сначала такое казалось непривычным, но постепенно я смогла оценить местные красоты.

Взять к примеру самый обычный дом самого обычного светлого гоблина. Первый этаж сложен из массивных камней с маленькими окошками почти под потолком, зато на втором — огромные окна, стены, украшенные лепниной, и большие веранды с резными козырьками крыш. Как объяснил наш экскурсовод Мархаш, в случае нападения первый этаж полностью изолируется от второго, и дом превращается в неприступную, пусть и маленькую, но крепость.

Или, к примеру, по своему красивые девушки-гоблинши, виденные в доме правителя, все как на подбор носили платья самых разнообразных фасонов и моделей, выполненные на высоком уровне мастерства из всевозможных тканей. Заметила тут что-то в греческом стиле, когда мягкая ткань драпировалась под грудью, оставляя талию свободной. Было тут что-то и на французский манер, с открытым декольте, из тяжелых, похожих на бархат, тканей. Было и совсем неожиданное, когда светло-зелёная девушка-гоблиночка мелькнула перед нами, демонстрируя открытую спинку. Единственное замеченное мной правило это длина платья, обязательно до пола, и только так.

Все эти наряды никак не сочетались с верхней одеждой, которую они носили на улице. Я была очень удивлена тому, что увидела. Какие-то плащи топорного кроя из грубой плохо обработанной ткани, с несуразными капюшонами и широкими рукавами. Задала Мархашу вопрос, которому он очень удивился, как сказал позже, никогда раньше не задумывался об этом. Пришлось идти к его деду.

Девриш на мои вопросы ответил сразу:

— Понимаешь ли, Тайина, тут много всего намешано. Так заведено, женщина на улице не должна привлекать внимания окружающих её мужчин. Никто не может восхищаться её красотой, никто не может отвлекаться от своей работы. А сама девушка или женщина должна знать, что идёт она, например, за покупками, но никак не выгуливать свой плащ. Красоваться верхней одеждой считается верхом неприличия.

— А как же, — удивилась я, — если хочется показать себя, нарядную?

— На праздниках, в гостях, — кивнул Девриш, — дома, перед мужем, детьми, семьёй.

Ладно, отстала я от человека, то есть гоблина. Чего я лезу в чужой монастырь?

Зато узоры, которые рисовали девушки у себя на лице, мне очень понравились. Это было так странно и красиво одновременно. Краска не была краской в обычном понимании этого слова. Скорее это был густой крем, который высыхал на лице, делая узоры объёмными. Я даже рецептик узнала, будем с Велирой вводить новую моду среди демониц.

Кузины Мархаша, с которыми я здесь познакомилась, украсили мне лицо, надели длинные золотые серьги и украшения на шею. Принесли синее платье с золотыми узорами. Вот честно, я себя не унала. Показалась в таком виде Имраю… О, кажется один ненасытный демон засобирался съесть меня целиком. Его глаза заблестели, хвост ласково потёрся о подол моего платья. Мы с Имраем не могли отвести друг от друга глаз, вежливые покашливания, звучавшие рядом, воспринимались как будто сквозь вату. В таких случаях меня всегда спасала кисточка хвоста. Она устраивала с хвостом Имрая такие свистопляски — кого хочешь приведёт в чувство.

Гоблины, в том числе и Девриш, с пониманием относились к нам, стараясь не заострять внимание на нашем поведении.

***

В горы с нами отправились Мархаш и двадцать пять гоблинов сопровождения, немаленький отряд получился. Воины ехали верхом, мы с Имраем на телеге, гружёной припасами. Я верхом ездить не умею, Имрая лошадь не выдержит. Так и добирались.