Гуляя, Джилл заглянула в каюту отца. Феб с кем-то беседовал по видеосвязи.

— О, пап, — увидела она звонок, — прости. Раз занят — загляну позже.

— Нет-нет! — раздался голос из папиной панели. — Внученька, не уходи!

— Деда! — Джилл радостно подбежала к голограмме. — Как же я рада тебя видеть!

— А я-то как рад! — на объёмном изображении красовался Доминус. Дед сидел в своей инвалидной коляске, а на заднем фоне мелькали прекрасные гурии в чём-то, что назвать одеждой можно лишь условно. — Ну и потрепала ты нам с отцом нервы! Пропала — и поминай, как звали! Нам даже с твоим папашей помириться пришлось, чтобы тебя вызволить. Правду я говорю, а, Феб?

— Да уж! — ухмыльнулся сидящий тут же папаша. — Я, генерал Имперской армии, объединился фактически с врагом! Но что не сделаешь ради дочери!

— Ой, ну прям там с врагом! — заерзал дед на коляске. — Так, с нелюбимым родственником…

— А ещё папа чуть под трибунал не попал! — Джилл тоже уселась в выскочившее парящее кресло и зависла в воздухе. Сиденье тут же подстроилось под неё, приняв максимально удобную форму. — Ребят, ну разве можно было так поступать? Сразу войной идти? Папа и Виктор чуть друг друга не перестреляли! Я еле успела разнять!

— Лучше бы не успела, — потрепал свою бороду дед, — прикончил бы Феб твоего недомужа, осталась бы ты завидной вдовой. Мы б тебе мигом нормального женишка подыскали. Правильно я говорю? — обратился он к генералу.

— Абсолютно! — поддержал деда Феб. — Я б его пристрелил — и дело с концом. А то теперь ты и не замужем, и не вдова. Ни то ни сё!

— Так! — картинно расставила Джилл руки в стороны. — Я ещё замужем, ясно вам? И чтобы я ничего другого больше не слышала! — гневно заявила она.

— А девочка-то выросла, — подмигнул дед Фебу, — оперилась, опыт приобрела. Теперь к этому опыту ещё бы и знания добавить…

— Да я раньше хотел её в лётном училище восстановить, — жаловался Феб, — даже уже обо всём договорился. Но она своим замужеством всё испортила! — говорил он о дочери в третьем лице, как будто её здесь не было. — А теперь времени много прошло. Боюсь, больше мне на уступки не пойдут.

— Тебе не пойдут — мне пойдут! — заверил дед. — Пусть она только определится уже, перестанет метаться — и всё сделаем, организуем. Закончит она это несчастное училище!

— У тебя и в Империи связи? — удивился Феб.

— О! Ещё какие! Знаешь, как ваши любят отрываться? Ух! Только и знай, девок им подгоняй! — на этой фразе Доминус скривился. — Нет. Ты не знаешь. Ты скучный — примерный семьянин.

— И очень этим горжусь! — заверил его генерал. — Но мы от темы отклонились. Джилл, — наконец-то обратился он к дочери напрямую, — что скажешь? Дед дело говорит. Закончишь учёбу?

— Почему нет? — всплеснула она руками. — Давайте.

Не то, чтобы предложение учиться ей шибко понравилось. Но ей сейчас крайне необходимо чем-то себя занять. И чем сложнее задача — тем лучше! Только так можно попробовать пережить эту боль внутри. Боль от разлуки с любимым, но таким упёртым мужем!

Джилл находилась дома уже несколько месяцев. За это время она успела восстановиться в училище и активно грызла гранит науки. Погрузилась в учёбу с головой. Занималась всё своё свободное время. Даже не общалась особо ни с кем. Только лишь разговоры с Деби она себе позволяла. Беседы с мачехой успокаивали, придавали уверенности. Деби взяла на себя роль психолога и отлично с ней справлялась. Благо, сеансы случались в любое время дня и ночи, ведь девушка жила теперь в доме отца.

Джилл по началу, прилетев домой, пыталась вернуться обратно, в свой чудесный домик на окраине посёлка. Но одиночество её угнетало, сводило с ума. Девушку то и дело посещали мысли о муже. Картинки в голове метались из стороны в сторону, доводя до истерики. В конце концов она осознала, что сама не справится с этой проблемой. Или она в конец обезумит, или… В общем, она вернулась в дом отца.

У папы и Деби всегда людно. Братья и сестра не давали скучать, то и дело требуя внимания. Жизнь кипит, бурлит красками. И Деби всегда под рукой. Нет, Джилл не из тех, кто постоянно ноет. Большую часть боли она держала в себе, скрывала от посторонних глаз. Но мачеха всё видела, непонятным образом.

— Деби, — обращалась к ней иногда Джилл, когда накатит, — правильно ли я поступаю — не пишу ему ни строчки. Только не говори, пожалуйста, что выбор за мной и ты не хочешь вмешиваться или подобную дребедень. Просто ответь.

— Ну он же тоже тебе не пишет. — пожимала плечами мачеха. — И да, выбор за тобой всегда. Только ты должна понимать, что получится в том или ином случае. Если ты сейчас уступишь, свяжешься первая, станешь инициатором контакта, то никогда уже не сможешь добиться своего. Ты уступишь и проиграешь. Хотя… Как проиграешь? Это же не ставка. Ты снова окажешься рядом с любимым, он тебя примет назад, я уверена. Даже с радостью примет. Только ты никогда, никогда больше не сможешь отвоевать свою позицию. Ты вынуждена будешь подчиняться в плохом смысле этого слова. Всегда принимать его решения, смиряться перед его волей какая бы она ни была. Плюс здесь, что боль твоя утихнет, ты снова заживёшь семейной жизнью. Только нужна ли тебе такая жизнь? Это ты должна решить.

— То есть либо я уступаю, и Веста никогда не уйдёт из нашей с Виктором жизни, либо проявляю твёрдость, не звоню, но рискую остаться одна и потерять мужа навсегда?

— Именно так, — кивнула Деби своей хорошенькой темной головкой со стильной короткой стрижкой. — Ты же всё ему объяснила, обозначила свою позицию, материалы все передала. Теперь пусть он решает, анализирует. Ну, либо ты можешь уступить, но перспективы такого поступка я тебе обрисовала. Вот и думай.

— Но Деби, — взмолилась Джилл, — как же это мучительно! Ждать, просто ждать. Находиться в подвешенном состоянии. Иногда мне кажется, что лучше бы мы расстались окончательно. Тогда бы я так не металась. Отмучилась бы за раз, перестрадала и успокоилась. А так… Всё это тянется и тянется, ни то и ни сё. Я и не замужем, и не разведена.

— Ты замужем, — подбадривала мачеха, — ты пока замужем. И не думай о плохом. Дурное само придёт, нечего его представлять. Проблемы решают по мере их поступления, а никак иначе. Расстаться — дело нехитрое. Ломать — не строить. Раз — и вы навсегда на разных берегах. Поэтому не торопи события. Уйти всегда успеешь. Да, сложно. Но бороться за свою любовь всегда трудно. Не опускай рук. Да, он пока не пришёл, но и разводного письма тебе не прислал. Так что надежда есть. Учитывая детские травмы твоего мужа и его болезненную привязанность к кормилице, ему сейчас непросто. Возможно, ему намного хуже, чем тебе сейчас. Ведь при любом своём выборе он теряет часть своего сердца, частичку своей души. Плюс твой муж и раньше не отличался скорым принятием решений. Он любит потянуть кота за хвост, всё взвесить, обмозговать. Вспомни, как долго он колебался между тобой и Мариам?

— Да, было… — воспоминание об их зарождающейся любви навеяло ностальгию.

— Но в итоге что? Всё стало на свои места. Так что моё мнение — пусть всё идёт как идёт. Там посмотрим. А так окончательное решение, конечно же, за тобой.

Мудрые слова мачехи успокаивали, придавали сил. И Джилл жила, ждала и жила дальше.

Львиную долю её времени занимала учёба. Будучи от природы не глупой, она смогла вписаться в новые условия, подтянуть знания. Перелопатила гору материалов — слишком большой перерыв у неё был в учёбе, но вскарабкалась. В новой группы все младше неё, а, главное, зелёные. То ли дело она, с её реальным опытом. Сокурсники чувствовали это её превосходство и побаивались, держались в стороне от странной студентки. Её отличие и силу ощущали и преподаватели. Лишний раз никто до неё не докапывался. Инстинктивно знали, что с подобной рыжей фурией лучше не связываться. Ещё бы! Она как глянет своими золотыми глазами — сразу мурашки по коже. Недаром она столько времени была госпожой.