— Ты можешь делать со мной всё, что хочешь, — монотонным голосом заявила Веста. — Я не откажусь ни от своих принципов, ни от убеждений.

— Каких ещё убеждений? — огрызнулась Джилл. — Поднимать руку на господ — это твои убеждения? Ты знаешь, какое наказание полагается за подобное преступление? А? — Джилл пнула бабку сапогом в плечо, но та осталась на месте, лишь немного качнулась. Глядела в одну точку перед собой, не реагируя на обращённую к ней речь. — Молчишь? Так я тебе расскажу. Один из судей, тот, который сидел тогда за столом, и которого сейчас здесь нет, поведал мне перед смертью, что любой простолюдин, поднявший руку на аристократа, повинен смерти. Он это сказал и сразу умер. Я проткнула ему глаз иглой. Длинной такой. Дед сразу коники отбросил. Хочешь, и с тобой так поступим?

Джилл ещё раз её пнула, но Веста продолжала глядеть в одну точку. Ещё начала шептать что-то себе под нос.

— Госпожа, помилуйте, не убивайте! — снова принялись вопить остальные пленники.

— Не убивать, значит? — её глаза горели нездоровым злобным блеском. — Хорошо. Вас убьёт огонь. Вас запихнут в горящий дом живыми и вы почувствуете всю прелесть ощущений. Как вам? Хорошо я придумала? — сказала она и захохотала.

Пленники принялись вопить, но Джилл их не слушала. Она подошла к сектанту, находящемуся чуть в стороне. Мужчина в коричневом балахоне неподвижно стоял на коленях, что-то шептал себе под нос и смотрел не отрываясь в одну точку. Прям как Веста. Видать, настоящий фанатик. Бредом, проповедуемым Орденом, до костей пропитался.

— Что ж с тобой делать? — склонилась к фанатику Джилл. — Разговаривать, я смотрю, с тобой бесполезно. Да и не нужно. Ты, когда решился хлестать меня, подписал себе приговор. Пеняй теперь на себя. Эх… — картинно вздохнула она. — Хотелось бы тебя помучить подольше, попытать, но, вот незадача! Я, помнится, обещала оторвать тебе голову. А обещания надо выполнять, — улыбнулась она и нежно провела рукой по его щеке.

Затем Джилл сняла с пояса пистолет, настроила и выстрелила в сектанта. Заряд вышел мощный, и голова палача буквально разлетелась на куски. Зрители, то есть народ, собравшийся на площади, взвыл от ликования. Всё-таки кровавые зрелища популярнее любых других.

— Всё ли готово в зале суда? — спросила хозяйка у служащих.

— Да, госпожа, — с поклоном ответил один из них. — Всех собрали, всё подготовили. Ждём ваших распоряжений.

— Тогда сейчас ещё этих живьём туда запихнем, — злобно растягивалась она каждое слово, имея в виду судий. — и начнём. Тащите их!

Стражники схватили пленных и потянули в зал суда. Те начали сопротивляться, вопить не своим голосом. Всё-таки гореть заживо никто не хочет. Джилл упивалась этими криками, наслаждалась. Душераздирающие вопли ласкали её слух. Но, в какой-то момент она увидела себя со стороны и ужаснулась. Расправиться с врагами — это одно. Но мучить людей, пусть даже таких…

— Стойте! — скомандовала она. Подошла к пленникам и просто выстрелила в каждого из них из пистолета. Тела бездыханными трупами повалились на снег. Она хотела выстрелить и в Весту, но рука дрогнула. Перед девушкой вдруг возникла картина той ночи, когда она мёрзла в камере, а кормилица пришла её навестить. Джилл вспомнила те скупые слезы, блестевшие на щеках Весты, когда она вспоминала сына.

— Вот же проклятье! — выругалась Джилл и повесила пистолет на пояс. — Как с тобой поступить, — обратилась она к Весте, — решит Виктор, когда вернётся. Всё время до его возвращения ты проведешь в камере. А пока…

Джилл потребовала принести ей её аэроскейт. Как только доску подали, она вскочила на неё, взяла Весту за шиворот и потащила за собой. Через пару минут они оказались у сарая. Того самого сарая, мыть который хотела её заставить кормилица. Чистить отхожее место, другими словами.

Девушка соскочила со скейта и, продолжая тащить за собой Весту, вошла внутрь. Через минуту вышла, но уже одна.

— Когда бабка выберется из ямы, — обратилась госпожа к слугам, — помойте её как следует и дайте чистую одежду. Не следует позволять ей пачкать камеру.

Тем временем настала пора заканчивать с остальными сектантами. Джилл, Барт, Мартин, солдаты и слуги собрались около зала суда.

— Ты правда это сделаешь? — обратился к Джилл Барт.

— Да. — спокойно ответила она. Её гнев на Весту уже утих и она снова погрузилась в созерцание. — Может ты против? Эти люди, члены Ордена, столько твоих людей, столько берберов загубили. Хочешь их помиловать? Чтобы они набрались сил и принялись нам мстить? Желаешь полумер?

— Нет, — замотал головой Глава, — конечно нет. Ты права. Делай, как задумала.

Джилл дала знаком распоряжение слугам. Дом для собраний подожгли. Разыгравшиеся пламя красными языками отражалось в её золотых глазах. Горел дом долго. В полной тишине. Превращая в пепел её врагов.

Наконец это свершилась. Джилл вернула себе власть. Основная верхушка Ордена уничтожена. Вассалы присягнули ей на верность. Теперь можно выдохнуть.

Власть захватить сложно, но ещё сложнее её удержать. Увы, у Джилл не было опыта в подобных делах, и она это понимала. Поэтому действовала предельно осторожно, обдумывая каждый шаг. Девушка постоянно вспоминала все те советы, что давал ей дед, Доминус. Кто-кто, а он смыслит в управлении.

Джилл, понимая тяжесть своего положения, первым делом хотела связаться с родственником и спросить у него совета. Но она с прискорбием обнаружила, что башня связи повреждена. Аппаратура сломана, никакой сети нет. Джилл конечно отдала распоряжение всё починить. Но это время. И специалистов в этой области ещё найти надо: не каждый возьмётся.

Так что пока пришлось справляться так. Как есть.

Первым делом она приблизила к себе верных ей людей. Её три служанки стали теперь ее доверенными лицами. Главными в поместье после неё. Однако, несмотря на всю преданность, девушки были не достаточно грамотными, управлять людьми не умели. Да, они прекрасно справлялись с ролью служанок, были для Джилл глазами и ушами, но заменить Весту не могли. На помощь пришёл Мартин. Видя, что госпожа нуждается в помощи, он порекомендовал ей в услужение одного из помощников бывшего управляющего. Сам управляющий, как правая рука Весты, перешёл в мир иной во время пожара. Человек, приведённый начальником охраны, поклялся госпоже в верности. А ещё он был в курсе всех дел, знал все входы — выходы и нужных людей. Джилл ничего не оставалось, как дать шанс Гарри — так его звали.

После пожара замену пришлось искать не только управляющему. К сожалению, многие в доме служили Весте, а значит… В общем, образовались вакансии. Некоторые места заняли берберы — Джилл, как хозяйка, конечно же разрешила им переехать в замок. Только вот не многие решились покинуть свой посёлок. Крайняя долина — место насиженное.

Но люди из соседних деревень и посёлков подоспели на помощь. Прознав, что Юнико прогнала Орден, толпы повалили в крепость. Работников набрали из них.

Только вот побеждён Орден оказался не полностью. Да, в крепости и окрестностях его не было, и верхушку управляющую подрезали, но это не конец. По области остались очаги сектантов. Те же работные дома никуда не делись и по-прежнему функционировали. Чтобы окончательно поставить точку в этом вопросе, нужна сила, власть. Но если люди крепости поклялись с верности своей Юнико, то армия — нет. Военные признавали её как жену своего лорда. Но никто никогда не подчинялся женщине. Армия сохранила свои функции, защищала, оберегала область от нападок. Однако выполнять приказы Джилл никто не собирался.

Это поправимо. В конце концов Виктор же вернётся. Тогда и наведёт порядок. А пока достаточно того, что крепость полностью под её контролем.

Вернувшись домой, Джилл начала обживаться. Переехала в покои Виктора. Ей теперь плевать, кто что подумает. По правилам это или нет. Хватит этого раздельного проживания. А если Виктору что-то не понравится — пусть сам съезжает.