— Тайя, — обратилась к ней Джилл, — пока есть возможность говорить, расскажи мне, что здесь происходит.

— Ты знаешь, — начала она, — на удивление здесь не так уж страшно. Я по началу так боялась, но ничего. Здесь все добрые, спокойные. Правда, тут скучно. Поэтому я хочу домой.

— А что с нами делают?

— Ничего не делают. Мы просто работаем, молимся. И всё. Сестры говорят, что это для нашего блага. Что так мы станем спокойными и перестанем страдать.

Джилл хотела ещё кое-что спросить, но в помещение зашли сектантки и разговоры между работницами сразу стихли.

Больше перекинуться словом не получилось.

Так они строчили детали целый день. Потом ужин, затем общее собрание и чтение священных текстов Ордена в молельной комнате. Далее сон.

Так прошла пара дней. Джилл продолжала наблюдать. То, что она видела, не укладывалось у неё в голове.

Спокойная обстановка, так поразившая её в начале, никуда не делась. Такое ощущение, что здесь сами узники не считают себя узниками. Никто не возмущается, не рвётся никуда, не бежит. Все просо делают своё дело, не спорят, лишь плывут по течению. Это состояние людей однозначно не с проста. Но что является причиной? Еда? Воздух? Где отрава? А то, что воздействие из вне есть, Джилл ни секунды не сомневалась. И раз все новенькие так быстро вписываются в колею, значит средство сильное, и нужно как можно быстрее делать отсюда ноги, пока изменения не стали необратимыми. Так и до безумия недалеко.

На четвёртую ночь своего пребывания в работном доме Джилл предприняла попытку обследовать территорию. После отбоя, когда выключили свет и все в комнате уснули, она осторожно спустилась с кровати, переоделась обратно из сорочки в коричневый балахон и повязала коричневую повязку — тёмную ткань она стащила в швейном цехе. Девушка тихонько подошла к двери. Она толкнула её без особого энтузиазма. Наверняка закрыта. Придётся через окно пытаться вылезти. Но нет. Дверь легко поддалась и Джилл оказалась в коридоре.

Приняла на себя хмурый вид, опустила голову и собрала руки на животе в замок — так делают все члены Ордена, и отправилась непонятно куда. Сердце Джилл колотилось — что с ней сделают, если заметят? Но опасения опять оказались напрасными. Сектанты, встречающиеся ей по пути, не обращали на неё абсолютно никакого внимания. Каждый член Ордена погружен в свои мысли и глядит только себе под ноги.

Не имея конкретной цели, Джилл решила выйти на улицу. Во дворе темно, освещения почти нет. Это ей на руку.

Джилл пробралась к ограде. Каменный забор метра четыре — пять в высоту. Но наверху острых ограждений, например, колючей проволоки, не видно. Значит какой крюк можно закинуть и по верёвке вверх забраться. Правда, она-то стену перелезет, а Тайя? Вторая жена беременна, подойдет ли ей верёвка?

Задумавшись, Джилл оперлась рукой об ограду. И тут же девушку пронзило сильной болью. Стена под напряжением! При более внимательном анализе Джилл поняла, что это не просто пущенный по ограде ток — это защитное силовое поле. Его применяют, чтобы никто ни выйти, ни зайти не мог. Так вот почему окна без решёток и двери без замков! Отсюда всё равно не выбраться!

Только вот подобное поле требует огромного количества энергии. А ещё это технически весьма непростая штука. Для установки подобной защиты требуются разработки специально для условий Холли. Неужели зашоренные сектанты способны разрабатывать и устанавливать подобные устройства?

Но странности на этом не закончились. Не успела Джилл обдумать, откуда в работном доме сложное силовое поле, как ворота во двор открылись и на территорию въехали пять чёрных фургонов.

Джильду кортеж заинтересовал. Она тихонько пробралась поближе, спряталась за наваленными во дворе досками и принялась наблюдать.

Из чёрных фургонов вышли люди. Причём одеты они не в балахоны, а в удобные брючные костюмы. Судя по фигурам, здесь есть и женщины — и они тоже в штанах. Судя по строгим лицам и чёткому взгляду — это никакие не фанатики.

Гостей встретил толстый мужик в балахоне. Этот точно сектант. Только вот судя по двойному подбородку, дяденька не из рядовых Защитничков.

Толстяк расшаркался перед приезжими. Кланялся, что-то им говорил. Что именно — Джилл, конечно же, не могла слышать.

Гости легонько кивали, но видно было, что подобные любезности их тяготят. Наконец толстяк жестом пригласил пришлых зайти внутри.

Куда именно они пошли — Джилл не могла знать и проследить тоже. Около машин остались люди, да и вход в работный дом сейчас охраняют: неизвестно откуда появились люди с оружием. Рядовые сектанты попадались, но, завидев фургоны, как-то сразу тушевались и обходили гостей стороной.

Сколько точно времени прошло, Джилл не знала, но вот гости снова появились. Вышли из работного дома в сопровождении охраны и толстяка. В руках несли по два чемодана. Чёрные прямоугольные саквояжи непонятного назначения. За ними ещё катили тележки с какими-то ящиками, видимо менее ценными. Людей и поклажу загрузили в фургоны. Затем машины быстро уехали, будто их и не было. Ворота закрыли и, казалось бы, жизнь потекла своим чередом.

Но что в чемоданах? Джилл все последние дни мучила мысль — чем зарабатывает себе на жизнь Орден? Ведь тем примитивным трудом работников, который здесь практикуют, даже текущие расходы не покрыть, что говорить о прибыли? Очень вероятно, что то, что приносит сектантам доход, находится в этих чемоданах. Но что там?

В подтверждение теории, что гости забрали что-то важное, являлся увесистый мешок, находившийся в руках толстяка. По всей видимости, там деньги — на Холли используют наличные, монеты, иногда золото.

Толстяк помял свой мешок, довольно ухмыльнулся и пошёл внутрь здания. Джилл сама не заметила, как ноги понесли её вслед за этим пончиком. Девушка снова принялась строить из себя рьяную фанатичку. Делала вид, что смотрит себе под ноги, что-то шептала под нос. И двигалась по направлению движения толстяка, попутно наблюдая за ним.

Пончик, крепко обхватив свой мешок двумя руками, живо куда-то шёл. Перемещался по коридорам, поднимался по лестницам. Джилл он не замечал. Вероятно, даже предположить не мог, что кто-то станет за ним следить.

Девушке казалось, что она вполне вписывается в местное общество и не вызывает подозрений. Но тут в одном из коридоров её остановил мужчина в балахоне. Видно, здесь территория более важная и следят чуть тщательнее.

— Ты откуда, сестра? — спросил член Ордена, — Какой корпус? Я не видел тебя здесь раньше.

Вынужденная остановиться Джилл думала лишь о том, что если толстяк сейчас уйдёт далеко, то ей уже его не нагнать. А посему она призвала на помощь всё своё мужество, постаралась принять максимально отрешенный вид и ответила мужчине:

— Созерцание — наша главная цель. — многозначительно заметила она монотонным голосом, глядя себе под ноги пустым взглядом. — Лишь отрекаясь от ненужного мы постигаем Истину.

Эту фразу любили повторять сестры, которые присматривали за работницами. На языке сектантов это означало, что нельзя отвлекаться и отвлекать других от глобальной задачи, забывать о своём предназначении, распыляясь на ненужную мирскую ерунду.

— Хвала Великой Истине! — молитвенно поднял руки мужчина и посмотрел в потолок.

— Да защитит нас Истина! — Джилл тоже уставилась на потолок.

На удивление эта уловка сработала. Мужчина признал в ней свою и отстал. Джилл удалось нагнать толстяка, и она продолжила следить за ним.

Вот пончик проплыл развалистой походкой по затемненному коридору и приблизился к массивной железной двери. Он подошёл ближе, набрал код на замке — здесь стояла именно такая защита. Дверь открылась. Толстяк шагнул внутрь.

Не долго думая, пока тяжёлая дверь медленно закрывалась, Джилл проскочила в комнату вслед за толстяком.

На её счастье здесь полумрак. Лишь тусклый свет из окон позволяет примерно разглядеть очертания предметов. Оказавшись внутри, Джилл тут же спряталась под столом. Она старалась действовать тихо, но пончик, по-видимому, услышал шум. Зажёгся свет. Он начал осматриваться. Вдруг мимо окна пролетели какие-то птицы. Птахи что-то прокричали на птичьем и даже легонько задели крыльями стекло. Толстяк облегченно выдохнул и вернулся к цели своего визита.