– Не плачь, – взволнованно говорит кто-то. – Тебе сказали неправду. Ты никогда не будешь у нас изгоем.

Я поднимаю голову. Передо мной стоит мальчик с темно-фиолетовыми глазами. Тот, что бродит по холмам и наблюдает издалека, как я объедаюсь ягодами. Сейчас он без берета, и видно, что он принадлежит к светлому типажу диниту, с волосами, отливающими серебром в дневном свете.

Мальчик очень красивый. Даже слишком.

– Откуда тебе знать?

– Наша семья будет рада дружить с тобой и твоей мамой, – уверенно заявляет мальчик. – А это значит, что вы тут свои. На том самом месте, которое вам предназначено.

Вытерев сопли рукавом кофты, я смотрю на мальчика исподлобья и недоверчиво спрашиваю:

– А ты кто такой вообще? Ты следишь за мной?

– Я живу по соседству... – смущенно отвечает он. – Мой отец – мастер инфомерности. Все семьи старших ветвей обитают на холмах.

– А, понятно. – Некоторое время я размышляю над его словами и ещё раз уточняю подозрительно: – Ты точно собираешься дружить? И драться не будешь, если что не так?

Мальчик расплывается в счастливой широкой улыбке до ушей. Они у него заострённые, как у кота.

– Точно. Драться не буду, обещаю.

– Тогда ладно, – я киваю и протягиваю руку. – Меня зовут Гаэла, а тебя?

Мальчик осторожно берет мою руку – почему-то сразу двумя ладонями, – и говорит:

– Моё имя Тэймин.

Проснулась я оттого, что улыбаюсь. Приятное послевкусие воспоминания оставило на сердце теплое чувство и наивную детскую мысль: я не одна, со мной хотят дружить!

А когда я открыла глаза, то передо мной сидел... Тэймин. Увы, всё в той же черной рабской маске. За окном уже плескались густые сумерки, и в темноте тихой спальни зрачки диниту явственно светились сами по себе.

– Тэймин, – сказала я нежно, чувствуя, как на губах всё ещё бродит улыбка, – ты мне приснился... Помнишь, как ты в детстве предложил мне дружбу и обещал не драться?

В ответ на мои слова Тэймин внезапно скрестил руки на груди и ответил с совершенно несвойственными ему иронично-ленивыми интонациями:

– Всё это, конечно, очень трогательно, дитя. Но нам нужно срочно решить проблему моего кибер-админа.

Оторопев, я раскрыла рот и уставилась в чёрное лицо.

– Ти?!

– Да, это я.

– Что ты сделал с Тэймином? Ты его заставил?

– Нет, он сам любезно согласился на регулярное сотрудничество, когда я объяснил, что в физическом теле тебе тяжело вести со мной беседы. Сказываются разные частоты ментальных полей... А вот у мастеров инфомерности таких трудностей нет.

Объяснение меня удовлетворило. Хотя вообще-то мысль, что вместо Тэймина теперь в любой момент может заговорить молодой планетарный разум, который находится под опекой Саолл... тревожила и напрягала.

Тем временем Тигарден-2 в теле диниту ткнул пальцем в маску на голове и озвучил очевидное:

– Нужно снять эту неудобную, ограничивающую возможности материю. Она меня раздражает.

Я закатила глаза.

– Знал бы ты, как она и меня раздражает!

– Есть ещё один способ ее снять. Когда я проник в сознание умирающей обладательницы местной власти, то попутно изучил правила, которые она установила. Из тех, что отложились в ее памяти. Электронные носители, увы, мне недоступны, хотя с помощью кибер-админа я планирую это исправить...

– Какой способ? – нетерпеливо напомнила я.

– Ты должна взять Тэймина Делла первым мужем. В полном соответствии с законами космозонгов.

Запоздалое озарение вспыхнуло в виде бледного образа электронной странички на мониторе компьютера. Я же знала это, и всё равно такая важная деталь из «Рабской декларации» напрочь ускользнула из моей памяти. А ведь при поиске информации о рабах в «особо опасном» статусе четко высветился раздел о замужестве с примечанием:

«...первый муж лишается статуса раба и всех его атрибутов, включая категорию «особо опасные»...»

Я сорвалась с кровати и побежала в домашний кабинет. Включила компьютер, нервно барабаня пальцами по столу, запустила поисковую программу... и наконец увидела знакомые строчки, выделенные поисковым маркером:

«...включая категорию «особо опасные», поэтому мужчина, претендующий на статус «первый муж», в период помолвочного месяца обязан пройти специальные физико-психологические испытания перед лицом комиссии, в которой заседают минимум три коренные госпожи Тигардена-2».

Мысль о замужестве по космозонгскому законодательству меня не беспокоила. По законам ЗССР такой брак не будет считаться действительным. При этом Тэймин будет наконец освобождён от рабства и сможет вернуться домой в любой момент.

– Нужны три коренных свидетеля, – возбуждённо заявила я выросшему за спинкой кресла Тэймину-Ти. – И ещё тут какие-то испытания надо пройти. Интересно, можно ли максимально сократить помолвочный месяц..?

– Два коренных свидетеля у тебя есть, – напомнил он. – Те две дамы, что сейчас активно транслируют сентиментальные чувства с первого уровня этой постройки. Уверен, что и нюансы правил они прекрасно смогут объяснить.

– Точно! Пойду к ним!

Преисполнившись воодушевления, я энергично влезла в свежий комбинезон, переплела волосы в косичку потуже, наскоро умылась и побежала в лазарет.

Чужие «сентиментальные чувства» я почувствовала достаточно ясно только на лестнице.

Ойсу Танн с материнским умилением и заботой внимала рассказу сына, который по ее настоянию то и дело прикладывался к чашке теплого диетического бульона. А Мара Танн смотрела на брата с жалостливой грустью и вздыхала.

О событиях минувшего с момента конфискации года Норт говорил неуверенно, с паузами и оговорками. Несмотря на заверения матери и сестры, он беспокоился, что снова угодил в ловушку надежды. Ведь госпожа Сайда Кройд не раз дразнила его обещанием вернуть в семью, выдумывая самые дикие задания, о которых мучительно стыдно и унизительно вспоминать.

Когда я вошла в лазарет, он чуть не выронил чашку с бульоном, инстинктивно дернувшись встать на колени.

– Норт! – строго сказала Ойсу Танн. – Не вздумай. Ты больше не будешь рабом. Я сделаю тебя свободным членом семьи и официально признаю.

Взгляд Норта заметался туда-сюда между мной и матерью, и я кивнула, чтобы успокоить парня.

– Всё верно, Норт. С этого момента ты возвращаешься в семью. Э-э... госпожа Танн, надеюсь, вы подскажете, что мне нужно сделать для этого. Я ещё не вполне понимаю, как тут всё у вас устроено.

– Конечно, – с благосклонным величием кивнула космозонка, тщательно скрывая безумную радость, от которой ей хотелось смеяться и рыдать одновременно.

Я деликатно отвела глаза в сторону, делая вид, что изучаю состояние лежащих на соседних койках Тоса и Гхорра. Оба были в сознании и ответили мне взглядами, преисполненными жадного любопытства. Такого поворота в судьбе простого раба они не ожидали. Особенно поразился Гхорр – в отличие от Тоса, он всё это время полагал, что рядом с ним лежит конченый бросовый раб, который так или иначе будет ликвидирован. Если не хозяйкой, так тяжёлой работой на сельскохозяйственных угодьях, которая для такого слабого больного организма всё равно что медленная казнь.

Покачав головой на подслушанные мысли, я подошла к Гхорру и потрогала его лоб. Температуры больше не было. Дышал он почти нормально, а главное – самостоятельно.

– Как ты себя чувствуешь? Готов встать на ноги? – спросила его с улыбкой.

От проявления хозяйской заботы, особенно на глазах у посторонних космозонок, громила-тяжеловес страшно смутился, даже покраснел.

– Готов, госпожа. Только прикажите.

– Хорошо. В бараки пока не возвращайся, но тебе нужно двигаться, ходить. В подвале есть новый спортзал, а за домом отличная лужайка. Дуно с братьями там часто занимаются... они помогут тебе освоиться. Намек понял?

– Понял, госпожа! – ответил Гхорр, поедая меня преданными глазами.