– Я сделаю вас самой приближенной особой при себе, – принялась искушать Фирэлея Танн. – Нет?.. Тогда подарю вам ещё несколько островов?.. Освобожу любых рабов, каких пожелаете..? Ну же, скажите мне, чего бы вам хотелось.

– А с чего такая настойчивость? Почему вы думаете, что я могу вам помочь?

– Шохоро упоминал, что вы очень сильная менталистка, – сухо ответила она. – Единственная, к которой у меня сейчас есть доступ. И мне позарез нужно справиться с ним! Физической силой не выйдет, а за помощью в посольство Диниту мне обратиться не позволят.

– Я вам не верю, – машинально ответила я, чтобы потянуть время и подумать.

– Что мне сделать, чтобы вы проверили в правдивость моих намерений?.. – обозлилась космозонка и тут же воскликнула: – Знаю! Вы менталистка. И я покажу вам, что со мной сделал Шохоро... Память не лжет о чувствах и намерениях.

Она решительно направилась ко мне, сбросив по дороге обруч пси-ограничителя, и больно вцепилась в руку.

– Читайте меня! Ну же!

Вместе с противным запахом алкоголя на меня нахлынула волна ее несгибаемой гордой воли. Словно не я вторглась в ее ментальное поле, а оно само набросилось на меня.

И показало, насколько сильно Фирэлея Танн не любит, когда над ее жизнью доминирует не она сама, а ненавистный мужчина.

...недоумение, растерянность, злость, понимание, чувство глубокого унижения, жажда возмездия...

Все эти чувства пронизывают ауру космозонки плотным, тяжёлым облаком, мешая дышать и ей, и мне.

– Что ты сказал?! Ну-ка повтори, если осмелишься здесь, в Великих Чертогах!

Капитан Шохоро явился к ней в приемный зал, где она собрала всех своих приближенных для обсуждения дальнейшей стратегии против равноправия ЗССР, и только что заявил такое, что никак не укладывалось у нее в голове. О том, что теперь главный здесь – он. Что она должна подчиниться ему, мужчине.

– Дура ты, крошка Фи, – лениво отвечает он ей, поднимаясь по ступеням к ее высокому креслу-трону. – Все твои девки чипированы, смекаешь? Они и пальцем не пошевелят, чтобы защитить тебя.

Он делает знак космозонкам из ее свиты, и те мгновенно подносят ближе клетку с Великой Тигарденской змеёй, которая не слишком жалует младшую Танн. Вот с Бирэлеей у нее была настоящая гармония.

– Сейчас ты встанешь на колени, крошка Фи, – с ласковой угрозой и большим наслаждением при виде ее шокированного лица произносит центаврит, – и откроешь ротик, но лишь для того, чтобы усердно ублажить меня. Иначе твои девки сунут твою голову в клетку к этой твари и, пока она будет заживо переваривать твои мозги, я хорошенько оттрахаю тебя во все щели. Ну так что решила?

Фирэлея Танн медленно поднимается с кресла, пронзительно глядя на бывшего звероподобного союзника. Она не верит ему. Но в голове бьется одна-единственная мысль – зря она велела влюбленышу Зиу оставаться пока в Совете Содружества. Сейчас он бы ей очень пригодился.

– Вон! – приказывает она центавриту и указывает пальцем на выход. – Наше сотрудничество окончено. Убирайся, пока сам не стал обедом для змеи! Вывести его немедленно!

Ни одна космозонка из присутствующих в зале не шевелится. А их рабы-телохранители нервно переминаются у стен. Без личных распоряжений хозяек они не осмеливаются действовать. Другие рабы, по-центавритски крупные, поголовно в масках, стоят рядом, откровенно ухмыляясь.

Шохоро громогласно хохочет.

– Говорю же, дура ты. Эй, бабье, тащи ее к клетке! Пусть этот толстый шнурок немного пожует ее смазливое личико.

Фирэлея Танн не верит в происходящее ровно до того момента, как собственная свита начинает подталкивать ее к клетке со змеей.

– Нет!!! – визжит она, отчаянно отбиваясь.

Вид на клетку сменяется массивной коричневой плотью миртошкоподобной формы. Не давая времени опомниться, центаврит с нажимом хватает Фирэлею Танн за щеки, отчего ее рот непроизвольно раскрывается, и впихивает туда свой толстый эрегированный орган. С трудом, но он проталкивается в горло – челюстная структура космозонок достаточно широка для этого.

Давясь и хрипя, она отталкивает его изо всех сил, извивается всем телом и царапает все, до чего может дотянуться, пока чьи-то – явно женские! – руки не перехватывают ее запястья за спиной по короткому распоряжению Шохоро.

Изнасилование продолжается долго, откровенно и мучительно.

Шохоро изливается ей почти напрямую в желудок, заставив проглотить все до капли. Потом оставляет в покое истерзанный рот и разрывает на ней одежду, безудержно веселясь над ее беспомощными попытками убежать. Как и обещал – непрерывно берет ее всеми способами прямо на космозонгском троне, перегнув через подлокотник кресла. На глазах у ее собственных подчиненных! Перед пристальными взорами когда-то верных подданных!

Фирэлея Танн унижена, измучена... но не сломлена.

Да, Великие Чертоги превратились в тюрьму с того самого момента, как центавритский патриархат проник в ее матриархат и осквернил его изнутри.

Но она не будет Фирэлеей Танн, Великой Госпожой, если не заставит центавритов крепко пожалеть об этом.

Я оттолкнула цепляющуюся за меня космозонку и сделала несколько шагов назад, тяжело дыша.

– Это лишь часть того, что он делает со мной целый месяц. Каждый день. Несколько раз... Я даже привыкла, – и она деланно небрежно пожала плечами, но дрогнувшие губы выдавали всю степень ее отвращения и неприятия такой жизни.

Чувствовать все то, что пережила она во время чудовищного изнасилования, было невыносимо. К горлу подкатила тошнота, пульс оглушительно бился в висках, провоцируя панику. Все новые и новые выбросы адреналина поступали в кровь. Я чувствовала себя загнанным зверем, но это были не мои эмоции.

При виде моей реакции Фирэлея Танн горько расхохоталась. Ее смех был из того рода веселья, которое больше напоминало истерику.

– Он сказал, что не станет меня чипировать, – сообщила она, внезапно успокоившись. – Сказал, что ему гораздо приятнее, когда я полностью осознаю его власть и сопротивляюсь этому. Что дарю ему бесконечное ощущение победы.

– Но вы сидите на троне, как и прежде, – неловко заметила я. – С виду и не скажешь, что вас лишили власти. Ваши... дамы так легко подчинились решению оставить меня и Сета наедине...

– О, это лишь потому, что Шохоро велел пока не привлекать внимания Совета ЗССР, – отмахнулась она. – Поэтому все требования Содружества по возможности исполняют без пререканий. Центавриты одобрили мою стратегию и намерены продолжить экспансию за спинами космозонок. Все мужчины – такие халявщики!

Высказав эту гневно-беспомощную жалобу, Фирэлея Танн скрестила руки на груди и уставилась на меня в ожидании решения.

– Если мы сделаем так, что оскорбитель женского естества окажется в вашей власти, – внезапно сказал планетарн, – и вы сможете решить судьбу его репутации, планов и жизни по своему усмотрению... то взамен ждём от вас отречения от титула Великой Госпожи. И передачи прав наследования вашей родственнице – Маре Танн. Но эти условия должны быть выполнены с вашей стороны раньше, чем с нашей.

Это предложение, а точнее тот факт, что оно было высказано моим мужем, прежде покорно-молчаливым, привело космозонку в состояние крайнего удивления.

– Так... господин Чудо-Юдо обнаглел, как вижу. Как смеешь ты предлагать мне такое?! Я была, есть и буду Великой Госпожой..!

– И марионеткой, – спустила я ее с небес. – Госпожой-марионеткой, которую регулярно унижает мужчина. А по сути – ее настоящий господин и хозяин.

Из Фирэлеи Танн будто разом весь воздух выпустили. Она закусила губу и отошла к окну, не отвечая.

– Как именно вы планируете это сделать? – спросила она наконец, не оборачиваясь. – Мне нужно понимать, что вы способны выполнить то, что обещаете.