Кто-то ойкнул и споткнулся. Я резко выпрямилась.

– Простите, что помешала, – пробормотала Улла, смущенно улыбаясь. На меня она смотрела новыми счастливыми глазами и была откровенно рада видеть с собственным братом.

Она хотела сообщить новости телепатически, но застеснялась касаться наших взбудораженных ментальных полей.

Тэймин прочистил горло, выпуская меня из объятий, и спросил:

– Что случилось, Улла?

– Отца снова вызвают на экстренное заседание Совета ЗССР. Наверное, будут обсуждать политический курс из-за смены власти у космозонгов. Он не смог до тебя дотянуться, просил передать, чтобы ты не конфликтовал с мастером Ренном и больше времени уделял медитации. Для укрепления самоконтроля.

– А мастер Фьолл тоже улетел? – спохватилась я.

– Да, улетел сразу после обеда, – подтвердила Улла. – Сказал, что ему нужно завершить курс лечения. Он очень хотел попрощаться, но решил не мешать здоровому сну.

Известие с одной стороны меня расстроило, а с другой – вызвало толику облегчения. Они не увидят кошмарную свадьбу по-космозонгски.

– Тэймин, ты хорошо себя чувствуешь? – вдруг поинтересовалась Улла. – Ты был странный, когда вернулся из пещеры. Прошел мимо, как чужой.

– Это был не совсем я, – неохотно пояснил ей брат. – Со мной в контакт вступил местный планетарн. Совсем молодой, но Саолл уже обратила на него внимание и взяла под надзор. Отец подтвердил... Придется сотрудничать.

Девочка просияла.

– Ты вошёл в силу мастера инфомерности! Поздравляю!..

– Что значит планетарн? – полюбопытствовала я, дождавшись, когда восторги Уллы утихнут.

– Настоящий живой организм, который выглядит как планета, – пояснил Тэймин. – С ментальным полем, аурой и способностью эволюционировать. Такой же, как наша родная планета Саолл. Только очень юный. По меркам планетарнов – почти ребенок.

– И что, он теперь всегда и везде сможет влезать в твою голову, пользоваться твоим телом и вводить всех в заблуждение? Я даже не сразу поняла, что говорю не с тобой, когда проснулась!

Тэймин ответил с отчётливой улыбкой в голосе.

– Ориентируйся на цвет ауры. Когда планетарн переходит на уровень материального симбионта, на ауру мастера инфомерности накладывается оттенок другого цвета. У Ти он светло-сиреневый.

– Я не присматривалась...

– А «влезать» в мое тело и голову он может только с моего разрешения, об этом не беспокойся.

– К слову о разрешении... – я помялась и осторожно спросила: – Ты не против, если завтра на свадебном испытании космозонок я воспользуюсь своим даром оператора грёз?

– Делай то, что считаешь нужным, если это избавит меня от статуса раба.

– Ой, у вас завтра свадьба? – поразилась Улла. – А можно мне посмотреть на испытания?

Мы с Тэймином синхронно развернулись к ней и хором ответили:

– Нет!

– На курортном спутнике Демо открылся омолаживающий центр, – сказала Мара Танн, листая новости в местной сети галанета. – В лечебной зоне. Интересненько... Судя по отзывам, наши дамы безмерно довольны.

Мы сидели в садовой беседке за домом, потягивая горячий «кофе» тэме в ожидании прибытия третьей свидетельницы свадебных испытаний – престарелой госпожи Наны Древано.

Ойсу Танн компанию нам не составила. Она безвылазно находилась в лазарете с того момента, как узнала о присутствии в доме врача-диниту и умудрилась уговорить его лично вести наблюдение за здоровьем сына. Неизвестно, что она ему посулила, но мастер Ренн щедро использовал для лечения Норта самые редкие и дорогостоящие препараты, о которых я знала лишь понаслышке.

– Даже госпожа Кара Хиено, которая специализируется на черном пиаре, отметилась в отзывах положительно... – продолжала бубнить под нос космозонка, а затем подняла загоревшиеся глаза на меня. – Может, махнем туда на пару дней после вашей свадьбы?

– Омолаживаться? – с сомнением спросила я. – Рановато вам ещё. Отлично выглядите.

– Тут такой ажиотаж вокруг омолаживающей капсулы подняли, что сил нет терпеть. Интересно взглянуть хотя бы.

Я покачала головой и вздохнула, наблюдая, как вдалеке между деревьями ходят рабы, собирая первый урожай миртошки. Сегодня с утра управляющий Лизен уведомил меня, что пора давать отмашку, и, естественно, получил согласие. Он куда лучше разбирался в сельском хозяйстве, чем я.

– Нет, мне сейчас не до процедур. Как подумаю о том, что Фирэлея Танн добралась до трона Великой Госпожи, аж дурно делается. Не оставит она меня в покое после того, что было.

– Это верно, – посерьезнела Мара Танн. – Вам бы имущество подстраховать, Гайя.

– А что не так?

– Один из любимых способов Фи унизить неугодных – это похитить на месяц, а за этот период объявить конфискацию имущества в пользу государства из-за пропажи владелицы. После возвращения начинаются судебные тяжбы и решение аннулируется, но в полной мере вернуть имущество не удавалось никому.

– И как тут себя обезопасить? – помрачнела я.

– Ну... хотя бы заверить юридически заявление, что ваше полное отсутствие в течение месяца или лучше трёх – это нормальная практика в связи с вашим образом жизни. И назначить доверенное лицо для кураторства заявления. Могу себя предложить, если пожелаете.

– Было бы неплохо, но у меня сейчас нет времени бюрократией заниматься.

– А тут почти и не нужно время. У нас юридическая сеть в галанете работает по упрощённой схеме. Сейчас я всё сделаю, – Мара Танн с головой ушла в свой планшет, а я потянулась за чашкой тэме.

Но рука замерла на полпути, когда я углядела в тени миртофеля Грая, который стоял там, сверкая мутно-красными нехорошими пятнами в ауре. Что-то с ним было не так. И взгляд был больным, как у чешуаки, которую обездвижили мощным зарядом парализатора.

– Отойду ненадолго, – сказала я космозонке, которая неопределенно промычала что-то в ответ, не отрывая взгляда от планшета.

Физически Грай выглядел нормально, но аура транслировала плохое состояние – то ли боль, то ли депрессию. Вообще оттенки красного в живой энергетике мне было сложно правильно интерпретировать, а вызывать йоли для консультации я пока не хотела.

И только вблизи подключилась эмпатия, подсказывая: это душевный раздрай, щедро приправленный ревностью, тоскливым унынием и чувством общей бессмысленности своего бытия. Делая последний шаг, я уже все осознала и теперь понятия не имела, о чем говорить и спрашивать.

Утешать, приговаривая: «Всё будет хорошо»?..

Но передо мной мужчина, а не маленький мальчик, только вчера выплюнувший соску изо рта. Да к тому же ещё и с ершистым характером бунтаря, которого чужая жалость – пусть даже не жалость, а сочувствие, – не утешает, а унижает. И всё же эти чувства так и лезли в душу, предательски советуя: утешь, обогрей, пожалей. А память шептала его голосом:

«Верьте мне! Я... люблю вас...»

Ненужные, вредные порывы, способные только растравить душевные раны.

Вот в итоге мы и молчали оба, ведя разговор только глазами. Он понимал, что я прекрасно вижу его чувства, но всё давно для себя решила, и потому спрашивать бессмысленно... но разлепил-таки губы и заставил себя спросить:

– Вы сегодня берете себе первого мужа... госпожа?

– Да, беру.

– Решили жить традициями космозонгов? Мало-помалу наберёте себе гарем и будете себя ублажать разнообразием мужских рук?

– Ну уж нет, – я поморщилась. – Обойдусь без гарема.

– Даже так! Повезло ему... черномордому засранцу.

Снова повисло молчание. Я не собиралась посвящать Грая в истинные причины своей потребности в первом муже – не при его опасных связях с экстремистами-плывчи и новой Великой Госпожой Фирэлеей Танн.

Грай вдруг зло мотнул головой, приводя себя в состояние искусственного боевого настроя... и высокомерно бросил:

– Продайте меня, госпожа!

– Зачем? Я планирую со временем освободить тебя. Как только новые законы после вступления Тигардена-2 в ЗССР войдут в силу, можно будет...