— Но при одном условии, — добавила Миона, хихикнув, — в следующий раз вы возьмете и нас на экскурсию.

      — Точно, экскурсия! — громко произнес Гарри. — Вот выясним расписание экскурсий и возьмем!

      — Гарри! — воскликнули девочки, устремляясь за мальчиком, обладавшим хорошей реакцией, но иногда его несдержанный язык грозил Гарри различными опасностями. Мальчик счел правильным бежать, а Александр начал планировать «выход».

      Учитывая, что здешней моды они не знали, как и правил приличия, то планировать было сложно. Лезть напрямую Александра отучила служба, не десант чай. В тяжелых размышлениях мужчина провел полчаса, а в это время дети занимались физическими упражнениями типа «поймай Гарри». Но тренированный кузеном мальчик бегал быстро, а прятался хорошо, поэтому загонная охота пока успеха не имела.

      — Миона, — остановил Саша пробегавшую мимо кудрявую доченьку. — Ответь-ка…

      — Да, папочка, — с готовностью затормозила Гермиона, продолжая отслеживать Гарри глазами.

      — А ваши големы могут нести что-то вроде камеры? — спросил разведчик. — Не хочется соваться в неизвестное место.

      — По идее, да, — задумчиво проговорила девочка, потеряв мальчика из виду. — Пошли в библиотеку, раз он все равно сбежал?

Часть 24

      Голем вернулся, на первый взгляд, интактным, то есть целым. Учитывая, что он был создан из гранита, то это достижением, на взгляд Александра, не было. Не утерпев, Гермиона выдернула изнутри голема кристалл, устремляясь к проектору. Перед заинтересованными взглядами появился знакомый двоим из четверых замок. Он выглядел, конечно, новее, а вот директорской башенки не было. Черное озеро едва заметно волновалось, Запретный лес черной тенью стоял за замком, нигде не было заметно никого живого.

      Голем обошел замок вокруг, хижина Хагрида, да и Визжащая хижина отсутствовали, зато наличествовали марширующие скелеты. На Астрономической башне обнаружилась некая дама, чем-то похожая на призрак факультета воронов, со скучающим видом она смотрела на скелеты, а больше никакого движения замечено не было.

      — Ну хорошо, — произнес Александр. — Допустим, выйдем мы к ним, и что? Какой в этом смысл?

      — Ну… Можно про будущее рассказать, — задумчиво произнес Гарри. — Слизерину в глаза посмотреть…

      — О Волдеморте повествовать собрался? — поинтересовалась Гермиона. — По легендам, Салазар как бы не похуже был… Моих предков можно поискать, только…

      — Нужны они нам, как зайцу стоп-сигнал, — поделился мальчик где-то почерпнутой мудростью. — Да и мы им.

      — Давайте ма… ой… Майю спросим? — тихо предложила Аленушка, про себя называвшая тетеньку мамой. После того, как та обняла девочку, Аленка вдруг почувствовала какую-то внутреннюю тоску.

      — Давайте, — согласился папа, от которого оговорка дочки, конечно же, не укрылась. Дети все чаще между собой называли Майю… Если это игра или просто быть вместе не получится, для детей это будет страшным ударом, вот только как изменить отношение дочерей и еще очень осторожно приглядывавшегося к женщине сына, Саша не знал, да и не уверен был, что именно это правильное решение. Девочки хотя бы знали, что такое мама, а вот Гарри был лишен материнского тепла практически изначально… — В таком случае посылаем голема в сторону Цюриха?

      — Давайте, давайте, — захлопала в ладоши Аленушка. — Хотя я тоже не знаю, зачем нам это. Жить среди этих людей мы не сможем, ведь так, папа?

      — Сложно сказать, — произнес Александр, реалии десятого века себе представлявший весьма слабо. — К этому Высшая Школа меня не готовила, — мрачно пошутил он. — Давайте посмотрим, что голем принесет.

      Голем принес городской быт раннего средневековья, грязь, общение людей, казавшееся Березкиным странным, проскакавший всадник, походя перетянувший плетью зазевавшегося прохожего, что заставило Гермиону вскрикнуть. Видимо, голем, ведомый составленной Александром программой и прикрытый чарами, внимания не привлекал, сумев добраться до самого центра города. Увидев столпотворение и специфическое устройство на помосте, Саша остановил просмотр.

      — Ну папа! — возмутилась Аленка, не понявшая то, что увидела. — Дай посмотреть, интересно же!

      — Ты, доченька, после этого «посмотреть», — вздохнул Березкин-старший. — Спать не сможешь… Не надо тебе этого видеть, и вам двоим не надо, даже несмотря на то, что вы уже прошли. Особенно Мионе.

      — Ой… — Гермиона исторические книги читала, поэтому поняла, почему папа остановил просмотр. — А можно мы туда не пойдем?

      — Вот тебе и экскурсия… — произнес догадавшийся о том, что должно было произойти, Гарри. — Лучше действительно туда не ходить, не знаю, смогу ли сдержаться, а устраивать побоище…

      — Правильно, сынок, — кивнул Александр. — Несмотря даже на то, что мы могли бы тут неплохо устроиться, нам это просто не нужно, поэтому поинтересуемся у нашей…

      — Мамы, — произнес себе под нос Гарри, даже не подозревая о том, что все их разговоры Майя слышит. Женщине было очень интересно, о чем говорят Березкины, когда думают, что ее рядом нет. Ласка и нежность в голосе детей, вспоминавших ее, меняли женщину. А вглядываясь в души людей, она находила объяснение тому, что для них значит это слово. Даже мальчик, лишившийся всего и не знавший мамы… Майя не знала, как ей правильно поступить, но суть была в том, что это решение она должна была принять сама.

      Самое, пожалуй, сложное решение в ее жизни — отдать свои силы, «вечную» молодость, практически бессмертие за… за что? Рассуждая рационально, обмен смысла не имел, но все дело было в том, что рационально Майя не хотела. Просто не могла и не желала холодно обдумывать что-либо, связанное с Сашей и детьми. «Какое у него мягкое имя — Саша», — мечтательно подумала все более очеловечивавшаяся женщина. — «И когда губы соприкасаются, кажется, что невозможно стоять, хотя диагност говорит, что все в порядке, кроме некоторой тахикардии. Что же это?»

***

      Сегодня Майя была не в своей тарелке, что Березкины сразу же заметили. Женщина не могла сосредоточиться, о чем-то задумывалась, подолгу молчала. Александр предполагал, конечно, что происходит, все-таки мальчишкой он не был. Мягко улыбалась Гермиона, видя в Майе те же чувства, что сама испытывала к Гарри, а Аленушка смотрела на женщину с такой надеждой, что… Не выдержав, Майя подошла к Аленке и присела на корточки, вглядываясь в глаза девочки.

      — А меня примут? — тихо спросила женщина, как будто продолжая какой-то разговор, и уселась на пол, будучи сбитой с ног девочкой. Не прошло и минуты, как и Гермиона с Гарри присоединились к обниманию Майи.

      — Полагаю, ответ ты получила, — со смешком произнес Александр. — Дети, не задушите человека раньше времени.

      — Я… — Майя не знала, что сказать. Внутри нее бушевали эмоции, а детские руки и тепло детских душ не давали сосредоточиться даже для того, чтобы что-то произнести. Женщина совершенно растворилась в этих странных, но очень приятных ощущениях. Спокойно и очень ласково… Майя теперь понимала, что значит «ласково», «нежно», просто чувствуя это. Саша улыбался очень ласково, а дети вцепились в нее намертво, все трое. Гермиона и Гарри молчали, только Аленушка шептала одно и то же слово, не останавливаясь, будто молитву… — Саша…

      — Оставайся с нами, — улыбнулся поименованный мужчина. — Будем жить, улыбаться и никогда не грустить.

      — Это значит, ты… — Майя не могла произнести это слово, будто боясь, что если она его произнесет, то все исчезнет.

      — Я люблю тебя, Майя, — отпустивший себя Александр понял все страхи женщины. — Загляни нам в души, я знаю, ты можешь.

      — Я уже, — женщина опустила голову, почему-то покраснев, и хотя внутренний диагност затруднялся с диагнозом, женщина не чувствовала себя плохо. Ей было как-то солнечно на душе, так же солнечно, как и, она теперь видела это совершенно точно, Саше. — Я еще не знаю, как называется то, что я чувствую… Иди ко мне, я покажу.