— Тогда мы пойдём. Спасибо за всё.

Рейнар накинул мне на плечи плащ, подбитый мехом, надел на голову капюшон.

— Постарайся не показывать волосы — у госпожи Гуттен они каштановые, — тихо сказал он, поправляя выбившийся пепельно-русый локон. — Надеюсь, ты хорошо держишься в седле?

— Не свалюсь, не переживай, — нервно теребя край плаща, ответила я.

В голове будто тикал таймер от спрятанной бомбы. Сколько нам осталось времени? Сумеем ли выйти из города? Ладони покрылись холодным потом, и я спешно обтёрла их о штанины.

Рейнар привел за повод гнедую лошадь из соседнего денника. Когда мы вышли во двор, я оглянулась. Серый предрассветный сумрак скрывал домовых не хуже мантии-невидимки, но они и без неё были еле различимы в тусклом свете оставленной в конюшне лампы. Никто из них не сделал и шага во двор, они лишь молча провожали нас взглядами до ворот.

— И как ты их нашёл? — спросила я, отвлекшись всего на мгновение, чтоб оглядеть тёмные провалы окон дома, во двор которого мы вышли, совсем не скрываясь. А когда обернулась, домовых уже и след простыл.

— Устроил бардак в конюшне, а потом спрятался и ждал. Надо просто знать, куда смотреть, — туманно ответил Рейнар.

Подсадив меня в седло, он взял лошадь под уздцы и вывел на тихую удочку, в самом конце которой прятался в тупике наш дом. Утро встретило промозглой сыростью, с серого неба сыпали редкие крупинки снега. Он тут же таял, не успевая опуститься на землю.

Оказалось, что дом, в котором меня ждал всадник, вовсе не был заброшенным: после недолгих расспросов выяснилось, что хозяева уехали на свадьбу в соседнюю деревню, оставив жилище на плечи младшего сына. Тот в одиночестве тосковать не пожелал и устроил кутёж по тавернам Хёльвега, в одной из которых его и нашёл Рейнар. Почему он легко пустил переночевать к себе незнакомца история умалчивала — подозреваю, обильные возлияния сделали хозяйского сына через чур щедрым. Но нам это было даже на руку: никто не вышел на крыльцо, когда лошадка зацокала подковами по дороге.

У городских ворот мы оказались уже через несколько минут. Тихая жизнь просыпающегося Хёльвега до боли напоминала вчерашнюю ситуацию, аж до зуда между лопаток.

— Сделай скучающее лицо и не смотри на стражников, что бы ни случилось, — дал последнее указание Рейнар.

Он повел лошадь прямо к воротам, обходя уже успевшую собраться очередь на выезд. Возмущенный ропот летел нам вслед, но всадник прекратил его одной фразой:

— Госпожа Гуттен изволила выехать на прогулку.

Стража засуетилась. Кто-то дрожащим голос попросил подождать: нужно же убедиться, что это и впрямь дочь судьи едет. Я могла только поаплодировать Рейнару, который шёл вперёд с невозмутимым видом, не обращая внимания на робкий протест.

Створки медленно поползли в разные стороны — и на миг я даже поверила, что у нас всё получится, когда вдруг за спиной раздался сначала топот лошадиных копыт, потом громкий окрик, а следом мимо уха пролетела стрела. Она вонзилась в доски, завибрировав чёрно-белым оперением. Рейнар оглянулся. Видя, как он схватился за рукоять меча, я не выдержала и тоже обернулась.

По улице между домами стремительно скользила чёрная мгла, из которой призраками вылетели всадники Дикой Охоты. Первым нёсся Хейдрек на вороном коне, чёрный плюмаж его шлема развевался на ветру. Всадники мчались к нам во весь опор.

— Держись! — Рейнар перекинул поводья через голову лошади. В следующий миг он уже взлетел в седло позади меня, выхватил повод из моих онемевших пальцев и так ударил бедное животное пятками в бока, что она одним прыжком преодолела оставшееся расстояние до ворот.

Мы проскочили мимо как раз заезжающей в город телеги. Запряжённая в неё двойка в испуге прянула в разные стороны, дёрнула повозку, кучер полетел на дорогу, внося ещё больше сумятицы. Я вцепилась в рыжую гриву, гнедая под нами неслась, как обезумев. Сердце замерло, ожидая неминуемого плена.

— Вот теперь самое время применить Призыв! — Рейнар с трудом перекрикивал свистящий в ушах ветер.

— Меня напоили каким-то зельем, я не могу колдовать! — оправдываясь, прокричала я в ответ.

Рейнар выругался — впервые за время нашего знакомства он так сильно злился. Ещё подстегнув лошадь, он направил её прочь с дороги, через долину к чёрной кромке леса впереди.

— Пробуй, иначе мы покойники.

Я честно попыталась призвать ураган, но ничего не вышло. Под копытами взметнулся снег, бока гнедой с хрипом раздувались, из пасти капала пена: если не оторвёмся, она просто падёт прямо на ходу.

Всего на секунду я позволила себе оглянуться — и тут же пожалела. Следом за нами летели всадники. Чёрная броня, красные плащи, скрытые шлемами лица. Они нагоняли стремительно, неотвратимо. Глаза Хейдрека, мчащегося первым, сверкали в прорезях шлема торжеством. Повелитель протянул ко мне руку — ещё миг и всё будет кончено.

— Подчинись! — воскликнул Рейнар, резко дёргая за повод.

Гнедая ушла левее, а там, где она только что взрывала копытами снег, взметнулся в небо столб мёрзлой земли. Один, второй, третий — они резко взвивались вверх то тут, то там, заставив преследователей петлять.

— Агата, не отвлекайся! — одёрнул меня Рейнар. — Это их задержит, но не остановит. Нам нужно скрыться!

Я последовательно призвала смерч, лавину, метель — и ещё раз по кругу. Ничего. Сердце зашлось в отчаянии, когда справа снова возник Хейдрек. Мы разминулись в каком-то десятке сантиметров, но везение не могло быть долгим.

Гнедая влетела в лес и поскакала дальше. Каким-то чудом мы не разбились о стволы деревьев ни в эту секунду, ни в следующую. Преследователям тоже пришлось спуститься на землю: маневрировать между веток оказалось ещё сложнее. Это дало нам фору, но ненадолго.

Всё вокруг нас вдруг ожило. Корни вырывались из земли, чтоб опутать копыта лошади, стволы с треском ломались, грозя накрыть сверху, обезумевшие птицы стаями неслись нам навстречу. Магия повелителя подняла против нас весь лес.

И ничего из этого не достигало цели.

Рейнар успевал перехватывать Подчинение за секунду до столкновения. Он расчищал нам дорогу всё глубже в чащу, возводя препятствия позади.

— Агата!

Его голос хрипел от напряжения, лошадь уже начала сбавлять темп, а я по-прежнему не могла выдавить из себя ни крохи магии.

— Буран! Приди!

Ничего в мире я не желала сейчас так отчаянно, как плотную снежную завесу, которая могла бы скрыть нас от преследователей. И она, наконец, появилась.

Снег повалил с неба такой плотной стеной, что стало трудно различать стволы деревьев. Рейнар не растерялся: подчиняясь его воле, снежные вихри уступали нам дорогу, но тоже самое делал и повелитель.

— Агата, нужно что-то другое!

Я вжалась в конскую шею, закрыла глаза. Думай, Агата, думай! Нужно скрыться, спрятаться.

— Убежище… Мне нужно убежище, скрытое от всего света!

Я выдохнула заветные слова в мокрую от пота гнедую шерсть, и вдруг под копытами лошади зажглись огоньки. За спиной свистнула стрела, тихо охнул Рейнар, вдруг навалившись на меня всем телом. Поводья повисли, и я еле успела их перехватить. Думать было некогда, и я пустила хрипящую лошадь по петляющей дороге из светляков.

Из последних сил мы пролетели ещё сотню метров, когда впереди выросла стена, отделившая кусок леса, словно зеркальной плитой. В ней отражались всадники, уже почти нагнавшие нас, и дорожка из огоньков, уходившая дальше за преграду. Затормозить я не успевала, а потому мы на всей скорости влетели в собственное отражение.

Пахнуло прелой листвой. Ветер перестал жалить щёки холодом. Я обернулась крикнуть Рейнару, что мы сумели, как вдруг вжикнула стрела. Лошадь взревела от боли, встала на дыбы, и мы кубарем полетели на землю.

***

От падения кружилась голова, ушибленные рёбра болели. Я перевернулась на живот, пытаясь сфокусировать уплывающий взгляд. Под ладонями мягко зашуршали листья.

Усилием воли я заставила себя приподняться на руках, оглядеться. Бедная гнедая лежала в паре метров правее, её тяжёлое дыхание эхом отдавалось в ушах. Из крупа лошади торчала стрела со знакомым чёрно-белым оперением. Но где Рейнар? И куда делись всадники?