— Не верится, — покачал головой Тишин. — Просто не верится. Я читал вашу историю в Сети. Но считал, что это — обычное журналистское вранье, выдумка! А потом новости с Императорского турнира! Я ведь смотрел запись! Как же я вас не узнал?

Тишин вскочил из-за стола и пробежался по кабинету, изумленно разглядывая меня.

— Хотите чаю? — неожиданно предложил он.

— Лучше кофе.

— Екатерина Андреевна! — громко крикнул Тишин.

В кабинет заглянула секретарша. На ее лице застыл испуг.

— Принесите Никите Васильевич кофе, а мне чай, как я люблю.

— Одну минуту, Павел Лаврентьевич, — прошептала секретарша.

Бросила на меня любопытный взгляд и исчезла.

— Я редко кого-то чаем угощаю, — усмехнулся Тишин. — Вот ей и любопытно.

— Даже проверяющих из Столицы? — усмехнулся я.

— Их — тем более! — отрезал Тишин. — Дела у меня в порядке, взяток не беру и за место не держусь. У моего отца имение под Кишиневом, давно зовет дела принять. Так что служу, пока нужен. А как захотят убрать, сам уйду.

Он достал из ящика стола вазочку с пряниками и подтолкнул ее ко мне.

— Угощайтесь, Никита Васильевич! Надеюсь, вы не стали завтракать в гостинице? Иначе не завидую вашему желудку.

Я взял из вазочки пряник и протянул его в пустоту.

— Угощайся, Потап! Заслужил.

Мокрый язык коснулся моей ладони, и пряник исчез.

Тишин изумленно вытаращил глаза.

— Это кто, демон?

— Хуже, — вздохнул я. — Вечно голодный медведь.

Потап, довольный пряником и вниманием, тут же вывалился из Тени.

— Он нас не заметил, Никита! — радостно сообщил мне Умник. — Потап молодец, правда?

— Правда, — ответил я менталисту. — А теперь немедленно скройтесь! Если вы напугаете секретаршу…

Договорить я не успел.

Дверь кабинета открылась, и вошла Екатерина Андреевна с подносом, на котором стояли чашки, молочник со сливками, и что-то еще фарфоровое и хрупкое.

Первое, что она увидела — радостная медвежья морда.

— Медведь! — жалобным голосом воскликнула секретарша. — Мамочки!

После чего с грохотом выронила поднос и сама упала в обморок.

Осколки разлетелись по полу, брызги чая и кофе украсили стены кабинета. Я успел подхватить Екатерину Андреевну у самого пола и усадил в кресло.

— Воды! — раздраженно крикнул Тишин.

Довольный переполохом Потап немедленно исчез. И не просто исчез — он провалился так глубоко в Тени, что и за шкирку не вытащишь.

— Циклоп, проследи за этим обалдуем, чтобы не заблудился в Тенях, — велел я Циклопу.

А сам принялся приводить в чувство секретаршу.

Я брызнул ей в лицо водой из стакана, который подал мне Тишин. Девушка открыла глаза и обвела комнату затуманенным взглядом.

— А где медведь? — шепотом спросила она у меня.

Я сделал честное лицо.

— Какой медведь?

— Вам показалось, Екатерина Андреевна, — сочувствующим голосом сказал Тишин. — Вы слишком много работаете. Разрешаю вам завтра взять выходной. И покажитесь лекарю.

— Спасибо, Павел Лаврентьевич, — слабым голосом ответила секретарша.

Я помог ей добраться до диванчика в приемной и поручил одному из местных бюрократов позаботиться о девушке. Тишин тем временем сам сходил за кофе и чаем. А когда переполох улегся, и можно было продолжить разговор, мы обнаружили, что вазочка с пряниками пуста.

Потап не терял времени. Я крепко подозревал, что медведь специально напугал секретаршу, чтобы отвлечь нас от пряников. И наверняка он не сам это придумал — Умник ему подсказал.

Я хотел высказать Умнику все, что думаю о его выходках и правильном воспитании медведей-подростков. Но, поразмыслив, махнул на все рукой. Стоит ли из-за пустяков превращаться в зануду?

— Спасибо, Никита! — благодарно сказал Умник.

— Ты еще и мысли подслушиваешь? — возмутился я.

— Не мысли, а эмоции, — поправил меня Умник. — Это важно для Потапа. Он берет пример с тебя.

— Хочешь сказать, это я научил его воровать пряники?

— Ну, а как бы ты поступил на его месте? — рассудительно спросил Умник.

И я задумался.

Тем временем Павел Лаврентьевич открыл шкаф и достал из него бумажный кулек. А из кулька высыпал в вазочку новую порцию пряников.

— Мятные, — чуть виновато улыбнулся он. — У меня к ним слабость. Жена об этом знает, вот и покупает их мне.

— Я знаю, как минимум, одного медведя, который разделяет вашу страсть к мятным пряникам, — улыбнулся я.

— Поговорим о поместье, — предложил Тишин.

— Давайте, — согласился я.

— Никита Васильевич, раз уж вы лично знакомы с императором, то все проще простого. Доложите ему ситуацию с поместьем. Я со своей стороны подтвержу, что долг накопил Белецкий. Император даст казначейству распоряжение списать убытки и разыскать негодяя. Вот и все.

Тишин довольно улыбнулся.

— И мне не прилетит за утрату бдительности. Потому что я дважды писал в казначейство и настаивал, чтобы поместье конфисковали.

— А почему они не прислушались? — поинтересовался я.

— Потому что в последний момент Белецкий где-то доставал деньги. Но в этот раз, видимо, не достал. Вот и сбежал.

— Возможно, — допустил я. — Или ему помогли исчезнуть.

— Пока это только предположение, — покачал головой Тишин.

— Искать его бессмысленно, — задумчиво сказал я. — Вряд ли у него есть деньги. Разве что шкуру с него спустить.

— Сомневаюсь, что казначейство примет шкуру Никифора Юрьевича в качестве уплаты долга, — хмыкнул Тишин. — Но почему вы не хотите обратиться к императору?

Почему? Да потому что в таком случае я буду ему должен. Не в деньгах, но моральный долг на мне повиснет. И если император потом обратится ко мне с просьбой, которая мне не понравится, мне будет труднее ему отказать.

Не хочу я помощи от императора. Тем более, что сам еще не попробовал разобраться.

— Сколько денег задолжал Белецкий казне? — поинтересовался я.

— Четыреста тысяч рублей, — ответил Тишин.

Я сердито нахмурился.

Сумма была огромная. Пожалуй, я мог бы ее набрать — скажем, за полгода торговли легендарными мечами.

Но, демоны побери!

Я не собирался превращать поместье в бездонную дыру, куда уходят все доходы! Какой смысл?

— Сколько у меня времени? — спросил я.

— Я еще не отправлял письмо в казначейство, — пожал плечами Тишин. — Сделаю это в последний день. Затем вам пришлют бумаги оттуда — с официальным требованием долга и процентов. Вернее, бумаги пришлют мне, а я должен буду вручить их вам. Стандартный срок погашения долга и процентов по нему — месяц. После этого дело передадут в суд.

— Значит, месяц у меня есть? — уточнил я.

— Да, — кивнул Павел Лаврентьевич.

— Отлично!

— Никита Васильевич, я готов пойти вам навстречу еще в одном, — неожиданно сказал Тишин. — Если вы соберете нужную сумму не деньгами, а ресурсами, то я приму их у вас. Вернее, прослежу, чтобы их выкупил официальный скупщик. По той же цене, что и ресурсы из государственных аномалий.

— А вы сможете сами забрать их? — спросил я. — Ресурсы из аномалий я вынесу. Но найти транспорт — это тоже время.

— Стоимость аренды транспорта я удержу из ваших доходов, — предупредил Тишин. — Таковы правила.

— Справедливо, — согласился я.

Я поставил чашку на стол и поднялся. Все нужное было сказано, задерживаться дольше не имело смысла.

Павел Лаврентьевич тоже встал и протянул мне руку. Его рукопожатие было быстрым и крепким.

— Удачи вам, Никита Васильевич!

— Спасибо, — кивнул я.

Посмотрел на вазочку с пряниками и улыбнулся.

— А где ваша жена покупает пряники?

— В продуктовой лавке, — удивленно ответил Тишин. — Тут, недалеко.

— Другими продуктами они торгуют?

— Конечно. Наш повар постоянно закупается у них. Я запишу вам адрес.

Тишин вырвал листок из блокнота и твердым почерком написал на нем несколько строк. Я сунул листок в карман и нащупал там плотную картонку.