— Надеюсь, добрым словом? — с улыбкой спросил я.

— Конечно, — заверил меня Вознесенский.

А затем понизил голос:

— Никита Васильевич, у меня огромная радость. Представляешь — Сашка объявился!

— Сашка?

Я нахмурился, но почти сразу понял, о ком говорит Лука Иванович.

— Внук? Очень рад за тебя, Лука Иванович! И где он пропадал?

Я спрашивал не из пустого любопытства, а по старой привычке как можно больше знать обо всех непонятных ситуациях.

— Не говорит, стервец, — пожаловался Вознесенский. — Вчера ночью заявился, Прохор его не сразу и узнал. За покойника принял.

Лука Иванович перешел почти на шепот. На мое счастье, молотки за окном на время смолкли — плотники втаскивали на крышу очередную балку.

— А ты почему шепчешь, Лука Иванович? — поинтересовался я.

— А не хочу, чтобы он слышал, как я радуюсь, — сердито ответил старый артефактор.

— Ну-ну, — улыбнулся я.

Показная строгость старого графа меня веселила. Ведь рад без памяти, что внук вернулся. Но как обойтись без воспитательного момента?

Во дворе снова пронзительно завизжали пилы.

— Что это там у тебя? — встревожился Лука Иванович. — Никак, убивают кого? Или свинью режешь к обеду?

— Хуже, — весело ответил я. — Ремонт у меня в поместье. Я поэтому и звоню. Лука Иванович, нет ли какого-нибудь артефакта, чтобы от шума отгородиться?

— Ну, ты захотел! — удивленно протянул Лука Иванович. — Стихийная магия тут не поможет. Только если магия Тени. Но это надо все помещение в Тень прятать.

— А так можно? — удивился я.

— Можно, но только артефактора-теневика ты во всей Империи не найдешь. Не дается теневикам артефакторное дело. А если и найдешь, так у тебя денег не хватит его нанять.

— Да ладно? — удивился я.

— Вот тебе и ладно! — вспыхнул Лука Иванович. — Пять лет назад император искал — хотел у себя во дворце тайную комнату сделать. Якобы для секретных совещаний.

В голосе старика прозвучала насмешка.

— Знаем мы эти совещания! Так вот — не нашел мастера.

— Ясно, — усмехнулся я.

И прикусил язык, чтобы не проболтаться о своем близком знакомстве с Тенями. А то ведь пристанет император со своей тайной комнатой — и как ему откажешь?

То есть, отказать-то я откажу. Но выйдет невежливо.

— Лука Иванович, — спросил я. — А чисто теоретически — как такое помещение сделать?

— А тебе зачем знать? — сразу же насторожился артефактор.

— На всякий случай, — беззаботно ответил я. — Вдруг подходящий артефактор попадется. Буду знать, как проверить его квалификацию.

— Темнишь ты, Никита Васильевич, — пробурчал Вознесенский. — Ну, слушай.

Оказывается, убрать помещение в Тень было проще простого. Сплетаешь магию Тени с магией Жизни, закрываешь плетением стены — и готово.

Трудность была только в объеме работы. Артефакт размером с комнату — это не каждому под силу.

— Только плетение правильной стороной накладывай, — сказал Лука Иванович. — Иначе не в Тень комнату уберешь, а наоборот — на Свет явишь.

— Это как? — удивился я.

— А вот так, — усмехнулся в трубку Вознесенский. — Сделаешь стены прозрачными.

— Понял. Спасибо за информацию, Лука Иванович!

— На здоровье. Как будешь в Столице, непременно заходи в гости. С внуком познакомлю.

— Зайду, — пообещал я и закончил разговор.

На сегодня я запланировал несколько важных дел. Но вряд ли может быть что-то важнее, чем разговор с другом. А мы с Лукой Ивановичем Вознесенским подружились, хоть и не говорили об этом.

Аркадий пил кофе, деликатно поглядывая в окно. Под глазами у него залегли круги.

Арсений и Аркадий поселились на первом этаже дома, в бывших комнатах кухарки и садовника. Я не возражал — какая разница? Стены и потолок везде одинаковые. Только сказал ребятам, чтобы брали себе любую мебель по своему вкусу.

— Тебя тоже рабочие разбудили? — спросил я.

— Нет, — удивленно сказал Аркадий. — Я еще раньше встал. Надо было клумбы полить.

Я только покачал головой. Как бы не перестарался парень.

Гвалт во дворе снова усилился. Привезли очередную партию строительных материалов, и теперь бригадир Дмитрий Валентинович решал, кому их разгружать. Делал он это вслух, очень громко и то и дело пересыпал свои указания отборной руганью. Для доходчивости.

Нет, так не пойдет.

Я решительно поставил на стол пустую чашку и подошел к раскрытому окну. Не закрывая его, принялся накладывать на оконный проем плетение магии Жизни, вплетая в него дымчатые нити магии Теней. Нить Тени была странной, не похожей на другие — плоская, словно толстая лента. Одна сторона ленты отливала зеркальным блеском, другая словно подернулась серой дымкой.

Интуитивно я понял, что нить Тени надо вплетать зеркальной стороной наружу. Так и поступил.

Аркадий удивленно следил за моими манипуляциями. Он догадался, что я занимаюсь магией, и теперь пытался понять, что именно я делаю.

Края плетения я крепил прямо к оконной раме — ничего сложного в этом не было. Касаешься теплого дерева, и магическая нить намертво прирастает к нему.

Вся работа заняла у меня минут двадцать. В оконном проеме словно возникла едва заметная трепещущая сетка. Она прекрасно пропускала свежий воздух. А вот солнечный свет, проходя сквозь магическое плетение, тускнел — как будто наступил вечер. В кухне сразу стало прохладнее.

Но самое главное — магия почти не пропускала шум! Он теперь доносился как будто издалека. И совсем не мешал.

Ну, отлично же!

Как раз, когда я заканчивал плетение, к раскрытому окну подлетел толстый солидный шмель. Правда, сквозь магическую сетку его басовитое гудение больше напоминало комариный писк.

Шмель бесцеремонно ткнулся в магическое плетение, но оно мягко оттолкнуло его. Шмель попробовал еще раз — видно ему очень хотелось попасть в кухню. Я отлично его понимал, в кухне всегда можно найти что-то вкусненькое.

Но и вторая попытка закончилась неудачей. Обиженный шмель гордо развернулся и скрылся за углом дома.

— Круто! — оценил мое изобретение Аркадий. — Никита Васильевич, вы гений!

— Само собой! — гордо усмехнулся я.

— А вы все окна так заколдуете? — с надеждой спросил лекарь.

— Обязательно, — пообещал я.

Пробегавший мимо Арсений мельком взглянул в окно и резко остановился. На его лице появились удивление и тревога.

— Никита Васильевич! — громко позвал он. — Аркадий! Что это? Что случилось с окном?

Его голос доносился до нас глухо, как будто проходил сквозь толщу воды.

Похоже, снаружи окно выглядело как-то необычно.

Ну-ка!

Я вышел на улицу и спустился с крыльца.

Ого!

В окне словно застыл сгусток абсолютно черного, непроницаемого мрака. Ничего, кроме темноты — даже мое лицо в нем не отразилось.

Чернота чуть поблескивала в солнечных лучах — как будто в раму вместо стекла вставили тонкую пластинку из драгоценного черного бриллианта.

Дом сразу приобрел таинственный вид.

А неплохо!

И в окна с улицы никто не заглянет.

— Никита Васильевич! — облегченно выдохнул Арсений. — Это вы сделали?

— Ага, — не стал скромничать я. — Магия Тени.

Я повернулся к окну и крикнул:

— Аркадий, скажи что-нибудь!

Прислушался и ничего не услышал.

— Громче! — потребовал я, подкрепляя свои слова решительной гримасой. При этом я старательно двигал губами, как будто говорил с глухим.

— Плохо слышу! — донесся из-за окна неразборчивый шепот.

Работает! Просто замечательно работает!

Вот так и становятся артефакторами, наверное.

И тут у меня в кармане зазвонил магофон. Я удивленно взглянул на экран — номер не определялся.

Кому это не терпится пообщаться в такую рань?

— Слушаю, — ответил я.

— Барон Никита Васильевич Волков? — спросил в трубке незнакомый голос.

Он говорил неторопливо и размеренно, с холодной уверенностью.

— Вас беспокоит барон Соболев. Скажите, мы с вами можем встретиться?