— У меня с Мэйсоном, Томасом и Джоном встреча. Вы не уследили за ними, приходится мне исправлять. — это было сказано в качестве шутки, но я почувствовала, что эти слова его задели.

— Джессика… — я повернулась к нему, уже не понимая, что происходит в этом дворце.

— Кристиан, скажите, что вы от меня хотите? — он запустил руку в свои волосы.

— Честно, сам не знаю. — я очень торопилась, поэтому у меня не было времени с этим разбираться. В любой другой момент я бы с удовольствием докопалась до причины, успев раз сто оспорить её, но сейчас мне было не до этого.

— Как только узнаете, приходите.

Я ушла дальше по коридору, а он остался стоять. Я не понимала, что с ним происходит, но точно знала, что та формальность, которую я оставила между нами, помогала не пересекать грани. Через месяц я его предам, и на этом всё закончится. Только в голове появлялись вопросы, как не допустить того, чтобы я полюбила это место.

— Ребята, так не делается. У вас солдаты в ужасной форме. Томас, твои хуже всех.

Я посмотрела за ребят, увидев, как солдаты Томаса пьют алкоголь. Взяв лук и достав из-за спины стрелы, я прицелилась и попала точно в бутылку в руке парня. Она разбилась вдребезги, а всё содержимое вылилось на землю.

— Эй! Ты могла меня убить. — Томас смотрел на меня со злостью в глазах. Я оглянулась на солдата, чтобы убедиться, что осколки не поранили его, а потом снова вернулась к командиру, который был сам не свой от злости.

— Никто не должен быть в таком состоянии, если ты не объяснишь своим подчиненным это, то это сделаю я. — я подошла к Томасу достаточно близко.

— У них заслуженный отдых. — в глазах командира горел опасный огонь, шоу, которое обязательно сегодня начнётся, мне уже не нравилось. — Не смей приказывать мне или моим людям!

— Я могу это сделать и буду, потому что твои люди, как ты выразился, умрут на поле боя, если я их не подготовлю. Я не позволю такого поведения в лагере.

— Так и скажи, ты — девчонка, поэтому свою неуверенность и страх перед всем ты заменяешь грубостью и дерзостью. Ты пытаешься казаться грозным командиром, а на самом деле ты просто пугливая и глупая девочка, у которой нет сердца.

Мэйсон прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку, нас уже обступили солдаты, которые даже присвистнули, когда Томас это произнес. Многие об этом думали со дня моего приезда, но не у всех хватало смелости сказать об этом, тем более мне в лицо. Я посмотрела ему в глаза, а потом одним движением опрокинула на землю и достала клинок. Он корчился от боли, а мне было все равно. Безжалостность — вот чему меня научили в академии, что заставили принять и прочувствовать на себе.

— Ты прав, у меня нет сердца. — я бросила клинок совсем рядом с его животом, в его глазах я заметила страх. — Ещё раз произнесешь такое, и ты больше не будешь работать здесь.

Я развернулась и ушла, мне больше нигде не были рады, но теперь все знали, что я могу постоять за себя. Этому меня учил отец, и я помнила его уроки.

…

Это стало уже традицией, когда Кристиан приходил и стоял в проёме, наблюдая за мной, пока я не спрашивала, зачем он пришёл. Мне было интересно, что будет, если я не спрошу, будет ли он также стоять вечно или уйдёт. Но у меня не было столько времени, чтобы проверять это, поэтому каждый раз я сдавалась и задавала вопрос о причине его прихода.

— Что случилось? — его глаза смеялись, но он был спокоен.

— Ко мне пришёл один командир… — я рассмеялась. — Он сказал, что ты сумасшедшая.

— Бедный Томас. — я наигранно вздохнула. Возможно, однажды я буду сожалеть об этих жестких мерах, но сейчас они были необходимы, чтобы усмирить пыл командира.

В армии запрещено пить. Пусть солдаты развлекаются вне стен замка, но когда они на службе — они должны быть всегда готовы к битве. В академии нас этому учили, когда будили посреди ночи и заставляли идти на незапланированные тренировки. Мне всегда было смешно наблюдать за сонными лицами моих сотоварищей, ведь я обычно в это время не спала, а проводила часы в зале.

— Ты всех моих солдат убьёшь? Или сведёшь с ума? — он остался стоять, хотя я жестом пригласила его пройти.

— Не было такой цели, но если вам что-то не нравится, то отпускайте меня. Я привычная к этому. — он повел плечами в знак того, что не собирается это делать. Вот и хорошо, мне нужно было это место, чтобы вернуть крылья.

— Просто объясни, что произошло. Он час кричал у меня в кабинете, что ты опасна. Мне нужно знать почему.

— Скажите, на какой я должности? — он нахмурил брови.

— Зачем тебе это? — я посмотрела на него с укором, мне нужен был ответ, а не новые вопросы. — Временная командующая армией двора зимы.

Этот титул значил, что меня нельзя было оскорблять, надсмехаться надо мной, потому что я буквально являлась почетной гостью правителя этого двора. И также нельзя обсуждать мои приказы. А значит, то, что произошло у нас с Томасом, могло закончится для него плохо. Выговор — самая легкая участь, а вот несколько недель в тюрьме или даже отстранение от должности на неопределенный срок — уже серьезнее.

— Ничего не произошло, не переживайте. Мы найдём общий язык, Ваше Высочество.

— Если он тебя обидел, то должен понести наказание. — я встала, направившись к двери. Какая-то часть меня хотела, чтобы он заплатил за такое отношение ко мне, но другая понимала, что он — хороший командир, и хороший человек, а следовательно обрекать его на какое-то наказание я не имею права. Я не судья, чтобы это делать.

— Не каждый, кто что-то нарушил, заслуживает приговора. Тем более, что Томас никак не обидел меня. Мне нужно с ними обсудить ещё пару моментов, а потом ваша мама ждёт меня. — я поклонилась и вышла за дверь.

Я сжимала кулаки, желая привести себя в чувство, потому что мне нужно остудить пыл перед встречей с ребятами. Впервые за долгое время меня радовало огромное количество коридоров в этом замке, ведь я смогла успокоиться за то расстояние, которое разделяло нас с командирами. Через пару поворотов меня уже ждала эта троица. Я посмотрела на Томаса, который ждал, какой приговор я озвучу. В другой бы ситуации мне понравилось бы управлять такой властью, ведь мучителен не приговор, а ожидание его, но сейчас я настолько устала, что сил на подобные отвратительные игры совершенно не было.

— Джесс, что с ним будет? — я продолжила смотреть на Томаса, когда Мэйсон это спросил. Они были семьей, которая защищает друг друга. Я такого уже давно не видела.

— Ничего не произошло. — Томас нахмурил брови.

— Я тебя ужасно оскорбил, это слышало множество солдат. — я обреченно вздохнула. Почему ему нельзя было просто обрадоваться моему решению, а не пытаться понять, почему я так поступила.

— Ты не виноват, и точка. Если это не понятно, то можешь сгнить в темнице по своей глупости, кабинет Кристиана вон там. — мой громкий и уверенный тон, заставил его замолчать. Я прошла дальше по коридору, чтобы не видеть его непонимание и вину на лице. Мэйсон догнал меня, улыбаясь, но я продолжила идти.

— Извини его, он иногда…

— Я понимаю. Ты что-то хотел?

— Можно… — мы остановились, я чувствовала, что он смущен. — Тебя пригласить в ресторан?

— Как… друзья? — он улыбнулся, а я пыталась понять, что именно он имел ввиду.

— Нет, на свидание. — я даже ахнула, когда он это произнес. Меня уже давно никто не приглашал на такие встречи, поэтому я даже не знала, как отреагировать. Мы с Мэйсоном были близки в академии, но я никогда не задумывалась о том, чтобы встречаться с ним.

— Ох, да, конечно. — каждое слово было сказано с запинкой. Кристиан бы сейчас посмеялся и сказал: "Неужели, кому-то под силу смутить грозную валькирию?" Но такие предложения, и правда, вгоняли меня в краску.

— Тогда завтра вечером в восемь? — я кивнула и он завернул за угол, а я осталась стоять, пораженная тем, что сейчас случилось.

Я знала Мэйсона всю свою жизнь, но никогда не думала, что он мне может нравится, или что я могу ему. В академии он меня поддерживал, но это не было похоже на ухаживания или что-то подобное, просто разговоры двух друзей, не более.