— Он умрёт? — я заметила в дверях Филиппа, который чуть ли не сходил с ума.

Всеобщее молчание было кратким и четким ответом для него. Он сел на пол, закрыв лицо руками. Его тело тряслось от понимания того, что он только что натворил. Возможно, это была его первая смерть. Смерть брата. Но в этот раз я просто не могла его поддержать, потому что в его глазах был гнев, даже когда Кристиан упал с раной на теле. Никакого раскаяния или же сочувствия. Его отец был в ярости от его поступка, и мы в этом подтвердились, когда он вошёл.

— Филипп, мы с тобой потом поговорим. Мы перестраховались и захватили с собой человека, который может помочь. — я перевела взгляд на женщину, уже пожилую, которая вошла в комнату следом за бывшим правителем.

Доктор отошёл в сторону, давая место, чтобы эта женщина присела рядом. Томас и Мэйсон качали головой, не в силах поверить в то, что сейчас должно было произойти.

— Если вы не хотите это видеть, то вы можете выйти. — доктор обратился к нам. В голове проносились мысли, которых быть не должно. Но несмотря на это я осталась стоять, глядя на эту женщину, которая возродила столько воспоминаний в моей голове.

— Джесс, может, ты вый… — один взгляд в сторону Мэйсона заставил его замолчать.

Я смотрела прямо перед собой, пытаясь отключить все чувства. Я помнила, как именно так лишилась матери, но ещё я помнила, как отец учил меня всегда сдерживать эмоции при других. Женщина коснулась раны и медленно начала падать на кровать, как будто просто засыпала. Теперь я хотя бы знала, что моей мамы было не больно, она просто заснула… навсегда.

Я стояла, смотря на то, как грудь Кристиана снова начала подниматься, все в комнате выдохнули. Отец вместе с Филиппом вышли из комнаты, и их громкие голоса были слышны уже через пару секунд. Томас и Мэйсон вышли за дверь, как и доктор, который помогал вынести тело той женщины. Я подошла, присев около парня, который мог праздновать сегодня свой второй день рождения.

…

Я почувствовала, что он шевельнул рукой, поэтому открыла глаза. Я совсем не заметила, как заснула рядом с ним. Он посмотрел на меня со своей фирменной ухмылкой, которую я слишком часто видела.

— Привет… — он улыбнулся, а я, вспомнив, что здесь произошло, не смогла ответить ему тем же. — И долго я пролежал в таком состоянии?

— Без рубашки или в отключке? — я встала, что сменить повязку, которая вновь пропиталась кровью. Встречаться взглядом с парнем не хотелось, поэтому я старалась делать всё, чтобы не смотреть ему в глазах.

— А я тебе таким больше нравлюсь?

— Я пришла только повязку сменить. — новые бинты обтягивали кожу, а старые валялись в тазе с водой. Я старалась отмыть от них кровь и мази, но дрожащие руки только расплескивали воду на тумбочку.

— Неужели? А мне показалось, что ты была здесь всё это время.

— Многое может показаться, когда ты умер. — его взгляд стал испуганным. Он попытался встать, но я его заставила лечь на кровать.

— Это значит…

— Да. — я отвечала холодно, и он понимал причину. — С днём рождения.

Я захотела уйти, но он схватил меня за руку, пытаясь остановить. Перед глазами вновь всплыла картина, когда женщина без всяких слов отдала свою жизнь. Отдала свою жизнь за правителя, которому служит.

Я понимала, что это её долг, на который она осознанно шла, когда выбирала профессию. Но я не могла смириться с тем, что правители могли позволить себе такую роскошь, как воскрешение, а простые смертные, которые теряли близких от войн, организованных этими же правителями, не имели возможности прожить больше, чем одну жизнь.

— Я не хотел…

— Из-за вас, Ваше Высочество, умерла женщина, и это будет с вами до конца жизни. — на моём лице было написано презрение, которое он сразу же увидел. Я вырвала руку и вышла за дверь.

— Джесс. Джесс! — я слышала, как он звал меня, но не могла ничего сказать ему, потому что чувствовала, что сорвусь.

Я зашла в свою комнату, заперев дверь на замок, и опустилась на пол. Слезы катились непроизвольно, я хотела кричать, но боялась, что стены этого внушительного замка не выдержат этого. Я не выдерживала…

…

Я сидела около зеркала, убирая последствия истерика, которая длилась не знаю сколько времени. Мой спортивный костюм для тренировок был уже готов, поэтому мне не оставалось ничего сделать, кроме как надеть его. Я встала, осмотрев себя, теперь я больше была похожа на ту, которая приехала сюда. Я расслабилась, забыв, что этого ни в коем случае нельзя делать.

— Джесс… — я заметила в дверях Томаса. — Как там Кристиан?

— Я всё скажу через пару минут, иди к своим солдатам. — я повернулась к нему, скрывая всю ненависть к правителю этого двора.

Он улыбнулся, покачав головой, как будто не понимал, что здесь делает. Я подошла к нему, смотря прямо в глаза. Они на удивление были совсем другие. Не жесткие и холодные, как у Кристиана, не веселые и шумные, как у Филиппа, а спокойные. Как будто они говорили, что ты будешь в безопасности всегда рядом с этим человеком.

— Томас, что-то случилось? — его глаза весело сверкнули.

— Знаешь, на самом деле я хотел спросить, как ты? Я видел, что ты за него переживала. И за ту женщину тоже. — я опустила взгляд.

— Мистер Тейт сам отвечает за свои поступки, и мне волноваться за него бессмысленно. А та женщина исполнила свой долг, о котором я буду помнить до конца жизни. Томас, иди на тренировки.

Он кивнул и вышел из комнаты, а я смотрела ему вслед, надеясь, что он не увидит, как я задумчиво улыбаюсь.

…

— Что с мистером Тейтом?

— Как он себя чувствует?

— Он скоро вернется к нам?

Вопросы сыпались с разных сторон, во дворе стоял такой гул, что любое слово пропадало в нём, поэтому я достала стрелу и выпустила её в землю перед ногами солдат, которые тут же замолчали. Их было много, я узнала, что ещё несколько таких же лагерей находятся по всему двору.

— Он выздоравливает, когда он к нам вернется, сложно сказать, но я уверена, что в скором времени. Если вы не хотите умереть, то не стоит устраивать таких боёв. — хотя бы теперь никто не будет столь своевольно относиться к подобным дракам. — А сейчас к тренировкам, сегодня отрабатываем защиту.

Я отошла в сторону, наблюдая за солдатам, иногда давая указания по тому, как лучше сделать той или иной приём. Я сглотнула, заметив, как к лагерю шёл Филипп, его видеть я не хотела. Он не только чуть ли не убил своего брата, но я не остановился, когда повалил Кристиана на землю. За это не прощают. Я бы не смогла простить.

— Джесс… — я смотрела на него, не понимая, как могла понравиться такому человеку. Точнее, как такой человек мог понравиться мне.

— Не подходи ко мне. — но он сокращал дистанцию между нами.

— Послушай меня. — его тон был властным и жестким. А когда я хотела уйти, он схватил меня за руку так крепко, что мне стало больно.

— Не трогай меня, отпусти. — я пыталась вырваться, но в таких близких сражениях я обычно проигрывала. Моя сила хоть и была больше, чем у многих девушек, но с парнями я сравниться не могла, особенно с парнями, которые проходили такую же, а может быть, и лучше, подготовку к сражениям.

— Джесс, прекрати. Давай поговорим.

— Если хочешь, давай. — я приставила клинок к его горлу, который достала второй рукой из-за пояса.

К нам подбежали солдаты, которые тут же оттащили меня от него. Я знала на что иду и не сожалела о том, что сделала. Никогда нельзя идти против семьи. Никогда.

…

Меня буквально бросили в камеру, которая не отличалась удобствами. Холодная каменная клетка. Кровати не было по понятным причинам, узникам не нужно было находиться тут много времени, а если и нужно, то пол сойдёт как место для сна. Зато у меня были соседи: крысы и пауки. Я привыкла к ним, но все равно не испытывала особой любви.

Меня могут посадить на месяцы в тюрьму за многие вещи. "Создание опасной ситуации, угрожающей здоровью правителя или его семьи." "Угроза жизни правителя или его семьи." "Оскорбление направленное на унижение правителя или его семьи." Глупые законы, которым мы должны подчиняться. И минимум меня должны посадить на некоторый срок в эту камеру, максимум — я лишусь титула охотницы, а это равноценно смерти. Хотя после этой тюрьмы никто не выходил на свет, сколько бы они здесь не пробыли.