— Но ты видел?

— Да.

Зрители постепенно стали расходиться. По одному, по двое, в тишине. В городок потянулись оруженосцы и бедные рыцари. Наиболее знатные и члены королевской свиты возвращались в донжон. Когда мимо Каспер проходил король Клойлатцена, молодой рыцарь услышал фразу, которую пленник бросил сопровождению:

— Вот значит почему Маарлатце побеждает на поле боя...

Каспер провел остаток дня рядом с Ферком. Из-за того, что великан почти все время игрался и бил в щит, паломнику досталось не так сильно. Только было разбито лицо, но здесь все ограничилось синяками, рассеченной кожей и выбитым зубом.

Они тихо переговаривались. В первую очередь об истинной сущности лон Рууда. Каспер не сомневался, что слух о случившемся быстро разойдется по войску. Ферк с ним спорил. Он думал, что все собравшиеся на божий суд предпочтут сохранить тайну. Увиденное казалось слишком странным, чтобы делиться этим с окружающими. И больше походило на клевету в сторону героя.

Однако к полудню следующего дня пришла новость, которая перечеркнула все рассуждения. Стало известно, что глубокой ночью умер сэр Виллем лон Рууд. Он мирно ушел во сне. Помня давние наставления великана, его старые соратники отнесли тело на берег реки Гооцы и похоронили на живописной поляне. Обычно в эти моменты рассказчики одумывались и добавляли, что там же был священник, освятивший место для могилы.

Воспитанница сэра Виллема, вокруг разразилась неприглядная история, также спешно покинула замок. После всего пережитого она решила оставить мирскую жизнь и принять монашеский постриг. Оруженосец лон Рууда сопроводил девушку в женский монастырь, что располагался в трех днях пути.

Каспер слышал эту историю от нескольких знакомых, но так и не смог узнать первоисточник. Никто не знал имен тех людей, что участвовали в похоронах. Или хотя бы видел тело умершего. Но каждый однозначно был уверен в правдивости истории.

А тем же утром из замка Гоольт выехали воин-монах Орель и блаженная дева Сорина.

Часть 5 Северное сияние

Три года назад

Толстый мужчина провел ладонью по бритой наголо голове. Летнее солнце непривычно напекло — он только вчера избавился от остатков волос вокруг тонзуры. Путник тяжело отдышался и продолжил путь.

Идти также было некомфортно — впервые после долгих лет он сменил шерстяную рясу и простые сандалии на мирской наряд. Сапоги с чужой ноги поначалу натирали, но оставалось надеяться, что вскоре разносятся и все обойдется без кровавых мозолей.

Время от времени недавний монах повторял под нос новое имя.

— Коерт из деревни Буфица, Меня зовут Коерт из деревни Буфица.

Родное поселение новоявленный Коерт попросту выдумал. Побоялся, что случайно встретит мнимых земляков. Тогда вся его легенда может рассыпаться. Поэтому перебором выбрал слово, звучащее на маанотский манер. Мало ли в мире глухих деревень, о которых никто никогда не слышал.

Толстяк неловко шел по лесной дороге. Он торопился уйти как можно дальше от мужского монастыря ордена святого Лоренцо. Позапрошлой ночью он перебрался через монастырскую стену, наполовину спустился по веревке, наполовину беспорядочно соскользнул, содрав кожу на ладонях. Первый час бежал в монашеском облачении, в темноте переоделся в мирское и вчерашним утром сбрил волосы припасенной бритвой.

Вряд ли за ним гнались, в окрестных землях происходили куда более опасные и важные события. Но Коерт не хотел вновь оказаться среди братьев исключительно из-за собственной небрежности. Слишком долго он вынашивал план побега.

Бывший монах-лоренцианец сторонился главных дорог, шел лесными тропами. Благо, удалось прихватить из монастыря большой кусок соленого козьего сыра, две краюхи хлеба и бурдюк с пивом. Так что можно было достаточно долго избегал поселений.

И дело вовсе не в возможной погоне со стороны недавних братьев. Окрестные земли пылали от вновь разгоревшегося конфликта между Клойлатценом и Маарлатце. Первые пытались отвоевать владения, которые потеряли в прошлой войне семнадцать лет назад. Как и всегда, вокруг большого конфликта появлялись банды дезертиров, мародеров и простых разбойников. В такое время стоило опасаться и разъездов обеих армий, что занимались сбором фуража.

После полудня Коерт остановился на заброшенной делянке лесорубов. Уселся на широком пне, по привычке потянулся расправить подол рясы, но одернул себя. Сказывались долгие годы, проведенные в монашестве. От этого жеста стоило избавляться, он явно выдавал расстригу.

Разложил припасы, коротким писарским ножом для починки перьев отрезал кусок сыра. Уже начал жевать, когда понял, что был на поляне не один. Услышал хрустнувшую под ногой незнакомца ветку, вскочил с пня. Собирался обернуться, но сзади раздался низкий голос:

— Человек. Не шевелись.

Коерт замер на месте. Выговор оказался странным. Не клойнортский и не маанотский. Слова сливались в неразборчивую кашу, будто говоривший получил травму челюсти, которая плохо зажила. И теперь с трудом открывал рот.

— Сядь и слушай.

Беглый монах подчинился. Почувствовал тяжелые шаги за спиной. Человек приблизился почти вплотную, остановился в паре футов. Застыл на месте. Коерту почудился незнакомый аромат, чем-то похожий на запах прелого сена. Но не был готов поручиться, что исходил он именно от говорившего.

—Мне понадобилась помощь, путник. Не бойся. Не причиню ненужного вреда. Проведи до места. Пути разойдутся. Обещаю защищать тебя в дороге.

Монах молчал. На первый взгляд, просьба не казалась опасной. Однако сама ситуация больше напоминала завязку крестьянской сказки о встрече с таинственным незнакомцем, который даст невыполнимую задачу. И только если ты смелый и находчивый, то выполнишь и получишь щедрую награду.

— Ответь, путник. Ты согласен?

— Я могу увидеть тебя, прежде чем решить?

— Нет. Сначала ответ.

— Тогда хотя бы скажи, кто ты.

— Странствующий рыцарь. Больше никаких вопрос. Согласись, и отправимся в путь. Откажись, и столкнись со всеми последствиями.

Незнакомец закончил открытой угрозой. Так что предложенный выбор оказался иллюзией и оставалось только согласиться. Коерт с тоской вздохнул.

— Похоже, выбора у меня особо нет. Провожу тебя. Могу я теперь обернуться?

Собеседник не отвечал. Лоренцианец принял молчание за разрешение и повернулся. После чего коротко вскрикнул от ужаса, отпрянул, повалился с пня на землю. Не отводя взгляда пополз назад, почувствовал под ладонью холодный камень. Не думаю, схватил, метнул в шагнувшее к нему существо. Бросок вышел никчемный, галька лишь немного зацепил создание, оно даже не шелохнулось.

— Ты первым напал на меня, путник. Запомни это.

Существо напоминало человека. Только заметно выше, порядка семи с половиной или восьми футов. И пропорции отличались. Руки длиной почти достигали колен. Безволосая голова была узкой и вытянутой. Коерт лишь раз рискнул посмотреть на лицо существа и больше никогда не осмелился поднимать взгляд. Слишком чужеродным оказалось зрелище. Кожа оказалась бледной, как у больного человека, что год пролежал в кровати и не показывался солнцу.

На удивление, существо было одето во вполне обычный костюм, который мог бы позволить себе небогатый рыцарь. На ногах сапоги для конной езды. Вот только кроили одежду под нормального человека, пусть и крупного. Рукава едва доходили до середины предплечья.

— Не бойся, путник. Как тебя зовут?

Монах молчал. Чудовище с нажимом повторило вопрос.

— Коерт из Бифуцы, — от страха лоренцианец перепутал порядок букв в названии выдуманного поселения.

— Не ври. Ты видел свое отражение с тех пор, как обрил голову? Загорелая макушка. Светлая кожа вокруг. След от тонзуры. Монах-расстрига. Твое имя при принятии обета?

— Брат Лупп из ордена святого Лоренцо.

— Почему сбежал?

Коерт помолчал, но решил, что нет смысла пытаться выглядеть лучше в глазах чудовища. И честно ответил: