Свет в зале был не очень ярким, что не помешало мне разглядеть длинную барную стойку и разнообразные бутылки. Все надписи на этикетках были на японском языке, а еще я заметила с десяток тануки.

Обернувшись, я сообразила, что друзья не последовали за мной в бар. Я находилась одна в заведении, которое, возможно, должно было закрыться с минуты на минуту. Сюрприза явно не предвиделось, и я уже собралась было направиться к двери, но вдруг из-за стойки поднялся мужчина. Из-за тусклого света я не могла разглядеть его лицо, но услышала голос, и мои колени подкосились, а тело покрылось потом.

– Айуми, – тихо проговорил Такуми, выходя из тени.

«Она изменилась», – подумал я, едва увидел ее в баре.

Прежде длинные волосы теперь были укорочены до груди, а на лице отсутствовали привычные белила. Я старался подойти к ней уверенной походкой, чтобы не озадачить обременяющей хромотой. Я шел вперед, осмысливая каждое движение, чтобы не шокировать и не спугнуть ее.

Шаг за шагом я приближался к самому заветному желанию, которое будоражило меня весь последний год, не покидая ни во сне, ни наяву.

«Такая свободная, такая красивая».

– Что ты здесь делаешь? – спросила Айуми, словно незримая пелена наконец-то спала с ее глаз и девушка узнала меня. – Они что, специально это сделали? – Айуми указывала на дверь и, очевидно, говорила про своих друзей.

Она не ошиблась: мне удалось связаться с Макото и после тысячи извинений за свой поступок, когда я чуть не вывихнул ему руку, парень смилостивился.

Макото поведал мне об Айуми.

Скажу честно, я не слишком удивился, но понимал, что не смогу явиться к ней просто так.

– Бар принадлежит мне, – объяснил я, быстро окинув взглядом зал, будто оценивал размеры помещения. – Я решил открыть его тут, во Владивостоке. Это идзакая. Ты однажды спрашивала: действительно ли бизнес отца именно то, чем я хочу заниматься? Нет. Не то. Я сделал самостоятельную попытку обосноваться здесь и теперь живу отдельно от семьи.

Айуми застыла в паре шагов от меня, но мне казалось, что между нами пролегли километры. Я хотел приблизиться, но она опередила меня. Спустя мгновение я почувствовал ее руки, обвивающие мою шею. Я ощутил долгожданное тепло, которое окутало меня целиком, исцеляя тело и душу.

– Прости, что не смогла навестить тебя, – проговорила она, уткнувшись мне в плечо и заливаясь слезами. – Я пыталась. Много раз, но… но…

– Тише, тише, – успокаивал я Айуми, легонько касаясь ее спины. – Все хорошо.

– Я думала, ты не выживешь. Я ничего не знала, а твой отец просто вышвырнул меня из больницы, как дворовую собаку.

Я чувствовал всю горечь ее обиды, которая, возможно, мучала Айуми долгие месяцы, но теперь все было позади, кроме того, я уже не мог сдаваться и плыть по течению, как раньше.

Если то, что произошло со мной, действительно правда, а тануки спас меня ради Айуми, то я до конца жизни буду помнить о его бескорыстном поступке.

Я улыбнулся одному из тануки, который красовался на стойке. Всегда довольный, в соломенной шляпе, хранящий за пазухой бутылку саке. Я мысленно в тысячный раз поблагодарил его за сокровище, которое держал в руках.

– Возьми, оно твое, – сказал я, вытаскивая старое семейное фото Айуми из кармана.

Я почувствовал нежное прикосновение ее пальцев и, не прибавив ни слова, поцеловал Айуми. Ничто не могло сравниться со сладким вкусом ее губ. Даже если бы весь мир был против, я бы никогда в жизни не прервал наш поцелуй, который никак не прекращался.

Я ощутил ее дыхание, мой пульс участился, а сердце забилось как молоток, казалось, что Айуми его тоже слышит, потому что она принялась ласково поглаживать мою грудную клетку. Я столь сильно жаждал ее прикосновений, что даже испытывал боль, но это не пугало меня.

Мне стало бы гораздо хуже и больнее, если бы я когда-либо снова подвел Айуми.

– Это же ложь? – вдруг спросила она, взглянув на меня голубыми, как море, глазами. – Ты ведь не женился на ней?

Я осознавал ее опасения. Айуми не первая, кто верит в сказку, в которой Юри дождалась моего чудесного выздоровления, после чего мы жили долго и счастливо.

Но у Юри другая жизнь и маленький сын на подходе.

– Нет, – ответил я и поцеловал Айуми в макушку.

Она была маленькой и хрупкой, как ваза, которую когда-то разбили. Хоть осколки и склеены, но я бы хотел поменять их на более прочные.

На те, что уже никогда не треснут.

– Айуми, я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос. Но только честно. Ты согласна каждый день готовить мне мисо-суп? [33] – Я не представлял, сможет ли она понять смысл фразы, поэтому достал из кармана брюк красную бархатную коробочку. – Я купил это очень давно. После фотосессии в парке.

Чувства, отразившиеся на лице Айуми, было сложно описать. Думаю, сперва она испытала ужас, затем удивление, а потом искреннее недоумение. Возможно, я плохо разбираюсь в чтении эмоций, поэтому я попросил ее не спешить с выводами и взглянуть на содержимое коробочки.

Айуми, как в замедленной съемке, взяла коробочку и открыла ее дрожащими пальцами. Спустя секунду она захлопнула крышку и так крепко обняла меня, что я чуть не потерял равновесие.

– Я люблю тебя, Айуми. – Слова будто вырвались на волю, как птица, которую долго удерживали в клетке.

Наконец-то здесь и сейчас я обрел свободу, которая была мне нужна. Свободу любить того, кто предназначен мне судьбой, а не кем-то еще.

В коробочку я положил не только кольцо, которое помогла выбрать Лилиан, но и кулон с выгравированным изображением меня и Айуми. Это была копия памятного фото, запечатлевшего нас в парке Осаки.

– Я не буду готовить тебе мисо-суп. Но смогу готовить тебе каждый день борщ.

Ответ поставил меня в тупик, но я расслабился и предположил, что борщ – явно часть национальной кухни.

Мне предстоит узнать много интересного.

Тонкая ткань медленно соскользнула на пол. Я дотронулся до нежной, как бархат, кожи. Платье уже не скрывало красоту Айуми. Спрашивать разрешения не пришлось, я запер дверь бара на ключ.

Обнаженная Айуми лежала на футоне, ее тело блестело в лучах солнца, проникающих сквозь окно. Ноги девушки были сведены вместе, что только заводило меня.

Я разделся, чтобы сполна ощутить тепло, исходящее от любимой. Наша нагота была невинна, но я чувствовал смущение Айуми, которая зарделась от стыда. Я не хотел торопиться, но мне становилось все сложнее контролировать себя. Долгие месяцы воздержания давали о себе знать, моя страсть стремилась вырваться наружу, и я чувствовал пульсацию, которую нельзя было скрыть.

Я погладил ключицу Айуми и поцеловал маленькую впадинку. Девушка застонала. Я мог бесконечно целовать ее, даже если бы наступил конец времен, но я понимал, что мне надо задать ей один вопрос.

– Айуми, ты уверена? – прошептал я, дотрагиваясь до ее влажного места.

– Да, – прерывисто ответила она.

Айуми таяла от моих ласк, а я лишь слегка касался ее пальцами. Между нами будто пробегали разряды тока, она была целомудренна, что пробуждало во мне желание накинуться на нее, как зверь на добычу, и никогда не отпускать.

– Я буду осторожен, – шепнул я Айуми на ухо и чуть прикусил ее мочку.

Айуми сразу же отреагировала и выгнулась дугой. Я раздвинул ее бедра настолько широко, насколько она позволила, и без резких движений вошел в нее, слившись с ней в единое целое.

Айуми поморщилась, и я решил остановиться, хотя испытывал сильное напряжение.

– Нет, продолжай, – попросила она, притянула меня к груди и провела языком по моей шее.

Я старался не причинять ей боль, а она не сдерживала стоны. И это был самый незабываемый рабочий день в моей новой жизни.