«Я очень скучаю. Надеюсь, мы еще увидимся».

Как странно… Я отошел от заинтересовавшей меня таблички и принялся бродить взад и вперед, пока не увидел мико.

– Настоятель согласился с вами побеседовать, – проговорила она, поклонившись, и показала, куда идти.

К моему изумлению, каннуси был одет в простую одежду, как и другие служители храма, хотя я воображал, что он будет в ритуальном белом кимоно и в традиционном головном уборе канмури.

Я представился и сел на предложенное место.

– С каким вопросом вы пришли, Такуми-сан?

Еще по дороге в храм я думал, как лучше все сформулировать.

– Меня терают муки выбора между долгом перед семьей и тем, что я действительно хочу. А еще… – я сделал паузу. – Вы встречали когда-нибудь настоящих ёкаев? – Собравшись с духом, я поведал о непонятных ночных событиях, которые приключились в этом году и пятнадцать лет назад.

Настоятель слушал меня сосредоточенно, лицо его было совершенно бесстрастным и ничего не выражало.

Когда я умолк, он заговорил:

– Синтоизм не отвергает наличие ками и ёкаев в повседневной жизни. Как вы знаете, наша религия издавна была напрямую связана с поклонением природе и многочисленными племенными божествами. В древности синто уделял внимание обрядам, связанным с колдовством, и шаманским практикам. Мы считаем, что границы между измерениями вселенной размыты и проницаемы. Тануки обладает пытливым нравом и не прочь поддразнить смертного. Но ведь в каждой шутке есть доля правды, верно, Такуми-сан? Ничего в мире не происходит просто так.

Я положил ладони на затылок и, запрокинув голову назад, раздраженно выдохнул:

– Почему все говорят одну и ту же фразу?

– А вы не согласны? Знаки, присутствующие в нашей жизни повсюду, помогают людям познать окружающий мир. Любой представитель фауны и флоры может стать для нас важным символом. Взять, к примеру, вашего тануки… Вы сказали, что обратили внимание именно на саке. Если бы ёкай хотел, чтобы вы сразу же разгадали его магическую сущность, разве он бы такое допустил? Он немного поводил вас за нос. А саке и есть символ, который вы, образно говоря, считали. Верно?

Я кивнул, признавая, что слова настоятеля не лишены смысла.

– Хоть некоторые и утверждают, что ёкаи – это злые духи, тануки вряд ли желал причинить вам зло. Вы упомянули, что видели его в лесу дважды. Нам известно, что ёкаи привязаны к одному месту, в конкретном случае – к лесу возле родительского дома. – Настоятель помолчал, а затем продолжил начатую мысль: – Допустим, тануки наблюдал за вами, когда вы были еще ребенком. Возможно, он следил за вашим взрослением. Наверное, его проказы – вовсе не злой умысел, он действительно хочет вас как-то поддержать… Однако в итоге помочь себе можете только вы.

Внезапно у меня возник вопрос:

– А способны ли ёкаи предсказывать будущее?

– Есть мнение, что они наделены этим даром, но увы!.. После предсказания ёкаи умирают. Ваш тануки, вероятно, не собирается расставаться с жизнью, зато явно пытается вам помочь.

– Взгляните на омамори, пожалуйста, – попросил я, доставая мешочек, и начал развязывать веревочку.

Настоятель прервал меня:

– Вы хотите показать мне содержимое? Но тогда желание не сбудется.

– Я уже делал это и раньше, – отмахнулся я на замечание. – Дело в том, что амулет изначально не был моим, он появился у меня после первой встречи с тануки.

– Хм… – пробормотал настоятель, рассматривая листок под разными ракурсами. – Лисица с голубыми глазами, таких в природе не существует, но рисунок искусный. К сожалению, больше мне нечего добавить.

Поблагодарив служителя за уделенное время, я покинул храм через ворота тории с ясной головой и трезвыми мыслями.

– Ни одна цветущая сакура не сравнится с твоей красотой. – Постоянный клиент источал в мой адрес комплименты.

Я сидела с ним за столом уже несколько часов.

На самом деле было приятно осознавать, что завсегдатаи окия не могли оторвать от меня взгляд и проявляли невиданную щедрость. Но раз за разом, после прослушивания одних и те же поэтических метафор о красоте, мне начинало казаться, что именно посетители развлекают меня, а вовсе не я – их.

Итами-сан являлся успешным бизнесменом и владельцем крупного винодельческого предприятия, а еще обожал отвести душу в разговорах. Поэтому он почти никогда не смотрел на сцену, где гейши танцевали под аккомпанемент сямисэна, а ждал момента, чтобы поведать мне о трудностях ведения деловых переговоров или пожаловаться на ворчунью-жену, которая не давала ему личного пространства.

Когда я переехала в Осаку и пришла в окия, меня поразило, что я оказалась самой старшей. Почти всем девочкам было пятнадцать или шестнадцать лет, но они не отличались доброжелательностью майко из квартала Ёсивара.

Порядки здесь были построже, чем я ожидала: девушкам запрещалось пользоваться телефонами и другими гаджетами, занятия начинались спозаранку и длились до позднего вечера, любое непослушание каралось суровым наказанием.

Помню, что, когда я впервые вошла в окия, взгляды всех присутствующих моментально обратились на меня. Мама окасан относилась ко мне хорошо, порой даже слишком, что, наверное, было заранее обговорено отцом Такуми. Единственное условие, поставленное передо мной, заключалось в том, что я должна тренироваться наравне с младшими, соблюдать тот же распорядок дня, но в чайном домике мне будет разрешено лишь общение с гостями: танцы, пение и игра на музыкальных инструментах были мне недоступны.

Видимо, взамен этого я получала благосклонность окасан, что тоже негласно обговорили. Мне ничего не оставалось, как согласиться: я хотела здесь остаться и заработать денег.

Матушка окасан считала, что сначала мне необходимо научиться этикету и искусству поддержания изящной беседы с гостями.

– Важной особенностью гейши и одним из главных ее секретов является умение в любой ситуации сохранить самообладание и идеальные манеры, – говорила окасан. – Вежливость и корректность даже по отношению к отъявленному скандалисту – вот что делает тебя настоящей гейшей. Мы научим тебя всему.

Сейчас, сидя за столиком с Итами-саном, я старалась предугадать мысли мужчины, легко шутить, внимательно слушать его речи, исполнять незамысловатые желания.

– Я бы хотел уехать в Европу на полгода, спокойно полюбоваться достопримечательностями Парижа или Рима… Нет, я, конечно, часто там бываю, но график рабочих встреч такой плотный, что я не смею даже мечтать о неспешных прогулках. Время летит быстро, я старею, – с грустью посетовал он, подперев голову рукой.

– Что вы, какое нелепое замечание, – поспешила я разубедить клиента, осторожно касаясь его локтя. – Мужчина в любом возрасте хорош для женщины, а с правильной женщиной совсем не чувствует возраста.

Уголки его глаз лучились морщинками. Значит, я все делаю правильно, посетитель окия удовлетворен.

– Кстати, мне любопытно узнать, есть ли у вас покровитель? – задал он нескромный вопрос. – У такой красивой гейши он обязательно должен быть. Я бы купил вам самое дорогое кимоно, которое сумел бы найти.

– Итами-сан, вы очень щедры, – я решила увильнуть от прямого ответа. – Но роскошное кимоно не сможет заменить мне блаженные минуты, проведенные в вашем обществе.

Я заметила, что глаза мужчины хищно блеснули. Во избежание ненужных касаний под столом я привстала, чтобы сходить за еще одной порцией саке, но мне не повезло.

Итами-сан ухватился за низ моего кимоно.

– Похоже, у вас нет данна [30], иначе бы на вас не было надето столь простое кимоно. Сохраните мне верность, и я озолочу вас, – заявил он мне в лицо.

При конфликте интересов в окия надо учитывать желания клиента. Я бережно раскрыла огромный веер, кокетливо им прикрываясь, а другой рукой сжала пальцы Итами-сана и неторопливо убрала его руку с моего кимоно.