Забавно, что противоположный Разрушению аспект Созерцания, был куда менее востребован в Стихии Смерти. Я всегда находил это странным, ведь пусть этот путь и был в сотню раз сложнее и в тысячу длиннее, но его результатом было долголетие.

Настоящее долголетие в живом теле, а не мнимое.

И именно поэтому скелет был не прав.

Смерть очень даже справедлива.

Аспект Разрушения питался жертвами и в итоге приносил в жертву Стихии Смерти жизнь самого одаренного.

В то время как аспект Созерцания питался упокоением душ, погибших ненасильственной смертью, и помощью людям, что в итоге помогало и самому одаренному жить долгую и спокойную жизнь.

Те четыре представителя местного Клана Смерти, которых я видел на коронации Виктории, как раз идут по пути Созерцания, хотя и с некоторыми нюансами. Но они, по крайней мере, не отбросили свою человечность и жизнь.

Впрочем, как и Октавия, что была живее всех живых.

А значит, путем Разрушения идут не все западники, а в том, что эта сладкая парочка ковбоев пришла оттуда, сомнений не было никаких.

Как и в причине их появления. Они пришли убить рыжую.

С этой мыслью я растер на пальцах снятую с клювика «кровь мертвых» и вздохнул.

Прочитав мои мысли, попуг округлил глазенки и скрылся в тенях.

Я же поднялся на ноги, наблюдая побочным взором, как мой фамильяр разъяренно мечется над пятном крови, в котором уже не было никакого тела.

— НЕЖ-Ж-ЖИТЬ⁈ НЕЖ-Ж-ЖИТЬ⁈ НЕЖ-Ж-ЖИТЬ!!! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ!!! — вопил попугай, который никак не мог себе простить, что дал еретику уйти.

В оправдание Клювику скажу, что пернатый с подобными врагами не сталкивался. Он был самым молодым моим фамильяром, и массовые чистки нежити к моменту его появления уже были завершены.

Впрочем, от этого праведного гнева в разъяренных глазах меньше не становилось, и я со вздохом осознал, что пока пернатый не отомстит сбежавшему, не успокоится.

Была мысль напитать Клювика энергией по самый хохолок и дать закрыть гештальт самостоятельно, но вспомнив, как в душевой его едва не переманила Октавия, передумал.

Недобиток наверняка побежит к своему хозяину, а где Герцог, там и Октавия.

А с этой девицей надо быть осторожным. Предел ее силы не удалось прощупать даже мне.

С этой мыслью я открыл дверь и вышел из подвала, где меня уже терпеливо ждала Лекса.

Сложив руки под высокой грудью, она напряженно подергивала белыми коготками, а позади девушки с извиняющимся видом стоял Колль.

— Я решила, что раз поварам можно работать, то опасности уже нет, — деловито констатировала Лекса.

— А вдруг ситуация бы вышла из-под контроля? — поинтересовался я, — ты ведь почувствовала, что там происходило.

— Многие почувствовали, — кивнула Лекса, и я только сейчас заметил, что в доме слишком пыльно.

И говоря «пыльно», я имею в виду витающий в некоторых местах прах.

Это был безобидный остаточный след от близкого всплеска стихийной энергии Смерти, но дом выглядел словно филиал крематория. А еще запах стоял, как на кладбище.

Эх, все-таки спокойную жизнь квартала нарушить ковбойчику удалось.

— Но жертв нет, и сейчас тут безопасно, верно? — подняла бровь Лекса.

— Абсолютно, — кивнул я, хотя надо найти способ немного успокоить пернатую систему обороны.

— Хорошо, тогда теперь, когда нас никто не пытается убить, ты можешь объяснить, почему мне нельзя в Обитель? — осторожно спросила Лекса.

— Могу, — вздохнул я и, отряхнув кожаное кресло от праха, плюхнулся в него и перевел спокойный взгляд на Лексу, — потому что я полагаю, что Обитель захвачена.

— Ты полагаешь? — напряженно сверкнули глаза Лексы.

— Из вежливости выбрал более мягкую формулировку, — улыбнулся я.

— То есть ты уверен… — понятливо кивнула девушка и задумчиво закусила губу, — но как это возможно? Обитель неприступна.

По личику Лексы я видел, как она хочет мне возразить и выдать лекцию, почему я ошибаюсь. Уверен, любого, кто заявил бы подобное, разбила бы в пух и прах аргументами, но со мной вступить в спор не решилась.

Хоть и все еще считала, что Обитель неприступна.

И отчасти была права.

Даже в мое время проникнуть туда было проблематично, в том числе тем, кто каким-то чудом узнавал точное местоположение Обители.

Спроси меня Лекса сейчас, на чем основывается моя уверенность, и ответом будет: опыт и интуиция.

Ну и еще немного логика.

Во-первых, я заметил то, что рыжеволосую девицу на самом деле не изгнали из Обители. Она сбежала оттуда сама. И увечье астрального тела она нанесла себе тоже сама, чтобы разорвать связь с источником Обители.

По сути, Камилла «отрубила» часть астрального тела, навсегда отрезав от себя часть собственного источника сил. И теперь нет никаких гарантий, что эта рана заживет и через нее не «вытечет» весь ее источник.

При этом рыжеволосая была приближенной Княгини, а значит, знала о возможных последствиях. И раз пошла на них осознанно, значит, оставаться в Обители ей было еще опасней.

А во-вторых, тревожным звоночком было появление убийц. Они появились слишком быстро и целенаправленно шли за Камиллой, не считаясь с последствиями.

И взяв во внимание оба факта, весь вопрос оставался в том, что такого узнала рыжеволосая девица в Обители, за что ее так сильно захотели убить?

На первый взгляд, наиболее очевидным виделся вариант с тем, что девица, будучи приближенной, узнала какой-то секрет Княгини Аглаи. Но если так, то почему устранять ее бросились подчиненные Фон Грэйва?

Неувязочка.

И вторая неувязочка в том, что со всем уважением к Камилле, если бы ее попыталась убить Княгиня, из Обители она бы не вышла.

Власть Княгини Аглаи в том месте была абсолютна, дать ей сбежать Княгиня Астрала могла только нарочно, но, учитывая, что девицу тут же попытались убить, это не имело никакого смысла.

В итоге после коротких размышлений я пришел к выводу, что пока мы не поговорим с самой Камиллой, исключать нельзя ни один из вариантов. Даже самых диких.

— Дальше работаем из предположения, что Княгиня Аглая была захвачена, а в худшем случае убита, — констатировал я.

— Захвачена⁈ Внутри Обители⁈ — все-таки не сдержалась Лекса, — вот это точно невозможно, Маркус! Она там бог! В каком-то смысле Аглая и есть Обитель! — Да, я не могу связаться с ней, но такое иногда случалось и раньше, когда Княгиня хотела уединения.

— Поэтому и сказал, предположения, — спокойно заметил я.

— А смерть ее еще маловероятнее, — чуть более сдержанно продолжила Лекса, — пусть энергия Обители и находится в странном состоянии, но на смерть Княгини реакция была бы намного-намного сильнее! Обрыв связи такого уровня в астральном плане ощущался бы как взрыв ядерной бомбы!

— Только если бы эту связь с Обителью не подменили в момент смерти на другую, избежав ее обрыва, — не согласился я, за что удостоился скептичного взгляда.

И я этот взгляд своей помощницы понимаю.

Сам бы посчитал подобное предположение невозможным, если бы на днях своими глазами не увидел настолько совершенную технику имитации.

В обычном виде эта довольно простая астральная техника создает идеальную копию любой материи или Стихии, но свойства и «суть» копии ВСЕГДА остается астральной. Однако то, что я увидел в том женском душе, находилось на ином уровне.

При имитации стихийного ответа моего попугая Октавия умудрилась создать копию, которая не только внешне, но и внутренне оказалась неотличима от оригинала.

Пусть продержала она ее совсем недолго и сбросила имитацию, как только я вошел, из-за чего как следует проанализировать я ее не успел.

И вот, вспомнив это, я задал себе вопрос: что могло помешать Октавии имитировать связь своей биологической матери с Обителью?

Да, звучит немыслимо, и прецедентов подобного раньше никогда не было, но это время уже показало мне, что развитие Стихий не стоит на месте.