— Пару тысяч? — уважительно хмыкнул я, — Лекса выделила дополнительное финансирование?

— А, нет, сами нашли, — загадочно засмеялся Лев.

— Понятно, где нашли, — покосился я на вертолет и угрожающе сощурился, — так ты похвастаться прилетел?

— Не без этого, — усмехнулся Лев, — ну и вот еще, Федор на этой неделе не сможет приехать и просил передать доставку за него, — достал он из рюкзака прозрачную артефактную коробку с пустым осколком Аргуса внутри.

— А это очень кстати, — принял я коробочку и сунул в карман, после чего перевел взгляд на вертолет, — а летать нам разрешили?

— Ага, — довольно констатировал Лев, — без боезапаса можно.

— То есть сейчас это чисто транспортник? Подкинешь меня кое-куда? — сразу родилась у меня одна идейка.

— Да не вопрос, босс, — пожал плечами Лев, — за этим я и прилетел. Остальное добытое добро приватизировали и пустили в дело, а вот с этим красавцем пока дилемма, как быть. Альберт велел спросить тебя.

— Хм… в столице мне и Каймана пока хватит, — ответил я, — да и посадочной площадки в квартале нет, а вот для быстрой доставки между Заводом и столицей машинка пригодится. Подкинь меня в одно местечко и лети на «Кентавре» обратно.

— Принял! — не скрывая радости, кивнул Лев и побежал за штурвал машинки.

С тех пор как его разлучили с любимым танком, бедолага загрустил, так что пусть играет с новой игрушкой.

Лопасти начали медленно раскручиваться, и в этот момент я увидел в проеме выхода на крышу Вепря с решительным взглядом.

— Поговорим? — с серьезным лицом спросил он.

— Прыгай, — кивнул я на распахнутую дверцу «Кентавра», — поговорим по пути.

Вепрь кивнул, и мы забрались в вертолет.

Гул лопастей эхом разносился по столице.

Под ногами мелькали мирные городские улочки, в которых угадывались крошечные силуэты людей, часть из которых останавливалась, задрав вверх голову.

На летающую боевую громадину большинство из них смотрели с любопытством, а не страхом, и осознавать это было по-своему приятно.

Ведь, несмотря на весь ужас, происходящий за пределами столицы, здесь оставался островок безопасности.

Островок нормальности.

Островок стабильности.

Будучи молодым и горячим, я не понимал, почему с тварями не сражаются все и каждый, но старик Акс терпеливо вдалбливал это в мою голову.

Вдалбливал, что у каждого в этой жизни есть свое место. Своя роль.

Учил, что быть полезным человечеству можно очень по-разному.

Проведя практически всю свою жизнь в сражениях, мне было сложно понять эту истину полностью, но сейчас я, кажется, начал понимать, что именно старик Акс имел в виду.

Со вздохом я потер ткань мантии на запястье и перевел взгляд на сидящего напротив меня ссутулившегося крупного мужчину, со сложенными в замок руками и опущенным в пол взглядом.

— Я думал, ты хотел поговорить, — привлек я его внимание, — передумал?

— Нет… не передумал… — качнул головой Вепрь и медленно поднял напряженный взгляд, — просто… просто…

— Просто скажи как есть, — вздохнул я, — ломать тебе больше ничего не буду.

— Кхм… — кашлянул в кулак Вепрь и с волевым усилием выпрямил спину, — Маркус, я хотел извиниться.

— Есть за что? — безразлично спросил я.

— Я отправил Мрака на смерть, — холодным тоном заявил Вепрь.

— Насколько мне известно, он жив-здоров, — пожал я плечами, — что еще?

— Ты не понял… — огрубел голос здоровяка, — когда я рассказывал Мраку про седьмой район, я был уверен, что он оттуда не вернется!

— Седьмой район… — задумчиво протянул я, — это тот, где он искал Демида?

— И тот, где нашел вторую монету, да, — напряженно кивнул Вепрь.

— Так дело в Демиде или монете?

— В монете, — сглотнул ком в горле Вепрь, — вернее, в символе, что она несет.

— Ордена? — вынул я из кармана монету Аргуса.

Ту самую, что я забрал у Вепря в день нашего знакомства, и мой первый заход в теневой квартал.

Ее форма была слегка деформирована, затертое изображение едва угадывалось, а от былого блеска осталась лишь бледная тень.

Однако каждая вмятина, каждая зазубрина, каждая царапина на этой монете имела свою историю, которая пронесла этот кусочек иномирной стали через не одну сотню лет.

— Падшего Ордена, — поправил меня Вепрь, — владеть предметом с этой символикой рискованно, знать о том, что эта символика означает — опасно, а искать подобные предметы — верная смерть.

— Кхм… — поднял я взгляд на здоровяка, — но ты все равно не побоялся и начал искать?

— Думал, что спустя столько лет, «они» уже отошли от дел, — хмуро пояснил Вепрь, и в его глазах отчетливо читался страх.

— «Они»?

— Те, кто столетиями выслеживал и уничтожал все свидетельства существования Падшего Ордена, а заодно и отправлял на тот свет тех глупцов, кто осмеливался не считать его Падшим. В последний раз я слышал о таких смельчаках лет тридцать назад… — призадумавшись, заявил Вепрь, — и полагал, что всех уже давно истребили, а потому шел по следу «их» действий, и этот след вывел меня к седьмому району. Но когда я попытался зайти глубже, то получил предостережение. «Их» почерком. Почерком, который я ни с чем не перепутаю.

После этих слов Вепрь отвел взгляд, сунул подрагивающую руку в рюкзак и вынул пузырь водки.

Сделав легкую паузу, убедился, что я не против, и жадными глотками опустошил его на треть и поставил рядом.

В полной тишине, которую нарушал лишь приглушенный гул лопастей вертолета, я швырнул монетку здоровяку.

Сделав с десяток оборотов, она опустилась в подставленную широкую ладонь Вепря, и тот, со странной полуулыбкой, провел ногтем по старым царапинам.

— Сорок семь лет назад «они» убили моего деда, — медленно поднял взгляд Вепрь, — у старика была антикварная лавка с коллекцией из сотен разнообразных предметов с символами Падшего Ордена. Он прекрасно знал, что они означают, и занимался активным поиском и реставрацией новых экземпляров, невзирая на опасность. Довольно долго и успешно занимался… пока однажды к нему в лавку не пришли «они». В итоге жизнью расплатился не только мой дед, но и все взрослые члены нашего Рода, знакомые, соседи и даже простые покупатели. За одну ночь три сотни людей просто перестали существовать, и всем было на это наплевать. Из той проклятой коллекции осталась лишь эта монета, которую я сохранил как напоминание о том, что стало причиной уничтожения всех, кого я знал и любил, — скрежетнул зубами Вепрь и вновь приложился к бутылке.

— Проклятой коллекции, говоришь, а ты знаешь, по какой причине ее собирал твой дед? — спросил я.

— Нет, и знать не хочу! — зло фыркнул Вепрь, — Из-за этой гребаной коллекции все погибли! Из-за нее мы с братом лишились всего и попали в сиротский приют, из которого живым вышел только я один! И эта клятая монета служила олицетворением всего этого дерьма, — сплюнул он, сжав монетку в кулаке, — но, когда ты приперся в квартал и забрал ее у меня… я вдруг осознал, что за прошедшие годы ненависти к деду больше не осталось. Я так и не понял, зачем он хранил все то запрещенное Орденское дерьмо, но ненависти к старику больше… нет.

— Тогда можешь оставить монету себе, — кивнул я.

От моих слов Вепрь вздрогнул, разжал кулак, посмотрел на монетку и протянул мне.

— Ну уж нет, — хмыкнул он, — Мой старик бы хотел, чтобы этой хренью владел тот, кто все еще верит, что Орден не пал.

— А ты разве не веришь? — улыбнулся я, — ведь за столько лет ты ее так и не выбросил.

— Пф-ф, еще чего! — по-звериному оскалился Вепрь, — Ты вообще меня слушал⁈ Я же сказал, это напоминание о ненависти!

— Тогда зачем ты мне все это рассказываешь? Почему несмотря на попытки доказать обратное, держишь ее так бережно, словно она хрустальная? — спокойным голосом спросил я, — зачем помог с поиском второй монеты?

— Из прихоти, — хмыкнул здоровяк.

— А может, надеялся вернуть себе монету или подсознательно желал искупить вину перед дедом за годы ненависти? — предположил я с ироничной улыбкой.