– Вперед! – скомандовал Улдин, когда получил сигнал о готовности.

Жители в деревне запаниковали, когда увидели неожиданно появившихся всадников. Селяне побросали все свои вещи и дела, панически заголосили на своем языке, в основном что-то о гуннах и предупреждении, после чего помчались в деревню прятаться в домах. Глупо.

Улдин заехал в деревню сразу же, вместе с первым отрядом. Воинам было запрещено поджигать дома, потому что они пришли сюда за добычей, а не ради пепелищ. Сопротивления не оказывается, деревня взята под полный контроль, но предводитель чувствовал, что что-то не так.

– Фра-а-ам!!! – донеслось откуда-то из-за деревни.

Кричал громкий мужской голос. Фрам – это «вперед» по-готски.

Улдин заозирался, дернув поводья коня влево, чтобы развернуть.

И вдруг, словно мало было осознания того, что их как-то обошли, из домов и замаскированных укрытий в кустах полезли покрытые кольчужной броней воины.

Толчок в грудь – болезненно ударившая стрела отлетела в сторону, оставив между чешуйками стальной наконечник.

Растерянность прошла быстро, Улдин вынул из ножен меч и увидел того, кто в него выстрелил, какой-то мальчик, вылезший из кустов, растущих под домом.

Вторая стрела прилетела прямо в глаз коню Улдина, после чего предводителю гуннов пришлось спрыгнуть с уже мертвой лошади. Мальчик поместил лук в саадак, после чего поднял с земли копье и щит.

Улдин поднялся на ноги, поднял меч и направился к наглецу, убившему его любимого коня.

5 мая 408 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония

Эйрих приблизился к вражескому воину, вероятно, предводителю этого отряда. Такая схватка пусть и не очень безопасна, но очень нужна Эйриху. Слишком уж в ней много символизма, чтобы упускать такую возможность.

– Не рано ли ты начал путь воина, мелюзга? – на чистом готском спросил гунн.

– Сейчас и выясним, – ответил ему Эйрих, после чего начал атаку.

Если у мечника нет щита, то его бой против копейщика будет похож на особый способ самоубийства. Правда, гунн вытащил длинный кинжал из ножен и взял его в левую руку – сомнительное парирование им уколов копья, но это хоть что-то. Щит гунна, калкан, изготовленный из прутьев и кожи, торчал из-под крупа мертвого коня, поэтому враг имел в своем распоряжении только меч и кинжал.

– Сдюжишь, Эйрих? – спросил Наус, вышедший из кустов.

Часть воинов была замаскирована в домах, часть – в кустах, все самые лучшие воины. А все остальные, с вооружением и экипировкой похуже, были в лесу, там, где их не могли найти разведчики гуннов.

Пришлось попотеть, но грамотную засаду организовать удалось. Прятать готов в оврагах и кустах – это нелегкая задача, потребовавшая от Эйриха недюжинных усилий. Зато награда за труды была выше всяких похвал: гунны ничего не заметили и почти полностью вошли в деревню, видимо, чтобы быстрее ограбить все и убраться подальше. Сейчас специальные отряды наступают со всех сторон, беря гуннов в окружение.

Обороны у гуннов сейчас нет никакой, а шанс вырваться из окружения тает на глазах – кольцо все уже и теснее. В течение нескольких минут локальная схватка, начавшаяся в центре села, обещает перерасти в повальную бойню по всей деревне.

– Сдюжу! – бросил Эйрих за спину. – Не дайте уйти никому!

Ниман Наус отправился управлять теми, кем можно управлять, а Эйрих полностью сфокусировался на поединке.

Гунн, быстро оценив обстановку, едва улыбнулся, после чего решил сократить дистанцию, чтобы нивелировать преимущество копья и перерезать Эйриху глотку.

Эйрих же начал активно атаковать колющими ударами, нацеленными в область головы, а также своевременно отступать.

Попадать не удавалось, потому что противник крутил головой и активно работал ногами. Это опытный воин, но расклад был не в его пользу – будь у него щит, ситуация была бы диаметрально противоположной.

Аккуратно усиливая натиск, Эйрих изматывал противника, понимая, что любое его неловкое движение позволит противнику резко сократить дистанцию и заколоть его как молодого кабанчика.

Броня гунна осложняла дело, но уязвимые места Эйрих определил достаточно быстро: стыки элементов, лицо, ноги, а также предплечья.

Мечом гунн орудовал отлично, но и Эйрих не сегодня кочевать начал.

– Как тебя зовут, воин? – заговорил гунн, отступая.

Но Эйрих не собирался вступать в диалог, поэтому быстро сократил дистанцию и нанес удар в сочленение между элементами брони, в область правого плеча.

Гунн ожидал чего-то подобного, поэтому парировал удар плоскостью меча, отведя копье чуть в сторону и попытавшись выйти на дистанцию поражения.

Эйрих рывком ушел влево, после чего коротко кольнул копьем в бедро противника.

– Хар! – выкрикнул гунн, ощутив всю прелесть ранения в бедро.

Кто-то бы бросился развивать успех, но Эйрих не из таких людей, поэтому он отступил на пару шагов, передавая инициативу раненому противнику. Это тактика копейщика – использовать преимущество в дистанции и брать свое на контратаках. Именно поэтому он выбрал копье для поединка против Альвомира.

Разъяренный гунн поднял меч в атакующую стойку и решительно пошел на Эйриха. Но уже было ясно, что победа в поединке за Эйрихом, потому что опираться на поврежденную ногу гунн уже не мог, а это неизбежно сказывалось на качестве атак.

Быстрое схождение вроде бы для очередной бесплодной атаки… Гунн замахивается мечом, а затем внезапно бросает кинжал. Эйрих поднимает щит, и кинжал вонзается в древесину, но это было лишь частью атаки гунна, потому что небольшую заминку гунн применил для сокращения дистанции. Далее последовал неожиданно сильный удар по копью, едва не выбивший его из рук, а затем Эйрих оказался под градом рубящих ударов – гунн уже не берег свой меч, осознавая, что на кону его жизнь.

Эйрих сразу понял, что теперь отступить не удастся, поэтому, принимая удары на щит, уронил копье и выхватил топор. И все равно наличие щита давало Эйриху большое преимущество, поэтому он чувствовал уверенность в своей победе. У гунна, как ни крути, меньше боевого опыта, он ранен и в невыгодном положении, что прекрасно осознает, если верить его неуверенному взгляду.

Пока они тут убивают друг друга, сражение готов против гуннов набирает максимальный размах: уже ударили в спину и во фланги спрятанные войска, поэтому ни о какой обороне и даже бегстве у гуннов не идет и речи. Примитивная ловушка, реализованная с творческим подходом, петлей наложилась на шеи гуннов и надежно стянулась, поэтому все их панические метания лишь туже затягивали петлю, лишая их и шанса на выживание.

– Я хочу знать твое имя, гот! – выкрикнул гунн. – Я хочу знать, кого сейчас убью!

Но Эйрих вновь не стал вступать в беседы с покойником, решив, что надо разобраться с ним побыстрее.

Начать он решил с грубого лобового удара щитом – гунн не повелся на примитивный прием, а ушел назад и влево, вновь попробовав ударить по оружию Эйриха. Звякнул металл, а затем меч лишился острия. В целом удачный удар пришелся на нижнюю часть бородки топора, подставленного Эйрихом буквально в последний момент. Гунн не растерялся и ударил Эйриха кулаком левой руки по лицу, заставив отшатнуться. Рывок в сторону – копье в руках гунна.

– Меня зовут Улдин. Если тебя спросят твои боги, знай, что тебя убил я, – с усмешкой заявил гунн.

Ситуация не стала зеркальной предыдущей, потому что у Эйриха есть щит, но все равно шансы на победу резко упали, потому что щит – это не гарантия.

И сразу стало видно, что гунн владеет копьем не хуже, чем мечом: уколы были замысловатыми и быстрыми, правда, Эйрих не увидел в них ничего нового и оригинального.

Подставляя щит под углом, Эйрих пытался сократить дистанцию, но гунн успешно рвал ее, несмотря на ранение ноги и дорожку крови, оставляемую на утоптанной земле. Время играло на стороне Эйриха, поэтому он тоже не гнал события, хотя у него уже выработался план по надежному и зрелищному убийству гунна…