— Я буду там.

Семья из четырех человек останавливается между нами, снова заслоняя моего демона. Я делаю шаг влево, оглядываясь по сторонам. Зеленый. Красный. Фиолетовый. Коричневый. Но нет черного. Черного нигде не видно.

ГЛАВА 14

19 лет назад

База подразделения Z.E.R.O.

(Кай — 16 лет)

Бумаги шуршат в моих руках, когда я переворачиваю их, изучая беспорядочный почерк. Вчера Крюгер отправил меня на обследование к психиатру-резиденту подразделения. Это не имело никакого отношения к моему самочувствию. Ему просто нужно было знать, справлюсь ли я с нагрузками, прежде чем отправлять меня в поле, и хватит ли у меня ума, чтобы адаптироваться, если возникнет что-то непредвиденное. Судя по всему, я прошел обследование на отлично.

Сегодня вечером я вломился в кабинет психолога и забрал свое досье, но толку от этого никакого, поскольку я ни черта не умею читать. Я засунул бумаги в боковой карман своих тактических штанов и направился в оружейную. Один из охранников постоянно находится здесь.

Я нахожу мужчину, развалившегося на стуле и храпящего. Я бью его по лицу, а затем прижимаю кончик ножа прямо под его адамовым яблоком.

— Прочти мне это. — Я бросаю сложенные бумаги ему на колени.

Мужчина растерянно смотрит на меня, а затем начинает читать. В основном это все та же старая добрая психиатрическая чепуха: глубокое психическое оцепенение в результате травмирующих событий детства, в том числе брошенности, что привело к проявлениям крайней ярости, связанной с многочисленными эпизодами насилия, включающими борьбу за самосохранение.

— Полное отсутствие эмпатии или заботы о других. Неспособность устанавливать связи с кем-либо из окружающих. Единственное исключение — старший офицер субъекта, Леннокс Крюгер. Однако степень эмоциональной привязанности субъекта не поддается оценке из-за его постоянного нежелания сотрудничать, — читает охранник. — В целом, результаты оценки соответствуют ожиданиям, учитывая биографию испытуемого и текущие стрессовые факторы программы.

— Продолжай. — Я рявкаю.

— Умственные и физические способности выше среднего. Объект признан годным к службе, способным справляться с заданиями. Ожидается, что он будет безотказно выполнять требуемые задания.

Мужчина прекращает читать и смотрит на меня.

Я вкладываю больше силы в свой клинок.

— Что-нибудь еще?

— Тут ещё записка, — задыхается он.

— Читай.

Охранник сглатывает, прежде чем продолжить.

— В заключение хочу сказать, что маловероятно, что испытуемый когда-либо сможет сформировать глубоко укоренившиеся личные отношения любого рода. Однако если это произойдет, нельзя игнорировать историю наблюдаемого поведения — от полного спокойствия до контролируемой ярости. Субъект представляет собой чрезвычайный риск ответственности, и его непредсказуемость может привести к нежелательным ситуациям, вплоть до потенциального случая (случаев) самовольного оставления. Регулярные дисциплинарные меры могут не дать никакого эффекта. При подозрении в грубом нарушении служебных обязанностей рекомендуется немедленное увольнение.

Я вырываю бумаги из рук охранника и направляюсь обратно в общежитие.

Ничего удивительного в этом дерьмовом заключении. Тоже мне новость!

ГЛАВА 15

— Ради Бога, Нера. Почему ты весь вечер так волнуешься?

Я быстро поворачиваюсь к друзьям и беру со стола свой напиток.

— Просто так.

— Мы что, ждём кого-то ещё? — говорит Джайя. — Потому что с того момента, как мы вошли в клуб, ты безостановочно оглядываешься по сторонам.

— Нет, — бормочу я в свой бокал, украдкой бросая взгляд на вход прямо напротив меня.

Он не придет. Мы должны были встретиться в прошлую пятницу, но у Дании заболел желудок, и мы перенесли нашу клубную ночь на неделю позже. Поскольку мы с демоном не обменивались номерами, я не могла сообщить ему об изменении планов. Но я всё равно надеюсь, что он будет здесь сегодня вечером.

— Я слышала, как папа разговаривал со своими приятелями, которые зашли выпить вчера вечером. — Дания наклоняется к столу и шепчет: — Судя по всему, Альвино застал свою девушку за минетом одного из солдат Каморры. Он убил их обоих и выбросил их обнаженные тела перед торговым центром. Их гениталии были вырезаны.

Я вздрагиваю.

— Это определенно похоже на Альвино.

— Одна из подруг моей сестры встречалась с ним, когда еще училась в школе, — говорит Джайя. — Она рассталась с ним всего через две недели, и вскоре после этого она и ее семья покинули страну. Думаю, они боялись, что Альвино что-нибудь с ней сделает. Похоже, он не очень хорошо воспринимает отказы.

По мне снова пробегает дрожь, но, в отличие от прошлого раза, это ощущение не проходит. Это остается слабым покалыванием на моей шее. Я медленно опускаю бокал на столешницу. Разговор переходит на бывших парней, а затем на Данию, болтающую о своем последнем увлечении — каком-то парне, с которым она познакомилась в Интернете, — и я отключаюсь. Мой взгляд блуждает по клубу, окидывая взглядом случайных мужчин, окружающих нас, в поисках знакомой высокой фигуры. Но ничего не нахожу. Я смотрю дальше, вглядываясь в темные глубины, в надежде увидеть блеск глаз моего демона. По-прежнему ничего. Но я знаю, что он здесь.

— Я сейчас вернусь, — говорю я Дании и направляюсь в толпу.

В этом клубе сотни людей, они теснятся друг к другу, и мне приходится протискиваться между их телами, чтобы продолжать идти, продолжать искать. Покалывание стало сильнее, но в этой толпе я не могу смотреть дальше, чем на несколько футов перед собой. Я замечаю впереди небольшую приподнятую платформу, на которой установлен один из огромных динамиков, и спешу к ней, расталкивая всех локтями.

Высота платформы составляет несколько дюймов, и когда я поднимаюсь на него, мои глаза оглядывают массу посетителей клуба. Выискивая. Где он? Прошло уже две недели, но ощущение его руки, сжимающей мою, до сих пор не выходит у меня из головы. Его дыхание в моих волосах. Его щетина щекотала мне лицо, когда я прижималась к нему щекой. Необходимость снова увидеть его, почувствовать его тело, прижатое ко мне, — вот все, о чем я думаю уже несколько дней. Где же он?

Нежная ласка по моей обнаженной спине, а затем теплое дыхание на затылке.

— Ищешь кого-то, тигренок?

Я улыбаюсь и закрываю глаза, наслаждаясь его легкими прикосновениями.

— Уже нет.

— Мне нравится твое платье. — шепчет он рядом с моим ухом. Затем еще одно движение его пальцев от основания моей шеи до самой талии. — Мне снова пришлось прибегнуть к воровству.

— Я рада.

Его ладонь скользит по моей бедренной кости к животу, притягивая меня ближе, прижимая мою спину к его спине.

— Я надеялась, что ты навестишь меня раньше, — шепчу я.

— Я заходил к тебе дважды.

— Я тебя не видела.

— Я знаю. — Его вторая рука обхватывает мою, переплетая наши пальцы. — Я не могу позволить себе приходить к тебе слишком часто.

— Почему?

— Потому что тогда не смогу уйти.

Я медленно поворачиваюсь и встречаюсь с его глазами, от которых замирает сердце. Мои каблуки и приподнятая платформа значительно увеличивают мой рост, но моя макушка все равно едва достает ему до носа.

— Может быть, я не хочу, чтобы ты уходил. — касаюсь я его нижней губы.

— Свет и тьма не смешиваются, тигренок. Они компенсируют друг друга. — Он наклоняет голову и целует кончик моего пальца. — А я бы никогда не посмел затушить твое пламя.

Я хватаю его рубашку, сжимая ее в крепком захвате, как будто это может удержать его здесь. Со мной. Я хочу большего. Больше, чем эти украденные мгновения. Мое тело жаждет быть рядом с ним, как и мой разум жаждет узнать о нем больше. Почему он не говорит мне свое имя? Куда он уходит, когда уезжает? Чем он занимается? Почему он все время отстраняется? Я боюсь спрашивать. И в то же время боюсь ответов.