Звонила Светка и зычно, громко радовалась обретенной свободе. Готова была тут же примчаться с бутылкой шампанского: «А как же? Это ж дело надо обмыть!» Но Тася сослалась на плохое самочувствие и работу, и от встречи отказалась. Боялась — не выдержит и всё расскажет.

И про деньги, которые потеряла по своей же глупости и наивности, и про невыносимую неделю, предшествующую разводу, когда Вадим то кричал на нее, то обдавал ледяным спокойствием, а позавчера зачем-то отрезал все вилки у приборов. И у ноутбука, и у телевизора, и даже у мясорубки.

Тася недоуменно вертела в руках мышиные хвостики проводов и не понимала, смеяться ей или плакать. А еще пришлось рассказать бы о новом жилище — комнатушке в коммуналке с несколькими соседями. Вот туда она и съезжает сегодня со своим небогатым скарбом.

Всё, что осталось у нее из приданого — это массивные бабушкины серьги с потускневшими камнями, похожими на изумруды. Память и частичка родного человека. Ни при каких обстоятельствах расставаться с ними Тася была не намерена. Вадик вообще очень быстро и без сантиментов сделал ее недоверчивой и подозрительной.

Тася вызвала такси и погрузила коробки, обмотанные коричневым скотчем. Еще один чемодан помог уложить в багажник водитель. Комнату она нашла недалеко от работы, для того чтобы не тратиться на проезд. Оглядывая убогие старые обои со следами убитых комаров, утешала себя — это ненадолго. Найдет подработку, закончит бесплатные курсы редакторов, а там может, вообще уйдет из библиотеки. Хотя и не представляла себе жизни без стеллажей и характерного, но такого приятного для нее запаха книг.

Пока искала жилье и осматривала одну за другой скромные комнатушки, появился огромный соблазн поехать к Светке и откровенно выложить ей весь свой расклад. Но тогда она станет приживалкой, которую жалко выгнать. Тася не сомневалась в искренности подруги, но принять, что она, взрослый человек, беспомощно превращается в пусть любимую, но обузу, не хотела. Светка — это ее запасной вариант. Когда станет совсем невмоготу.

Познакомилась с соседями. Справа за стенкой жила тихая студентка, появлявшаяся только вечерами. Слева и дальше по коридору две комнаты принадлежали семье с глуховатой бабкой и двумя ребятишками. Риелтор уверяла, что люди спокойные и непьющие, но глава семейства, встреченный Тасей вызывал сомнение. Он хмуро оглядел новую жиличку и, не поздоровавшись, скрылся за дверью своей комнаты.

В первый вечер Тася из своего уголка даже не выходила. Настороженно прислушивалась — не начнется ли скандал, но в квартире было тихо. Только слышны шаги по лестнице, да звонки и приглушенная музыка из квартиры сверху.

На душе было муторно, непривычно. Чувствовала себя как выгнанная на улицу собака, лишившаяся хозяина. Сидит в сколоченной из грубых досок будке, ежится от сквозняка, а в глазах висит только один вопрос: как же так вышло?

Тася выпила горячего чая с сушками и надела теплые носки (от пола нещадно дуло). Задумалась. И вдруг поняла, что несмотря на убогую обстановку вокруг, ей стало легко и спокойно. Неуверенно улыбнулась: может, показалось? Но нет — исчезла тянущая боль внутри, которую вызывал любой предмет в Вадиковой квартире, улеглись раздражение и чувство беспомощности.

А ночью началась гроза — первая, весенняя. Всё вокруг забушевало, засверкало, загрохотало. Тася испуганно проснулась, не сразу поняв, где она находится, и еще долго вслушивалась в шелест дождя. Думала, больше не уснет, но уже скоро крепко спала.

Спокойная жизнь в коммуналке закончилась. Тихий-тихий сосед очередной раз «слетел с резьбы» — так шептала на кухне его забитая старуха-мать, всякий раз, когда сталкивалась с Тасей. Пугливо вжав в плечи голову, туда же вечерами перебиралась ее невестка — жена ненаглядного сыночка. Неопрятная, худая женщина в замызганном халате и встревоженными глазами, на дне которых плескалось привычное равнодушие: ничего, надо потерпеть и Виталик станет скоро опять нормальным.

Дети, мальчик лет десяти и девочка еще не ходившая в школу, отсиживались в комнате у бабушки или прятались в шкафу в коридоре. Они никому не мешали, бродили, как серые, безмолвные тени, привыкшие быть незаметными. Студентка Олеся появлялась совсем поздно и тут же надевала наушники, чтобы не слышать скандалов. В них и спала. Она давно не обращала внимания на бурные выяснения отношений. В общаге еще хуже.

Одна Тася в ужасе прислушивалась к грохоту и треску в комнатах и коридоре. Виталик расследовал, кто в его отсутствие повадился ходить к жене. Он стремился «начистить морду и обломать рога», а также «поколотить и проучить свою изменницу любимую супругу» — всё это Тася для себя переводила на нормальный язык с того наречия, на котором принципиально изъяснялся сосед.

Несколько раз звонила Светка, но Тася писала ей, что перезвонит позже — крики выдали бы ее с головой. В конце концов, не выдержала и, накинув куртку, вышла на улицу. Было еще не поздно, и Тася медленно пошла по двору, застроенному старенькими пятиэтажками, в сторону площади. Там находился большой торговый центр с магазинами и кинотеатром, может быть, посмотреть какой-нибудь фильм? Виталик часам к одиннадцати угомонится и ляжет спать. Наступит тишина.

Ее размышления прервал телефонный звонок. Снова Светка. Беспокоится, не измывается ли над ней бывший муж. Надо ответить.

— Ну, наконец-то… — раздался в трубке недовольный голос подруги. — Чего прячешься?

— Привет, Свет, — как можно беспечнее поздоровалась Тася. — Я не прячусь. Так, гуляю, дышу свежим воздухом перед сном.

— Угу, — отозвалась Светка, — а герой-любовник что?

— Не знаю, — Тася замялась и, почувствовав недоверие Светы, решила разъяснить ситуацию. — Понимаешь, я уехала из квартиры.

Она физически почувствовала, как Светка набирает в легкие воздух, чтобы разразиться гневной тирадой, поэтому заторопилась.

— Мне на работе одна коллега предложила пожить в ее однокомнатной пустующей квартире. Ну, пока я присматриваю себе жилье. Ты же знаешь, нужно еще, чтобы одобрили кредит и всё такое.

— А деньги твои где? — подозрительно поинтересовалась Светка.

— В банке, — не моргнув глазом, соврала Тася. — В банке. Я всё забрала и открыла свой личный счет недавно. Вадик на них претендовать не сможет.

— Дырку ему от бублика! Скотина, — возмутился голос в трубке. — Эх, могла бы я до него добраться…

— Свет, перестань. Мне ничего от него не надо.

— Дура потому что.

— Ну, пускай. Пускай, дура. Мне так проще. Не переживай за меня. Я разберусь.

— Да уж, — с сомнением протянула Светка, — ты разберешься…

— Всё нормально будет, я же взрослый человек, не переживай.

— Ладно, — миролюбиво ответила Света, но что-то в ее голосе Тасе не понравилось.

И это что-то можно было расшифровать только как одно — сомнение. Светка не верит, что она способна жить самостоятельно. На глазах выступили слезы от обиды. Почему ее никто не воспринимает всерьез? Почему от нее отмахиваются, как от досадной погрешности и даже лучшая подруга видит в ней неполноценную, которую нужно водить за руку и отгонять от нее злодеев?

— В гости пригласишь? — продолжила Светка, совершенно не замечая моральных терзаний Таси.

— Конечно! — бодро отозвалась Тася. — Обязательно! Только вот вещи разберу немного. А лучше сразу на новоселье, когда куплю жилье.

— Ну-ну… на новоселье… Как найдешь вариант, сразу звони мне. Вместе пойдем смотреть. А то тебя опять облапошат, — вздохнула Светлана.

И снова царапнуло внутри раздражение, а следом пришла упрямая уверенность: сама справлюсь. Знала бы Светка, как она своими заявлениями буквально подталкивает Тасю с превеликим облегчением скинуть в ее руки все свои хлопоты и заботы. Главное, не поддаться. Надо пробовать самой. Хотя пока выход из создавшегося положения был очень туманным. Какое там туманным? Не видела его, этого выхода Тася, но признаваться в этом не хотела.