Накатила привычная злость, а потом разобрал смех. Вадим опустил голову и вдруг начал смеяться так, будто смотрел забавное комедийное шоу. Вытирая слезы, выступившие на глазах, недоуменно крутил головой: неужели это всё с ним?

На просторном окне библиотеки шевельнулась пластиковая занавеска, и Тася, тихонько наблюдавшая за Вадимом, сделала шаг назад.

Наблюдая за Вадимом, Тася вспомнила вечер накануне, когда резкий порыв ветра щедро швырнул горсть дождя в стекла, недовольно зашумели деревья, на которых уже проклюнулись маленькие листочки. Капли забарабанили по металлическому отливу, словно отбивали чечетку. Черно-белые картины на стенах удивлялись событиям, происходящим здесь в последние недели. Много лет они чинно висели по стенам, не ведая страстей. Не было в этой комнате ничего — ни споров, ни криков, ни слез, тянулось застывшее время, и сонно позевывая, качалась в кресле скука.

— Оказывается, я ничего о тебе не знаю, — удивленно сказала Тася, обращаясь больше к себе, нежели к Вадиму.

Вадим дернул щекой. Его бесило Тасино спокойствие. Он привык к другому, и теперь сам начинал нервничать. Рушились все заготовленные планы. Уже второй раз жена повела себя совсем не так, как он рассчитывал. И если недоверие к его словам, он списал на случайность и свою торопливость, то ее желание развестись и не умолять о деньгах, это уже нехороший знак. Так она и вовсе исчезнет из его жизни.

Важно было продемонстрировать превосходство, и Вадим вальяжно откинулся на спинку дивана. Повертел попавшуюся под руку подушечку, откинул ее в сторону.

— В общем, или забираешь заявление или сразу после официального развода, съезжаешь. И да, я считаю, это справедливым. Твоя зарплата всегда была меньше, чем моя. Всё это время ты жила за мой счет. Теперь ты решила, что можешь жить самостоятельно. Вперед. Со своей стороны я тебе вариант предложил. Потому что у человека должен быть выбор, правда? — лениво заговорил Вадим.

Он произносил свою речь с таким безразличием и скукой, что Тасе стало интересно: а зачем он вообще это делает?

— И что же будет, если я останусь? — спросила она.

— Ничего. Будем жить, как жили, — утомленно вздохнул Вадим. — Думай.

И торопливо направился к двери. Ему было важно, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Пошел к черту! — вдруг спокойно и зло бросила Тася в спину.

Вадим остановился, как будто налетел на невидимую стену. Ему показалось? Он ослышался?

— Что? — ошеломленно спросил он, и на мгновение его лицо приняло совершенно растерянный вид.

— Пошел ты, Вадик, к черту! — с наслаждением повторила Тася, чувствуя, как выливается вскипевшая в крови ярость.

Вадим завороженно смотрел на ее побледневшее лицо. Выделялись только красные пятна на щеках, да сверкали невыразимо красивые в этот момент глаза. Глядя прямо в лицо мужу, Тася со всей силы швырнула на пол его любимую керамическую кружку, в которую от волнения налила себе чай.

Вадик испуганно шарахнулся в сторону, но часть горячих капель все же попала ему на брюки. Тася подскочила к полочкам вдоль стен и стала методично смахивать столь дорогие Вадику вещицы из его коллекции.

Раскрошились в пыль стеклянные статуэтки Будды, привезенные из Таиланда, их судьбу повторили глиняные китайские божки, оберегавшие семейный уют. Они рассыпались на несколько частей.

Глядя в изумленные глаза мужа, Тася с удовольствием смела рукой редкую коллекцию солдатиков из тончайшей слоновой кости. Вадим лишь успел заметить, как их хрупкие тельца в боевых доспехах жалобно хрустнули под ногой взбесившейся супруги.

У Вадима в прямом смысле отвисла челюсть. Он понимал, что выглядит глупо, но ничего не мог с собой поделать, как будто впал в ступор. Ему было безумно жаль все эти безделушки. Он собирал их несколько лет, коллекционируя совсем не бездумно, а с известным только ему смыслом. Даже когда Тася осторожно вытирала пыль, он, затаив дыхание, следил, чтобы невзначай не повредилась ни одна фигурка. А тут… крошево под ногами.

Чуть придя в себя, Вадим попытался возмутиться, но внезапно рядом с его головой в косяк влетела синяя пузатая ваза. Он еле успел зажмуриться. «Богемское стекло!» — чуть не застонал он. Это ведь была ее любимая ваза. И она ее не пожалела! В панике Вадим выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь. Следом раздался еще звон, а потом всё стихло.

Утром Тася вышла на кухню, как ни в чем не бывало. Вадим с опаской посматривал в ее сторону, сохраняя невозмутимый и отстраненный вид. Он не пытался завести разговор, понимая, что сейчас это бессмысленно, быстро допил кофе и исчез в прихожей. Хлопнула дверь.

Тася осталась одна. Она бессильно опустилась на стул и расплакалась. Сказалось вчерашнее напряжение. После такого скандала с битьем черепков (в духе Светки) нервы были на пределе. — «Даже не прореветься», — сердито думала Тася, утирая слезы, пора собираться на работу.

Она взяла веник и совок и равнодушно сгребла в кучу так и лежавшие в комнате осколки. Вчера просто раскидала их по сторонам ногами, чтобы можно было пройти. Даже уничтоженная любимая ваза не вызвала никаких эмоций. Черт с ней! Ее подарил Вадик на одну из годовщин их свадьбы. Не жалко. Наведя относительный порядок, Тася еще раз осмотрела комнату и вышла из дома.

***

После спектакля, который устроил Вадик, в библиотеке снова стало спокойно. Как всегда потянулись в абонемент уже знакомые старушки, и Тася помогла найти им новые поступления. Потом возилась с заполнением электронного каталога, а когда до конца работы оставалось совсем немного, открыла страницу вакансий — нужно искать подработку.

Судя по тому, что Вадим устраивает, в покое он ее не оставит. Нужны деньги.

На остановку брела совершенно расстроенная. Так и не нашлось ничего подходящего. То график невозможно совместить с основной работой, то оплата смехотворно низкая. Но надежда еще не умерла, вдруг что-то всё-таки подвернется.

Снова потеплело, и Тася домой не торопилась. Она купила мороженое и села на скамейку в сквере. Мимо спешили озабоченные женщины и мужчины, многие в наушниках, а взгляд даже на ходу прикован к экрану телефона.

Пронесся курьер на электросамокате, чинно прошла молодая мамочка с коляской. И снова привычно защемило сердце. Так захотелось заглянуть внутрь, чтобы увидеть маленькое, утонувшее в капюшоне комбинезона личико с носиком-пуговкой и забавной пустышкой на прищепке. «Какая счастливица эта женщина!» — подумала Тася. — Если бы у нее был ребенок, она бы свернула горы…»

Но пока нужно было думать о том, как, где и на что жить после развода. В обеденный перерыв, облазила все юридические сайты и форумы и совсем приуныла. Доказать, что сбережения в браке являются исключительно личными — очень сложно.

«Может, оставить всё это», — уныло подумала Тася. Но тут она услышала звонкий смех и заметила симпатичную женщину, свою ровесницу. Ее обхватил за талию темноволосый мужчина, и они вместе как будто танцевали прямо посреди сквера. Длинные светлые волосы падали волной на плечи, а мужчина смотрел ей в лицо с такой невыразимой нежностью и любовью, что Тася невольно залюбовалась ими.

«Нет уж, — подумала она, — пусть у меня и не будет такого, но жить с ним я больше не могу».

***

Время бежало быстро. Тася грустно собирала коробки со своими вещами. Их было немного. Больше всего было жалко красивую посуду и разные милые сердцу безделицы, напоминавшие о пятнадцати годах, проведенных в одной связке с мужем.

Свидетельство о расторжении брака лежало на полочке, вместе с остальными документами. На заседание Вадим не явился. Еще утром объявил, что ему некогда заниматься глупостями, есть дела поважнее. Судья не стал особо настаивать на примирении. Сыграло и то, что общих детей у них не было. Тасе было ужасно стыдно, как будто не иметь ребенка в тридцать пять лет — это преступление. С поднятым подбородком отвечала на немногочисленные вопросы и даже улыбалась секретарше в канцелярии, но из здания вышла опустошенная.