Женщина между моих ног набрасывается на меня с тем же настроем, и, черт возьми, мне не с кем сравнивать ее, кроме как с мужчинами, и пока что она доказывает, что это чертовски правильно.

Ее язык скользит по моему клитору, дразня и потирая его одновременно, а губы обещают мне все самое сладкое на свете. Ее пальцы движутся внутри меня, массируя глубоко и потираясь о мои стенки всеми нужными способами. Я слышала, как девушки в клубе настаивали на том, что лучший способ возбудить женщину — это уверенная в себе женщина, которая уже освоила свои возможности. Хотя я почти уверена, что они пытались заставить меня присоединиться к какой-то лесбийской оргии, но они были правы. Эта женщина точно знает, как мне нравится, и читает по моему телу, как по своему собственному.

Член Маркуса упирается мне в горло, и, пока я работаю с ним, я оглядываюсь на Леви, который внимательно наблюдает за мной. Его взгляд тяжел, но ревность в его глазах говорит мне, что я доношу ему ту мысль, которую хотела. Хотя Роман сидит дальше чем нужно, но это не значит, что я не чувствую его голодный взгляд на своей киске, откуда открывается лучший вид в доме на то, как его маленькая подружка ест мою киску.

Она сильнее давит на мой клитор, в то время как ее пальцы работают чуть быстрее, двигаясь во всех гребаных направлениях. Я стону в член Маркуса, и в ответ его пальцы сжимаются в моих волосах. Он не крадет контроль, как раньше, а вместо этого позволяет мне отдавать его ему так, как я считаю нужным, и, черт возьми, я не вижу, чтобы он жаловался.

Она проводит языком по моему клитору как раз в тот момент, когда Маркус сжимает мой сосок, и это похоже на электрический ток, пульсирующий прямо в моем влагалище. Я стону, все мое тело вздрагивает под ней, когда это становится почти невыносимым.

Она чертовски права. Мне это нравится. Мужчины, с которыми я была до нее, были ничтожны по сравнению с ней, но что-то подсказывает мне, что ее навыки не сравнятся с тем, что братья ДеАнджелис могли вытворять своими языками.

Она снова и снова ласкает мой клитор, и мои глаза закатываются к затылку, а тело готовится к взрыву. Я чувствую, как он растет внутри меня, становясь сильнее с каждым движением ее языка. Она сосет мой клитор, и я вскрикиваю, звук приглушает толстый член Маркуса.

— Ммм, — ворчит Леви, неприкрытого возбуждения и желания в его тоне достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю. — Она собирается кончить.

— Чертовски верно, — говорит Маркус. — Просто подожди. Она взорвется, как гребаная ракета, а эта тугая маленькая киска… она как рай.

— Не привыкай к этому, — мрачно бормочет Роман, его голос низкий и опасный, звук проходит прямо сквозь меня, когда низкий крик вырывается из моего горла, и мои глаза сжимаются в ожидании. — Для таких, как мы, нет места на небесах. Мы отправимся прямиком в ад и заберем ее с собой.

Маркус оглядывается на своего брата с ядом в голосе.

— Ты хочешь сказать, что для таких, как ты, там нет места. Она вся моя.

Язык женщины еще раз скользит по моему клитору, и мой мир взрывается, разлетаясь на миллион осколков. Мои пальцы поджимаются в ботинках на шпильках, а глаза прищуриваются, сила моего оргазма сотрясает меня насквозь. Моя киска пульсирует вокруг ее пальцев, и я чувствую ее мягкое дыхание на своем клиторе, когда она смеется.

— Я знала, что ты будешь выглядеть как гребаный ангел, когда кончишь.

Маркус низко стонет, его пальцы сжимаются в моих волосах, и пока женщина продолжает двигать пальцами глубоко внутри меня, позволяя мне испытать кайф, Маркус жестко кончает, его теплое семя ударяет мне в горло. Я проглатываю его и поднимаю глаза, чтобы встретиться с его разгоряченным взглядом.

— Как я и сказал, — бормочет он тихим шепотом, чтобы слышала только я, пока его пальцы касаются моего бугристого соска. — Гребаная ракета.

Его взгляд остается прикованным к моему, и я наблюдаю за ним, когда меня охватывает замешательство. Разве он не должен быть непредсказуемо диким? Быть тем, у кого есть чип в плече, который может сойти с ума от одного щелчка выключателя? Сладкие словечки — это не то, что я ожидала услышать от него прямо сейчас, особенно после небольшого инцидента с ножом для стейка и его рукой. Если уж на то пошло, то это видимо благодарность после оргазма. Это скоро пройдет. Он снова будет пробираться в мою комнату с намерением преследовать меня по гребаному кладбищу, прежде чем я успею опомниться.

Как только мой кайф спадает, женщина отстраняется от меня и демонстративно облизывает губы, в то время как Маркус отодвигается и поправляет себя в штанах. Не говоря больше ни слова, он уходит, и, видя, что шоу окончено, Леви встает и направляется обратно к своей ударной установке.

Роман протягивает руку и помогает женщине подняться на ноги, а я сажусь на журнальный столик. Мои колени смыкаются, и я сразу же чувствую, как между ног у меня становится влажно.

Женщина смотрит на меня сверху вниз с самодовольным выражением лица, которое я мгновенно ненавижу.

— Я не оказываю услуг, — говорит она мне, откидывая свои темные волосы назад, за плечо. — Я буду ожидать того же в ответ, когда увижу тебя в следующий раз, и имей в виду, я не забываю, когда мне что-то должны.

И с этими словами Роман выводит ее из комнаты, оставляя меня сидеть здесь, в комнате, полной насильников, убийц и воров, в чем мать родила.

16

Три часа сна — это все, что у меня было, прежде чем в дверь моей камеры пыток ворвался какой-то мудак.

— Ради всего святого, — стону я, кладя старую подушку прямо на голову, когда звук тяжелого металла, ударяющегося о камень, пронзает мою голову.

— Проваливай. Я сплю.

— Вставай, — знакомый рык Леви эхом разносится по комнате и отражается от стен по всему длинному коридору.

— Все дерьмо, которое ты запланировал для меня на сегодня, может подождать. Я не в настроении, чтобы меня преследовали по твоему гребаному замку. Дай мне поспать.

— Как хочешь, — мрачно бормочет он за мгновение до того, как на мою голову выливается ведро ледяной воды.

Громкий крик вырывается из глубины моей груди, когда звук воды обрушивается на меня и разбивается о старые каменные стены по всей комнате. Я вскакиваю с кровати, холод от воды мгновенно проникает в мои кости, а зубы стучат.

— Что, — задыхаюсь, — блядь, — дрожу, — с тобой не так?

Я обхватываю себя руками, холод слишком сильный, чтобы я могла с ним справиться. Я летняя девушка до мозга костей. Там, откуда я родом, снег выпадает редко, но когда он выпадает, я оказываюсь в самом страшном аду. Прошлой зимой мое отопление отказало на три дня, и это были худшие три дня в моей жизни. До тех пор, пока три задумчивых психопата не ворвались в мою квартиру и не решили все испортить.

— Хорошо, — говорит Леви со скучающим выражением на лице, когда он хватает меня за запястье и начинает тянуть к двери. — Ты встала. Обед через десять минут. Ты должна быть одета и готова, и, черт возьми, Шейн, если ты не будешь выглядеть так, будто встречаешься с гребаной королевой, я лично прослежу, чтобы ты переночевала в лесу с моими волками.

Я тяжело сглатываю и пытаюсь высвободить руку, решив узнать, что, черт возьми, происходит.

— Куда ты меня ведешь? Я не хочу идти на какой-нибудь долбаный обед, чтобы слушать, как Роман говорит о том, как сильно он хочет зарезать меня во сне, или раздражаться из-за дерьмовых перепадов настроения Маркуса. Не говоря уже о твоем. Я думала, что это Маркусу нужно научиться управлять гневом, но оказалось, что ты такой же больной, как и он.

Без предупреждения Леви тянется назад, хватает меня за руку и сильно тянет к себе. Я отрываюсь от пола, и через несколько секунд мой живот тяжело опускается на его большое плечо, когда он стремительно несется по коридору.