Леви пожимает плечами.

— Нет, просто бизнесмены, которые знают, как нагнуть систему.

— И он понятия не имеет?

— Ходят слухи о новом поставщике, но он слишком слеп, чтобы видеть, что находится прямо у него под носом. Черт возьми, этот ублюдок даже попросил нас найти этого нового поставщика и разобраться с ним.

— Ты что, шутишь?

— Нет, — говорит он. — Когда мы будем готовы свергнуть его, мы хотим, чтобы вся наша операция была уже подготовлена. Мы не просто уберем отца, мы уничтожим всю семью ДеАнджелис. Когда мы закончим, не останется никого, кроме нас. Мы начнем все с чистого листа, и когда наш отец не будет нас сдерживать, мы станем самым страшным и неудержимым именем во всей гребаной стране, и ты будешь прямо там, чтобы стать свидетелем всего этого.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, осознавая, насколько это важно, пока Роман и Маркус заканчивают свои дела и отправляют нового дилера восвояси.

— Он хорош? — Леви спрашивает так, как будто это не он только что сбросил мощную бомбу.

Роман пожимает плечами и сжимает губы в тонкую линию.

— Я думаю, мы это выясним, — говорит он, оглядываясь через плечо и наблюдая, как трое мужчин растворяются в толпе. — У него есть неделя, чтобы доказать свою состоятельность.

Я с трудом сглатываю, когда пробегаюсь взглядом по трем братьям. У них продумана каждая мелочь. Они подготовились к худшему, и все учли. Они действительно собираются уничтожить своего отца. Они собираются разрушить его изнутри, и только когда он потеряет все и каждого вокруг, они разорвут его в клочья. Вот тебе и простая пуля, которую я хотела всадить ему в голову. Их план намного лучше, по крайней мере, я наконец-то могу принять его.

Роман выхватывает напиток прямо из рук Маркуса и опрокидывает в себя все до последней капли, пока Маркус смотрит на него, более чем готовый броситься на него из-за этих последних нескольких капель.

— Давайте убираться отсюда к чертовой матери, — говорит Роман, прерывая его прежде, чем у него появляется шанс поквитаться. — Это только вопрос времени, когда кто-нибудь найдет это гребаное тело.

Леви взлетает с сиденья рядом со мной и немедленно начинает отступать тем же путем, каким мы пришли, а Роман пристраивается за ним. Маркус оглядывается на меня и молча показывает, чтобы я, блядь, поторапливалась.

Желая убраться отсюда так же сильно, как и они, я перешагиваю через мертвое тело и иду за Маркусом, держась поближе, поскольку другие мужчины слишком пристально смотрят на меня.

Сбившиеся в кучу тела расчищают путь братьям, и я слепо следую за ними, пока дым от косяка Маркуса веет назад, непреднамеренно ударяя мне прямо в лицо. Я задыхаюсь от запаха. Это чертовски противно. Я никогда не баловалась подобным дерьмом, но я могу понять этот блаженный кайф.

Леви выходит через заднюю дверь, и Роман быстро следует за ним. Я шагаю следом за Маркусом, и в тот момент, когда он исчезает в темном переулке рядом с клубом, большая рука закрывает мне рот. Я пытаюсь закричать, когда последний из братьев исчезает за углом, но рука перекрывает мне дыхательные пути.

Твердое тело давит мне в спину, и как только я вижу, как Маркус врывается обратно в дверь, а Роман и Леви следуют за ним по пятам, меня затягивает глубоко в плотно сбившуюся толпу, полностью скрывая из виду.

Я цепляюсь за человека позади меня, отчаянно желая освободиться, когда слышу выстрелы вокруг себя. Люди кричат, и тела начинают метаться по клубу в полном хаосе. Где они, черт возьми?

Я брыкаюсь, отчаянно борясь за кислород, когда рука давит сильнее. Моим легким не хватает воздуха, и как только я слышу последний выстрел, все погружается во тьму.

28

Я вся трясусь и ударяюсь о что-то твердое. Я задыхаюсь, мои легкие болят, когда приходит осознание того, что я нахожусь в чьем-то багажнике. Я ударяю рукой о твердую поверхность над собой и бьюсь о спинку сиденья.

— ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ, — кричу я, мои глаза наполняются слезами, когда паника захлестывает меня.

Что, черт возьми, происходит? Братья не добрались до меня вовремя?

ЧЕРТ.

На резких ухабах дороги я летаю по багажнику, ударяясь о крышу и бьюсь головой. Мне почти некуда двигаться. Мне здесь еще теснее, чем было в том нелепом клубе.

Черт, я никогда не думала, что настанет время, когда я действительно буду отчаянно нуждаться в том, чтобы братья ДеАнджелис искали меня, но никогда еще я не желала их так сильно. Я чертовски облажалась. Кто этот парень? Я не видела его лица и даже не знала, чего он от меня хочет. Это один из людей Джованни? Они следили за нами до клуба? Или это просто один из их многочисленных врагов, который увидел возможность и воспользовался ею?

Нет, нет, нет, нет, нет, нет. Этого не может быть.

Дорога ухабистая, и по звуку шин, попадающих в выбоины, и по тому, как мое тело летает по багажнику, когда машина поворачивает, становится ясно, что он едет на безумной скорости, но он хотел бы этого. Если братья хотя бы мельком видели его, когда он уходил со мной, то он уже покойник.

Я кричу, дергаю за оголенные провода, выбиваю задние фары и умоляю освободить меня до боли в горле, но в ответ он лишь включает музыку, заглушая мои крики. Я пытаюсь заглянуть в маленькую дырочку от задней фары и просунуть туда руки, как в кино, но это бессмысленно, ведь мы — единственная машина на дороге.

За мной никто не придет. Я вернулась к исходной точке, и что-то подсказывает мне, что на этот раз мне повезет меньше.

Я терплю безрассудную езду и сильные толчки еще тридцать минут, прежде чем машина с визгом останавливается на грунтовой дороге. Вокруг машины поднимается пыль, и я отворачиваюсь от глазка, когда парень глушит двигатель и выходит из машины.

Дверца хлопает, и вся машина сотрясается, но ничто так не будоражит мою кровь, как звук его ботинок, хрустящих по грунтовой дороге. Он подходит все ближе и ближе, и мое сердце колотится от ужаса. Я ничего не могу поделать. Я не могу пошевелиться, чтобы занять более выгодное положение и попытаться отбиться от него, и я чертовски уверена, что у меня в заднице нет ножа, которым я могла бы перерезать ему горло. Но я почувствовала, как легко он протащил меня по клубу. Этот парень силен. Он неумолим. И уж точно ему на меня наплевать.

Он останавливается в задней части машины, и у меня сводит живот, когда я слышу, как он сжимает рычаг багажника. Она открывается, и внутрь проникает тусклый свет, но, прежде чем я успеваю хорошенько рассмотреть его лицо или даже закричать, он протягивает руку и хватает меня.

Мужчина выдергивает меня прямо из багажника и отбрасывает на пять футов в сторону. Я падаю на землю с тяжелым, болезненным стуком, когда чистый слой пота, покрывающий мою кожу, мгновенно смешивается с грязью. Не сводя с меня глаз, он захлопывает багажник и начинает преследовать меня, наслаждаясь моим страхом, когда я отползаю назад, отчаянно пытаясь убежать в густой лес вокруг нас.

Мужчина широко улыбается, темнота в его глазах едва заметно оттеняет то, к чему я привыкла, но, в отличие от братьев, этот мужчина не намерен останавливаться. В нем есть что-то знакомое, но я не могу его вспомнить, слишком напугана, чтобы даже начать перебирать все лица, которые мне пришлось запоминать за последнюю неделю.

— Наконец-то, — бормочет он себе под нос, опустив глаза в болезненном возбуждении.

Я отползаю назад, отчаянно пытаясь устоять на ногах, но он приближается слишком быстро.

— Ты взял не того человека. Я… я даже не знаю тебя. Я ничего не сделала.

— Нет? — он широко улыбается, хватает меня и высоко поднимает над грязной землей. — Значит, ты не та девушка, которая пырнула моего младшего брата?

— Что? — Я кричу, ужас тяжело опускается у меня в животе. — Кого?

— ДРЕЙВЕН МИЛЛЕР, — рычит он. — Эти гребаные братья ДеАнджелис зарезали его, как гребаное животное. Они забрали у меня все, и здесь ходят слухи, что ты их новая маленькая игрушка.