— Нет, Паша, я не изменяю тебе с Лёшей, если ты об этом. Мы учимся вместе и общаемся. Вот и всё.

Надо было остановиться, но застарелая обида взяла верх, и я добавила:

— А вот где ты пропадаешь по ночам, не известно.

— У меня, знаешь ли, работа! Если нужен, явлюсь и днём, и ночью. Тебе не хватает ума, чтобы уяснить, что такое служба? — его голос набирал силу. — Нет, вместо этого ты вертишь хвостом перед хлыщом в брендовом пальто, красишься, крутишься у зеркала и врёшь. Это, — он вытащил из кармана блистер с противозачаточными таблетками, — я нашел в твоей сумке. Ты убеждала, что хочешь детей, что семья важнее всего, и что я вижу?

На меня вдруг нашло удивительное безразличие, будто разрядилась батарейка. Весь оптимизм по поводу нашего брака остался в отрезке времени до этой безобразной сцены, и я устало выдохнула:

— Купила недавно, потому что не уверена, что у нашей пары есть будущее, и не хочу, чтобы ребёнок стал свидетелем развода. Мы не слышим друг друга, и не осталось желания говорить. Можно взять паузу и подумать, чего мы ждём от жизни и отношений. Спокойной ночи, Паша, я иду спать.

Двинулась к выходу из кухни, но муж перехватил меня за руку.

— Ты никуда не пойдёшь! И не уйдёшь от меня. От таблеток избавишься, и туда же выкинешь бред из своей головы. Бесплатный совет на будущее: не принимай решений, которые не сможешь исполнить.

Я попыталась вырваться, но он держал крепко, а когда резко разжал пальцы, потеряла равновесие и приложилась бровью о ручку подвесного шкафа. Что-то противно хрястнуло, вспышка боли пронзила мозг, тело перестало слушаться и очутилось на полу. Тёплая кровь заливала глаз, шею и любимую пижаму с корги. Её было жаль больше всего.

В глазах стоявшего напротив меня человека мелькнул испуг, и он сделал шаг ко мне. Я выбросила вперёд руку, останавливая его. Почему-то совсем не было слёз. О, они точно будут потом. Сейчас же из глубины души поднималась ярость. Ни при мысли о родителях, ни в моменты насмешек в школе, ни во время наших предыдущих ссор я так не гневалась. С губ сорвались слова, о которых я потом сожалела, но не могла взять назад:

— Ненавижу тебя, — сквозь зубы прошипела я, — лучше бы тебя не было в моей жизни!

Хлопнула дверь. Стихли шаги на лестничной клетке. Супруг решил проблему привычным образом — ушёл. Пить до утра у приятелей или бог знает где. Без разницы.

Кровь не останавливалась даже с помощью флакона перекиси водорода. Приехавшая на вызов бригада скорой помощи наложила на рану несколько швов. Поставили уколы обезболивающего, антибиотика и прививку от столбняка. Пришлось соврать, что муж на работе, а мне стало плохо, и дело кончилось обмороком на кухне и травмой.

После ухода врачей я прислонилась к стене, от усталости прикрыла глаза. На то, чтобы дойти до спальни, не хватало сил. И каково же было моё изумление, когда в тишине квартиры раздался телефонный звонок.

— Слушаю, — я поднесла мобильник к уху с непострадавшей стороны.

— Карина Майер? Жена Павла Майера? — в трубке раздался строгий мужской голос.

— Она самая. По какому поводу?

— Ваш муж пересекал шоссе в неположенном месте, видимо, был нетрезв. Его сбила машина, мне очень жаль. Необходимо приехать на опознание…

Впоследствии я плохо помнила, что говорил тот голос. Я думала о конце прежней жизни и рухнувших воздушных замках.

Говорят, самая тёмная ночь — перед рассветом. Именно в такой час, когда не видно не зги, но каждое живое существо ощущает зарождающийся где-то в глубине мироздания свет, наша троица остановилась у заброшенной постройки.

Одинокое здание обступали гектары леса. Стёкол не было, и через окна внутрь лез кровавыми стеблями дикий виноград.

— Что это? — спросила я, глядя на развалины. — Где мы находимся?

— На полпути к границе с Фригоном. Это, — Ник мотнул головой в сторону сооружения, вкладывая спящего ребенка в мои руки, — обитель Умбры, богини ночи и смерти. Ей, в основном, поклонялись на других территориях, но и здесь почитатели находились. То было раньше. Нынче во Фламии славят лишь бога дневного света — Солиса, во Фригоне — Астеру, повелительницу Вечерней звезды. В стародавние времена Солис и Астера считались парой, тандемом, рождающим жизнь. Наверное, они поссорились, раз началась война, унёсшая тысячи душ…Давай наберём сухих листьев, — перевёл тему он, — положим на них девочку, укроем её же накидкой. Осень удачно задержалась в этих землях. С костром будет тепло.

Устроив малышку, он щёлкнул пальцами. В сложенной чашечкой ладони вспыхнул робкий огонёк. Николас поднёс пламя к собранному вместе с листьями хворосту — и возле наших ног заплясали оранжевые язычки.

Смогу ли я привыкнуть к магии? Возможно, со временем… Сейчас же мои колени ослабели, и я опустилась на поваленное дерево. Рядом сел Ник.

— С едой придется подождать, — вздохнул он, протягивая мне добытую из внутреннего кармана кителя фляжку, — попей немного. Запасы воды и съестного сделаем завтра. К полудню доберёмся до Эмбертона. Это крупный город на востоке страны. От него всего полдня пути до границы и до Эджервилля — моей деревни. Одежду хорошо бы сменить, — он покосился на мой брючный костюм: — Нам обоим.

После пробежки по лесу пить хотелось неимоверно, но воды было мало на троих, оттого я позволила себе лишь глоток. Терпеть неудобства — моя отточенная неблагополучным детством суперсила.

— Почему она не приходит в себя? — кивком указала на девочку, возвращая флягу. — Времени прошло достаточно.

— Она маленькая и, естественно, не обученная. Колдовство отнимает много энергии, а то, что птичка сделала там, у Багрового поля, невероятно. Её магический резерв пуст. Сил не осталось даже на бодрствование. Хорошо, что она спит. Так не больно…

— Багровое поле — это место сражения, верно?

Парень кивнул.

— Кстати! — вспомнила я. — А кто тот человек, создатель вихря? Никогда бы не подумала, что такое возможно.

— Ах это! Константин Кольдт — внебрачный сын короля и альтеор, то есть верховный маг, главнокомандующий. Зря тот придурок попёр против него, он лишь приблизил их поражение, — губы Ника изогнулись в кривой усмешке. Странным образом в его словах жалость к фригонцам переплеталась с восхищением персоной, буквально стёршей их с лица земли: — Кольдт уничтожил смерч вслед за врагом. Развеял. Повезло, иначе от нас с тобой не осталось бы ни косточки.

Я поёжилась. По телу поползли мурашки, несмотря на то, что у костра было тепло.

— Меня интересует другое. Например, кто она? — Николас указал на девочку. — Зачем «ледышки» притащили её во Фламию? И что нам с ней теперь делать? Но самое главное, — на этот раз палец Ника ткнул в мою сторону: — Кто ты и откуда?

Сочинять было бесполезно, точнее — невозможно, ведь я ничего не знала о месте, в котором оказалась. Оставалось только довериться случайному знакомому и надеяться, что не ошиблась, и тот в самом деле неплох. Не бросил же он нас ни здесь, ни у Багрового поля. Доводы «за» то, чтобы поделиться своей историей, были хлипкими, но ничего не поделаешь. Я глубоко вздохнула и начала распутывать клубок событий, приведших меня в этот мир.

Невзирая на разлад в отношениях с мужем, я тяжело переживала его гибель. Наш брак закончился крахом, но я не желала Паше смерти. Всё-таки он был единственной моей семьей. Плохие воспоминания стирались, и перед внутренним взором представал образ смеющегося парня, угощавшего меня мороженым после учёбы. И как же гадко было от того, что последними моими словами, обращёнными к нему, были слова ненависти! То, что я сказала, перед тем как он ушёл навсегда, отравляло душу горьким упрёком. Я никак не могла понять, откуда во мне взялась такая злоба. Сейчас я скорее жалела Пашу, потому что он был не дурным, просто, по всей видимости, слабым человеком. Не справился с жизненными сложностями. С гордыней, не позволившей принять поддержку. С толикой власти, что давала профессия. С переродившимися в ревность чувствами ко мне. Может быть, сложилось бы иначе, удели я больше внимания, согласись он на помощь… Но ничего уже нельзя было изменить.