Я отшатнулась.

— Нет, не может быть!

— Откуда такая уверенность? — спросил Константин.

Она всё-таки расхохоталась, превозмогая боль.

— Это у тебя уверенность. Чрезмерная в себе. Признайся, бастард, до этого дня ты не встречал никого могущественнее себя. Многие просто забыли, на что способны тёмные маги. Общаться с духами ушедших предков, чувствовать свою кровь, — это лишь крошечная часть того, что мы умеем. Ассайя нашла дневник Мелиссы. Это не случайность. Вы зовёте такие вещи судьбой. Сегодня ты выжил благодаря силе нашего рода. Как жаль, что великие знания растрачиваются впустую! Как жаль, что сестра оказалась не умнее матери! Все считают, Мелисса убила Альбера. Я рада, что никто не знает истины. В этой истории она хотя бы не выглядит слабой.

— Так это была не она? — спросила я не своим голосом.

— К сожалению, нет. Мама любила его, она не поступила бы так. Сайласс… пожелал воздать изменнику по заслугам. Он подговорил служанку, которая уехала с Мелиссой из Силента после обручения. Та девушка была его любовницей и винила принцессу в том, что была вынуждена покинуть Ноксильвар и расстаться с возлюбленным. Наследник тёмного трона никогда не связал бы жизнь с этой дурочкой, но она считала иначе и специально использовала нож, подаренный Альбером, чтобы подставить маму. Правда, вместо возвращения домой ей пришлось отправиться на плаху вместе со своей госпожой. Впоследствии Сай признался королю. Миссандр его простил, но не я, не я… Не волнуйся, дядя наказан достаточно.

Она зашлась в кашле. Кольдт вложил мне в ладонь платок, и я стёрла капельки крови с её лица. Прижала ткань к подбородку, но та быстро напиталась красным. Ассандра откинула мою руку.

— Не надо…

— Послушай, знаки действуют на сильных магов не так, как на обычных. Нужно попытаться тебе помочь. Давай отвезём тебя в больницу и…

— Нет. Это необратимое заклинание. Разница лишь в том, что в отражённом виде оно убьёт меня не сразу. Мне конец. А раз так, ты должна продолжить моё дело. Отомсти им, они и так прокляты за то, что сделали! Посмотри на Гланцев, их род почти иссяк. Восстанови наш Дом, вдохни жизнь в осквернённые земли. Тёмные знания беспощаднее стихий, только им править миром! Забудь о мужчине, а лучше избавься, пока спит. Ты же не хочешь повторить ошибки матери?

— Лучше умереть с любовью в сердце, чем жить с ненавистью!

— Как ты не понимаешь?! Мама променяла на чувства свою силу, суть! Мы жертвуем собственными интересами, даём мужчинам всё: тела, души, детей! И что получаем взамен? В лучшем случае шрамы! — она провела пальцами по моей брови, и я почувствовала, как холодна её рука. — В худшем — смерть!

Мне хотелось закрыть уши, чтобы больше не слышать хриплый голос, твердящий о страшных вещах, бередящий старые раны, ковыряющий ту червоточину, что всегда была во мне.

— Не хочу… так, — только и сумела выдавить я.

— Я нашла тебя слишком поздно, сестра. А должна была уберечь, подсказать, научить. Меня не было рядом, прости. Зато я ещё в состоянии спасти тебя.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Кольдт.

— Вашего портала в метро больше нет.

— Врёшь! — рявкнул он. — Карина, не слушай её, она лжёт!

— Нет, — Ассандра покачала головой, — я закрыла его. Такая призрачная завеса. Кстати, это было легко. Сложно собрать силы, чтобы зарядить амулет. Но на пороге царства Умбры мне подвластно и это.

Она коснулась орхидеи. Загудела давно мёртвая лампа. Где-то в пуховике пикнул мобильник. Позади Константина вырос сияющий круг. Принцесса поймала мой взгляд.

— Я вложила остаток жизненной энергии в единственный переход. Только туда. И рассчитан на одного. На твоём месте я убила бы мужчину и вернулась домой, на Амираби. Но даже если уйдёт он, ты станешь свободной и выстроишь жизнь, как пожелаешь.

— Не слушай её, — сквозь зубы шипел Константин, — мы что-нибудь придумаем. Отыщем решение вместе! Ты и я!

Меня заворожили её синие, как океан, глаза, тонущие в заповедных глубинах чёрные точки.

— Портал закроется, когда кто-то из вас переместится, или когда я умру, а тени предков уже зовут, протягивают ко мне свои жадные руки, — её голос слабел, дыхание истончалось.

«…Отец тоже для меня сорвал бы волшебный цветочек. Ничего бы не пожалел…»

«…Папа, лезь ко мне. Будешь за Адель…»

«…Папа обещал погулять со мной, перед тем как вы уедете в Мальдезер…»

«…Папочка, я так скучала…»

Я поднялась с колен и медленно повернулась. Кольдт тоже распрямился и, это было видно по выражению лица, собирался шагнуть ко мне и сделать что-то такое, чтобы убедить подождать, не рубить с плеча, но опоздал. Я послала ему воздушный поцелуй. На Земле альтеор действительно сдал, потому что не удержался на ногах — его отбросило прямо к порталу, затянуло внутрь, и сияющий круг сузился до маленькой звёздочки, которая вскоре исчезла. Он успел только выкрикнуть моё имя.

— Соль на твоих щеках… — свистящий шёпот вывел меня из оцепенения. — Это пройдёт. Ещё скажешь мне спасибо.

Я утёрла лицо рукавом. Больше нечего было бояться. Всё, что пугало меня, произошло.

— Ты не оставила мне выбора.

— Я лишь подтолкнула. Выбор сделала ты сама.

— Ну да! — невесело хмыкнула я. — Ты предлагала другой вариант!

— Именно, — она попыталась улыбнуться, но вместо этого перепачканный кровью подбородок затрясся, на ресницах заблестели росинки. — Я хочу, чтобы ты забрала медальон. Он послужит лишь однажды. В случае угрозы жизни примет удар на себя. Это свершение будет последним, но береги его как память. Орхидея — символ нашей семьи. Мелисса получила его от королевы Фелисс в день свадьбы. Мама… Я с ней встречусь, когда тоже стану безмолвной тенью. Скоро. А ты… Живи вольно, не склоняйся ни перед кем. Мы будем ждать тебя, сестра!

Ассандра дотронулась до кованых лепестков. Её губы шевелились, но почти беззвучно — слов было не разобрать. Цветок вспыхнул серебряным светом, настолько ослепительно, что мне пришлось на секунду отвернуться, а когда я снова обратила взор на принцессу, её лицо уже стало восковой маской, в вечность глядели лазурные глаза. Кончики пальцев почернели, тлен расползался от них выше, пока не охватил всё тело и не перекинулся на лицо. Я уже видела подобное в королевском склепе Игнисов. Через пару минут от родной мне плоти и крови остался лишь прах.

На холодном полу лежала одежда и медальон. Я поддела цепочку пальцем, застыла на мгновение, изучая реликвию, а затем надела на шею. Сгребла вещи в охапку, спустилась к мусоропроводу и положила всё в железный ящик. Ключи валялись у входной двери — их уронил Константин.

В квартире было тихо и по-прежнему солнечно, словно в насмешку. На столе — недопитый кофе, на спинке стула — мокрое полотенце, в спальне — развороченная постель.

В гостиной я набрела на его пальто. Полы упали на ковёр, как шлейф, когда я завернулась в плотную чёрную ткань. Как была, завалилась на диван и уткнулась носом в подушку, хранящую запах смятых стеблей. Не верилось, что ещё утром я была здесь так счастлива. До того, как сделала единственно возможный, но такой жестокий по отношению к нам обоим выбор.

В город пришла весна. После однообразия зимы глаз мало-помалу привыкал к буйству красок. Черёмуха и яблони оделись в белое, как невесты. На узких дворовых дорожках прохожих задевали веточки сирени. Каштаны украсились кремовыми пирамидками, словно рождественские деревья — игрушками. Под ногами стелился жёлтый ковёр.

А моя жизнь утратила краски. Стала похожей на негатив. Однажды Николас назвал Амираби чёрно-белым из-за контраста в магии. На самом деле, бесцветным было существование без любви. Я поняла, о чём пела Эдит Пиаф в своей знаменитой песне. * Обыденное представляется необыкновенным, когда любишь. И наоборот.