— Ладно, план раскрыт, что дальше?

— То, чего ты желаешь, как и неприкосновенность семьи Шелли, станет гарантом возвращения Саманты. Приведёшь её домой без обмана, точно в срок и без своих фокусов — и я помогу с кровью грифона.

Я понимала, что он мог схватить или, более того, убить нас обоих, перевернуть вверх дном всю провинцию и из-под земли достать дочь, но почему-то не сделал этого. Худой мир всяко лучше доброй ссоры. Я протянула ладонь, но рукопожатия так и не случилось.

— Нет, спасибо, — скривился он, — после того, что я видел, твоим рукам веры нет. Идите.

Отвергнутую ладонь перехватил Шелли и повёл меня прочь. Константин снова смотрел на то, как мы уходим. И чего стоило ему пойти на этот уговор — одному Солису известно.

Я ликовала. Хотя нас щёлкнули по носу, мы добились практически невозможного. Шелли оправдают, его семья в безопасности, Сэм и я вернёмся в родные пенаты. Чего ещё желать?

Из Пирополя Николас отправил отцу сообщение о том, что писать одному хорошо известному господину больше нет нужды. Моего приподнятого настроения парень не разделял, да и в целом был какой-то поникший. На вопрос, незнамо какой по счёту, что с ним происходит, он бросил отрывисто, пряча лицо:

— Мне стыдно.

— Это ещё почему?!

Я застыла посреди лесной тропинки.

— Идём, у нас мало времени.

— Тогда объясни.

— Идём, — настаивал Ник.

Порой, чтобы получить ответ, нужно перестать задавать вопросы. Я оставила его в покое, и это сработало. Спустя некоторое время он первым заговорил.

— На кладбище я не сумел тебя защитить. Стоял рядом и не мог… ничего. Если бы ты вовремя не собралась, а он не был необычайно милостив, кто знает, чем бы всё закончилось. Из меня плохой напарник, Кара, хуже даже, чем маг.

— Да ты что! — я схватила его грубо, развернула к себе. — Сколько раз повторять, что без тебя никакой Кары просто не было бы! А о Сэм ты подумал? Что стало бы с ней тогда, в палатке? Можешь сколько угодно делать вид, что сердишься из-за неё. Я-то помню, как ты нёс её на руках через весь лес, привёл в свой дом, баловал, хотя от тебя этого никто не требовал. Ко всему мы шли вместе. Не Кара привела тебя на Багровое поле, зато на кладбище ты попался из-за неё. И Кара дерзила сыну короля, зная, что ты стоишь рядом, плечом к плечу. Прав Калеб — с поддержкой человек способен на всё. Так что не смей себя обвинять. Во всех мирах ты лучший напарник!

Я погрозила ему пальцем, а он рассмеялся.

— Почему ты говоришь о себе в третьем лице? Всё-таки ты странная. И от волнения акцент сделался гаже. Эта отповедь была столь же великолепна, сколь и ужасна!

Мы поменялись ролями. Оставшийся отрезок пути до Эджервилля Ник забавлялся, а я ворчала, вспоминая народную мудрость про добро неблагодарным людям.

— Сэм?..

Девочка лежала на животе поперёк нашей общей постели. Пока я ломала голову над тем, что ещё положить в сумку, чтобы ей было удобно в дороге, она болтала ногами, склонив лоб над страницей, озаглавленной: «Сказка о жадном фригонце и хитром пламени».

— Сэмми?! — снова позвала я, слегка повысив голос.

— А?

Сквозь меня смотрели синие глаза, пустые, так как душа ещё не вернулась из сказки в реальность.

— Кара! — взгляд прояснился, губы сложились в улыбку узнавания. — Ты что-то хотела?

— Да, хм… Близится час отъезда, и, прости, останавливаться не получится даже ночью. Твой папа слишком соскучился. Но не переживай, пешком пойдём только до Эмбертона, а дальше… Калеб найдёт экипаж. Ты рада?

Девочка повертела в руках сухоцвет и заложила страничку, на которой я её прервала. Почти с благоговением служителя церкви перед священным писанием она закрыла томик «Сказок фламийским детям» и переключилась на меня:

— Да. Я тоже скучаю по папе. И по Мэнни, и Пенни…

«Блин, да кто это?!» — досадливо подумала я.

— …И по дедушке, и дяде Зару, хотя ему не мешало бы выпить чаю с мятой…

— Замечу, в его кружку следует поместить целый сад мяты!

Она хихикнула и продолжила:

— Но ведь раньше мне не дозволялось покидать Кленовую рощу. Значит, я больше не приеду в Эджервилль и не увижу Томаса, Молли и Ника, да?

— Уверена, тебя ждёт много приключений, и ты сможешь видеться, с кем пожелаешь.

— А ты? Ты погостишь в Роще чуточку, ну, чтобы я хоть привыкла…

Жить без вас. Она не произнесла этих слов, но я догадалась.

— Твой отец обещал достать редкость. Возможно, это займёт некоторое время, — выкрутилась я.

— Аленький цветочек?

Я не сдержала улыбки.

— Не совсем. Но тоже о-о-очень нужное.

— Тогда положи в сумку вот это, — девочка спрыгнула с кровати и пихнула мне в руки свою книгу. — А я пойду поцелую Пеструшку и проведаю цыплят Молли. То есть поцелую цыплят Пеструшки и посмотрю, как там… В общем, ты поняла.

Да, я всё понимала. Мне тоже мучительно, до ноющей боли в животе, не хотелось расставаться.

«Ничего себе!» — крутилось в голове с той минуты, как скромная почтовая карета выехала на кленовую аллею. Образ Константина заставлял думать, что тот живёт в каком-нибудь мрачном замке на скале с хищными волнами у подножья, и в остроконечные башенки бьют ветвистые молнии. А на деле три этажа особняка производили самое приятное впечатление. Они были примечательны множеством окон, глядя на которые, трудно было вообразить, сколько же комнат скрывается внутри.

— Мэнни! — взвизгнула Сэм, когда мужчина возраста, определяемого как нечто среднее между пятьюдесятью и шестьюдесятью, распахнул входную дверь.

«Ах вот ты какой!» — успела подумать я, прежде чем встречающий опустился перед девочкой на колено, наплевав на идеальный костюм. Он прижал малышку к себе очень бережно, как величайшую ценность. Его опрятный облик вкупе с почтительным отношением к Сэм вызывали симпатию. Я улыбнулась искренне, когда мужчина представился:

— Мануэль Скотт, управляющий. Извините, с отдыхом и ужином придётся повременить. Господин ожидает в кабинете. Прошу за мной.

Не выпуская ладошки Сэм из своей, Мануэль увлекал нас вверх по лестнице. Из-за его спины я не сразу заметила картину там, где ступени расходились в противоположные стороны. На огромном холсте облокотилась о каминную полку необыкновенной красоты девушка. Вопреки здешним обычаям на ней были узкие брюки для верховой езды, заправленные в высокие сапоги. Свободную светлую блузу в талии стягивал не то широкий пояс, не то короткий корсет. По плечам рассыпались золотые кудри. Её предплечье обвивала цепочка, а с кисти свисал диск наподобие карманных часов, с крупным рубином по центру. Ярко-зелёные глаза смотрели мимо художника — вдаль, чуть приоткрытые губы придавали лицу мягкости.

Несмотря на то, что особняк хорошо протопили, я ощутила будто бы веющий от картины могильный холод. Поднимая крошечные волоски на руках, по телу пробежала крупная дрожь. Я отчего-то совершенно точно знала, что девушки нет в живых, хотя понятия не имела, кто она.

Уловив мой интерес, Мануэль пояснил:

— Это матушка альтеора, леди Кристина Кольдт. Её нарисовали по приказу короля Фредерика незадолго до гибели. Леди навсегда останется юной и прекрасной, как здесь, — его пальцы приблизились к раме, но он отдёрнул руку, так и не коснувшись.

Кристина…

«Кристина, ты…»

Ты точная копия той статуи, которой Бальтазар, охотясь за мной, снёс голову! Так вот почему он поджал хвост, словно побитый пёс, а Константин разозлился. Теперь я понимала, что альтеор обошёлся с кузеном очень лояльно. Я бы убила на месте! А что он почувствовал, когда спустился в склеп и увидел, что ко всему прочему сотворили с его прадедом?!

Мне захотелось развернуться и нестись вон из этого великолепного дома, как можно дальше от повелителя огненных торнадо, начхав на грифонью кровь и возвращение на Землю. Ступни будто вросли в ковровое покрытие. Я разрывалась между навязчивым желанием сбежать и необходимостью топать выше.