– Не пугайте нас так! Вы поступили сюда в очень тяжелом состоянии! Впредь перед тем как что-либо предпринять, советуйтесь с врачом. Это, кстати, я, – он подал мне руку и широко улыбнулся. – Меня зовут Ибрагим.

Я, толком не понимая, что происходит, неуклюже пожал руку Ибрагиму. Похоже, желание выслужиться перед моим кланом стоит у него выше врачебной этики. Но я совру, если скажу, что он мне хоть сколько-нибудь понравился изначально.

– Марк Ротт, – сухо бросил я.

– Знаем-знаем! – скользко улыбнулся доктор. – Это большая честь… Ой, ну, то есть, соболезнуем, конечно, что вы оказались в такой ситуации. Главное, не переживайте. Нам сообщили о вашей уникальной особенности, очень интересно, знаете ли. Поэтому пришлось лечить вас без применения магии, что, конечно, не радует. Однако вы довольно быстро пришли в себя, как я могу поглядеть. Всего три дня – и вы уже в сознании.

– Где я вообще? – стоит ли говорить, что личная больница нашего клана выглядела иначе. Ее бы я узнал в мгновение ока, так как провел в застенках тамошних палат не одну неделю.

– О, вы в лучшей столичной клинике! Хочу вас заверить, работают у нас только профессионалы с родословной! Всякий трущобный сброд мы бы к вам и на километр не подпустили! – так значит, я все-таки добрался до столицы. Не уверен, правда, что это теперь для меня значит.

– Сколько мне здесь еще торчать?

– Видите ли, из-за ваших особенностей выписать мы вас сможем не раньше чем через два месяца. Методы у нас инновационные даже без использования магии, однако наибольшее беспокойство вызывает состояние вашего глаза.

– Я думал, он остался где-то на ветке, – хмыкнул я.

– Так, да не так. Ваш клан смог обеспечить пересадку, однако без магической поддержки, сами понимаете, нужно уповать на удачу, приживется ли он.

Я нахмурился. Зная мое везение, лучше уповать на что угодно, кроме удачи.

– Марк, мне, кстати, сообщили, что вы можете ускорить собственную регенерацию?

– Да, но…

– Никаких «но»! Нам любая помощь в борьбе за здоровье нашего дорогого пациента пригодится, так что делайте это поскорее!

Доктор Ибрагим мерзко растягивал слова, делая ударение на каждый слог, что меня невероятно бесило. К тому же «Пренебрежение болью» довольно странно повело себя.

Однако слова врача имели смысл: организму явно не помешает небольшой допинг.

– Хорошо, доктор, – кивнул я.

– Прошу вас, Ибрагим! – он снова улыбнулся, как торгаш на рынке.

Зажмурив глаз, я активировал навык регенерации, опасаясь болезненных последствий, однако ничего не произошло. Я выдохнул.

Может, это просто паранойя, в конце концов, кто знает, насколько сильно я пострадал той ночью. «Спасибо» тому старику, я даже не понимаю, что со мной стало. Хотя догадываюсь, но не хочу даже думать об этом. Не могу сказать, что сейчас нахожусь в самом трезвом состоянии рассудка.

Ибрагим заметил узоры на моих руках и довольно кивнул.

– Вот видите, все в порядке, а теперь отдыхать! Обещаю, вы даже не заметите, как все благополучно закончится.

После этой фразы врач резко развернулся и зашагал к выходу, где его уже ждала медсестра. Я смотрел ему в спину, и когда тот уже почти закрыл дверь, окликнул его.

– Докт… Ибрагим!

– Да-да? – он встрепенулся и аккуратно развернулся ко мне со своей фирменной улыбкой.

– Меня кто-нибудь навещал?

– Боюсь, что кроме господина Фридриха никто не приходил.

– А, хорошо… – я отвернулся и посмотрел в окно, которое находилось по левую сторону от моей кровати. Не знаю, на что я надеялся.

Я решил отвлечься и проверить телефон. Он лежал на тумбе рядом с кроватью, как раз на таком расстоянии, что я без проблем мог дотянуться до него рукой. Кое-как вытащив из него зарядку, я взял мобильник в руку. Кровь с экрана телефона старательно оттерли и помимо разбитого стекла о событиях той ночи ничего в его внешнем виде не напоминало. Оранжевый чехол, кстати, куда-то пропал, и теперь смартфон непривычно лежал в руке, то и дело намереваясь выскользнуть из нее.

– А?

Дурное предчувствие отозвалось холодком в животе еще в тот момент, когда я на заблокированном экране телефона увидел стену оповещений из различных соцсетей и мессенджеров. И хотя я еще не видел их содержимое, активность моего профиля не на шутку подогрела мое любопытство. Я свайпнул изображение замочка в сторону и услышал знакомый щелчок, свидетельствующий о том, что экран разблокирован.

Перед моими глазами расстелились ряды с иконками приложений. Я не держал на телефоне много хлама, но, тем не менее, пытался следить за трендами и устанавливал все, что было в какой-то мере актуально. Социальных сетей это тоже касалось: новые игроки среди них появлялись довольно редко, но когда такое все же происходило, я каждый раз регистрировал в них свой профиль, который так и оставался полупустым и никому не нужным. Все-таки я предпочитал больше серфить по интернету, чем делать контент самому. Вернее, я его вообще не делал. Оттого сильнее было мое удивление, когда я увидел, какие числа светятся в углах иконок приложений.

Оповещений из «Постера», самой популярной на данный момент соцсети, было так много, что они не влезали в красный квадрат в углу иконки, потому там красовалось лаконичное «999+». В других приложениях масштабом поменьше количество оповещений тоже зачастую исчислялось сотнями.

Я какое-то время просто переключался между рабочими столами моего телефона, пытаясь осознать, какую шумиху навел, и боясь выбрать какое-нибудь из приложений и просмотреть посты с упоминанием меня. Что уж говорить о личных сообщениях! Там должно быть вообще много всего интересного.

Я отложил телефон и посмотрел в потолок, пытаясь успокоиться.

Хорошо. Теперь ты своего рода звезда. Господи, и почему я вообще согласился на этот стрим? Чем я вообще думал?

Ладно, начнем с простого.

Помимо приложений красный квадратик также светился на зеленой иконке, отвечающей за звонки. Пропущенных было, конечно, не так много, как прочих оповещений; тем не менее, я никогда еще не видел, чтобы мне пытались дозвониться 49 раз. Я снова поднял телефон к лицу и нажал на «Пропущенные».

Почти все они пришлись на тот самый день, когда я чуть не погиб. Большинство принадлежали службе безопасности, многочисленные номера которой определяются у меня автоматически. Видимо, звонили те, кто искал меня после выключения стрима. Увы (я опустил глаз вниз, на ноги), абонент не смог подойти к телефону.

Из общей массы выделялся звонок от Фридриха, записанного у меня отдельно от безликой службы безопасности, и два вызова от скрытого абонента.

Допускаю, что это была Элиза, ведь ранее она уже пыталась дозвониться до меня несколько раз. В первый раз именно ее звонок спровоцировал коротышку наброситься на проводника с машинистом. Затем она позвонила мне уже после того, как вся сеть увидела, что со мной сделал старик. Неужели беспокоилась? Я нахмурился, не зная, что думать по этому поводу. Скорее всего, ее одолело простое любопытство: наверняка решила, что я просто заделался в пранкеры или еще что.

Перезванивать и узнавать я точно не собирался. Вообще не следовало писать ей. Чем я только думал? Кому что пытался доказать? Теперь просто включу дурака и сделаю вид, что и не общался с ней вовсе. В конце концов, из-за нее меня чуть заживо не замуровали в каменной коробке с трупом.

Не думаю, что теперь когда-нибудь смогу думать обо всей этой поездке без стыда. Детская, наивная глупость стоила мне последствий, которые предстоит разгребать еще очень долго. Возможно, поделом меня никто в клане не воспринимал всерьез, возможно, я в какой-то мере даже заслужил все это. В горле собрался ком, и чтобы отвлечься от самокопания, я все-таки решил проверить социальные сети.

Первым делом «Постер». Палец потянулся к салатовой пиктограмме, на которой в минималистичном стиле был изображен пленочный фотоаппарат из белых линий.

Я открыл вкладку с оповещениями и приподнял бровь от удивления. Комментарии, лайки и сообщения водопадом затопили мой профиль. Больше всего меня удивило количество подписчиков, красовавшееся под аватаркой: теперь за моими обновлениями следили чуть больше 100 тысяч человек. Вполне реально получить такое количество подписчиков за три дня, если на то есть веская причина.