Только сейчас я ощутил всю тяжесть своих ранений. Вся левая сторона лица горела от боли, одежда на руках и коленях была разорванной и грязной, пропитанной кровью. Ноги ныли от усталости и едва справлялись с тем, чтобы поддерживать корпус. Я ощущал себя карточным домиком за секунду до дуновения ветра. Адреналин сменяла боль, и мне быстро стало понятно, что так я долго не протяну.

«Пренебрежение болью», – я посмотрел на свои руки, задрав рукава грязного худи. По запястьям начали бегать белые линии, оставляющие за собой узоры, напоминающие швы. Тело словно онемело, и боль, хоть и не исчезла полностью, ощущалась так, словно ушла на задний план, лишь фоном напоминая мне о плачевном состоянии тела.

Перемена в самочувствии оказалась столь резкой, что я не сразу понял, что вообще со мной произошло, и чуть было не потерял равновесие, вовремя не оперевшись о стену.

Встряхнув головой, я обнаружил окно, которое раньше не видел. Пыльное мутное стекло в деревянной, вертикально поднимающейся раме выглядело так, будто было готово развалиться от одного лишь касания. Но мой взгляд зацепило не его аварийное состояние, а сломанная защелка снизу, которая оставляла пространство между подоконником и самим окном.

Я запустил руку вниз и поднял эту древнюю конструкцию до упора, молясь о том, чтобы тварь не посмотрела вверх. Этого, к счастью, не произошло, так что я забрался внутрь настолько быстро, насколько мог, и сел у окна, только теперь уже внутри.

Судя по всему, я находился в коридоре жилого дома.

Пыли внутри было так много, что любой луч света, который попадал в это помещение, был отчетливо различим и казался почти что осязаемым. На полу коридора был зеленый ковер, достающий до стены рядом с таким же окном, как и мое, только с противоположной стороны дома. Каждые несколько метров по бокам от прохода располагались одинаковые двери с приклеенными к ним золотыми номерками, многие из которых, впрочем, давно отвалились, напоминая о себе лишь узором из засохшего клея. Многие были заколочены досками.

Я выдохнул и посмотрел в потолок.

– Твою ж м… Да как так угораздило…

Произошедшее за последние полчаса не укладывалось в голове. Я выдохся настолько, что не мог даже как следует осознать всю тяжесть полученных увечий. Ровно так же я не мог сконцентрироваться и начать прислушиваться к звукам снаружи, чтобы примерно понимать, где находится мой враг. Все это не имело для меня ни малейшего смысла.

Конечности казались свинцовыми, ступни в измазанных землей кедах ныли от беготни, даже несмотря на действие ауры. Казалось, я был готов просидеть в этом коридоре целую вечность… если бы не внезапная вибрация в кармане джинсов, пришло оповещение.

Правой рукой я достал из штанов телефон и разблокировал экран. Кто-то мог бы сказать, что соотношение лайков и подписок в его социальных сетях – последнее, что должно волновать полумертвого человека в заброшенном городе, где за ним по пятам идет чудовище. И этот «кто-то» был бы прав, однако мое мышление в тот момент никак нельзя было назвать хоть сколько-нибудь трезвым.

Мобильник щелкнул, давая понять, что экран разблокирован успешно, и на экране появилось мое лицо. Вернее, то, что от него осталось.

– Какого?..

Все это время, начиная с того самого момента, когда коротышка перед своей смертью отобрал у меня телефон, мой профиль в «Постере» вел прямую трансляцию. И, судя по всему, я, сам того не зная, оказался довольно успешным «Постер-блогером».

На меня в прямом эфире смотрели 200 человек. Четыре сотни глаз сейчас наблюдали мою искореженную одноглазую физиономию, которую им доносила фронтальная камера.

Почему-то мне это показалось невероятно забавным. Я всегда недолюбливал эту конкретную социальную сеть за ложь, на которой строился образ ее пользователей. Каждый уважающий себя блогер в «Постере» был красивее, умнее и разностороннее, чем на самом деле. Это было негласным правилом среди всех его пользователей: заставляй других поверить, что твои мечты об идеальной жизни уже сбылись, а каждое утро ты встречаешь с мыслями о саморазвитии, успешном бизнесе и здоровой еде. Тем более иронично выглядела моя трансляция, которая началась с задорной речи коротышки, продолжилась его жуткой кончиной, а заканчивалась моим уставшим, окровавленным лицом без глаза.

Я ухмыльнулся. По крайней мере, все это действительно произошло со мной.

Скромное число моих подписчиков за полчаса трансляции увеличилось на несколько сотен, каждые несколько секунд в мою личку прилетали сообщения от совершенно незнакомых мне людей, а количество оповещений о лайках представляло собой четырехзначное число.

Комментарии под трансляцией летели бешеной лентой, смысл большинства из них сводился к недоумению или предположениям, что же там происходило, пока мой телефон находился в кармане. Но последнее, чего я сейчас хотел, – это налаживать связи с общественностью.

Еще раз глянув на свое обезображенное лицо, я стиснул зубы и потянулся к кнопке выключения стрима. Но вдруг среди потока комментариев от незнакомцев словно кофейным пятном на белой рубашке выделилось одно-единственное сообщение от пользователя с лаконичным никнеймом el1za:

«Боже, Марк, что происходит???»

Это настоящий профиль моей суженой. Сам факт того, что эта девушка осмеливалась со мной связаться, был бельмом на глазу, напоминающим мне о собственной ничтожности, из-за которой я и решился на всю эту глупую поездку. За считанные секунды ее комментарий вырвал меня из апатии. Меня окутали злость и жалость к самому себе, из-за чего телефон чуть не отправился в стену. Однако, сумев сдержать вспышку гнева, я просто опустил занесенную руку с телефоном вниз и начал думать.

Люди отца должны быть уже на подходе. На подходе к поезду. Они ведь понятия не имеют, где я нахожусь, а значит, не смогут помочь мне выбраться из этой передряги и разобраться с Блуждающим. Скорее всего, администрация «Постера» не отрубила прямую трансляцию из-за них, потому что так они получают хоть какую-то информацию о происходящем со мной.

А раз они смотрят прямой эфир, то мне нужно сообщить им о своем местоположении, передать геолокацию или…

Снизу раздался знакомый шаркающий звук, напомнивший мне, что Блуждающий находится совсем рядом. Звонить начальнику охраны, когда в нескольких метрах от меня разгуливает это чудовище, не вариант.

Так тихо, как только было возможно, я поднялся на ноги.

Я всего несколько часов назад выбрасывал телефон, чтоб меня не нашли. А сейчас веду прямой эфир в обратных целях. Это было так иронично, что я выдавил из себя кривую ухмылку.

Я плелся мимо одинаковых дверей до лестничного пролета, который находился ровно посередине этажа, затем зашагал вниз, держась за перила.

На лестнице пахло сыростью и плесенью, ступеньки нехотя поддавались моим ногам. Приложив некоторую долю усилий, я смог спуститься на первый этаж, где собирался провести инспекцию всех входов и выходов.

Фойе было небольшим и довольно темным, так что мне пришлось включить фонарик на телефоне. Там же был небольшой коридор – такой же, как и на втором этаже, с несколькими заколоченными дверьми в квартиры. Вероятно, двери заколотили бывшие жильцы, надеясь сюда еще вернуться. Делали они это явно в спешке: на полу рядом с одной из дверей валялся измазанный мазутом коробок с гвоздями и шурупами, поперек которого был небрежно брошен старенький молоток.

В противоположной части коридора было видно окно, как назло, тоже заколоченное. Значит, помимо пожарной лестницы на втором этаже из здания есть всего один выход – через главные двери. Это плохо: он находится с лицевой стороны здания, в паре метров от которого переулок с Блуждающим. И попробуй я выйти любым из двух доступных способов, я в итоге все равно привлеку внимание той твари. Можно было бы попробовать заманить ее в здание через один вход, а выйти через другой, но я не был уверен, что у меня получится.