Он не сдержался и от избытка чувств витиевато выругался. Да так, что троллю и не снилось. Доброй трети оборотов в памяти не отыскалось, а ведь предыдущий хозяин тела изъяснялся в основном непристойно! Теперь понятно, чьи крепкие сержантские загибы привлекли нас сюда.

— Мне было нетрудно, — сказал я чистую правду. — Сил почти не тратил.

Ну да, поскольку сам-то лишь шарлатанством занимался и нагонял пафоса. Сложно пришлось лишь психологически. А всю работу взяла на себя исполинская хищница.

— Никогда не слышал, чтобы вы людей без платы лечили! — начал их старший скользкую тему. — Мы заплатим, но ты не сказал, сколько попросишь… А мы не богачи совсем. Видишь ведь?

— Денег мне пока не надо, — сдержанно откликнулся я.

— Тогда что?.. — враз набычился собеседник.

— Да уж не души ваши… Или тела. — Повязка неплохо скрыла ухмылку, но прозвучало все равно едко. — Куда везете… как ее… поклажу?

— Телега не наша, — быстро проговорил вояка. — И что на ней — тоже. Это вот его…

И ткнул пальцем в сторону упитанного здоровяка. Не учила мама, что так показывать на людей неприлично. Тот заметил жест и насупился еще больше. Скоро закипит…

— Какая рожа у него кислая… — не преминул заметить я.

— Тебе не рад, хоть и пришел ты с добром, — пояснил дядька. — Ну и… где-то рядом. За сына боится. И за кобылу свою… Ну и за всех нас, наверное. И северную речь он совсем плохо знает, как дурак тут жмется. Чего приятного.

Я не нашелся, что ответить. Только не без злорадства подумал, что бывал на их месте. Вихрастый тип меж тем продолжал взахлеб разливаться об эльфийской терапии, другой пациент лишь изредка вмешивался. Мне было весьма любопытно послушать. Да только вот проблема: занимательный монолог шел на языке, который за прошедшие полчаса не стал понятнее. Аналогия с немецким тоже ничем не помогла. Тем более немецким я почти и не владел.

— Что он говорит? — пришлось на всякий случай осведомиться у коренастого.

— Да про то, что в лесу случилось, — вслушался тот. — Задницей, говорит, чуял, там рядом что-то огромное было… А что было-то?..

Вы посмотрите-ка, какой у нас тут гений ректальной интуиции нарисовался! Не нравятся мне его впечатления. И то, как он их преподносит. Еще наведет кого-нибудь на ненужные мысли…

Неторопливо, под ручку со Звиткой приблизившись к рассказчику, я бесцеремонно ввязался в обсуждение:

— Лес большой. И он смотрел на нас. Весь лес смотрел. Ты ведь это понял?

— О… Ну да… Я как раз… — промямлил бывший пациент и рефлекторно потер предплечье. — Про то и…

— Как нам тебя отблагодарить? — не отставал их старший.

Владелец телеги что-то, видимо, понял и фыркнул — прямо как его лошадь. Да успокойся ты, сдался мне твой товар… Или что там у него. Вряд ли просто вещи на новую квартиру перевозит.

— Куда вы идете? — повторил я свой вопрос.

— В город… Зейштад называется… — растерялся дядька. — А тебе что с того?

— Я в ваших краях впервые. Как и она. — Я чуть приобнял мокрую, смущенную и испуганную ведьму. — Расскажите мне про них. Там и решим, как вы мне ответите на… помощь мою. Много не попрошу. Большой город?

— Дыра дырой, — без обиняков заявил вихрастый. — Даже вместо стены там просто колья вбили и земли навалили…

— Да что уж, — не согласился старший. — Город как город. Тут их мало — три всего, четвертый почти в неделе конного пути… Из камня-то стена, конечно, лучше, да где тут его столько взять?

— У… спроси, где, — проворчал наш бесплатный клиент. — Вон какой домище себе отгрохал…

— Как звать-то вас, путники? — прервал я бесполезную перепалку в зародыше. — И кто вы?

— О… — сконфузился коренастый дядька. — И впрямь, что это мы… Я Хаймрик, Кассимира с Юнбертом ты знаешь…

— Повтори медленно, а то не запомню, — попросил я.

Он не счел это за труд, а потом добавил, указав на пузатого верзилу:

— Он вот Одельберт, мы с ним, значит. Он купец, это сын его, Лодвиг, а мы их проводить подрядились. Лихие людишки по осени шалят.

Последний звук в имени купеческого отпрыска был чересчур звонким, с гласным оттенком. Ну и произношение, вовек мне его не освоить.

— Шайка объявилась, а стража обленилась. — Вихрастый Кассимир заржал, явно довольный своей, прямо скажем, весьма посредственной рифмой. — Из города и носу не кажут, как дожди пошли. Говорят, успеем перевешать.

При этом он соединил большой палец со средним в кольцо. Что вроде как считалось тут очень неприличным жестом. Это он в адрес доблестных служителей порядка — или мне?

Я сдвинул брови, пристально поглядел ему в глаза, и тип тут же стушевался. Ну да, дошло, что в эйфории от волшебного исцеления позволил себе лишнего. Еще и купец надулся пуще прежнего, качнул своим копьем. Имя-то его как раз чуть раньше прозвучало… Да и рыжего сына — тоже. Такой себе контекст.

Пытаясь сгладить вылезшие углы, я обратился к главе незадачливой охраны:

— Назови… Э-э, представь меня… Ну, этому, чья телега. Я Димко из Углича. Будем знакомы.

Да-да, банально нарек себя в честь первого же самозванца, пришедшего на ум. Из всех заготовок, которые придумывал по дороге, эта показалась самой подходящей для такого случая. Указывает на то, что я выходец из той самой «средней земли», где речь и названия похожи на славянские. А имя слегка странное для тех мест — ну так и внешность у меня, мягко говоря, нестандартная. Главное — легко запоминается. Мое родное подходит куда хуже, даже сокращенное или адаптированное. Слишком уж на слух выбивается, если не переделать почти до неузнаваемости. Но тогда и смысла нет им пользоваться. Привыкнуть бы еще откликаться на Димку… С Тринитротолуолом-то я прямо уже сжился. Для новой роли, впрочем, псевдоэльфийский псевдоним не годится.

Впечатление произвел почему-то своеобразное: мужики недоуменно переглянулись, и старший охранник наметил легкую полуулыбку. Как будто засомневался, но спорить не стал. Еще бы: мне-то виднее, как меня зовут!

Не отпуская на всякий случай Звитку, подошел к недовольному торговцу. Тот уставил на нас покрасневшие водянистые глаза. Вояка безошибочно выговорил имя, которым я обозначился, и добавил от себя некий комментарий. Надеюсь, лестный.

Амбал-купец что-то пробормотал, затем бросил еще одну фразу — громче и напористо. И с вызовом посмотрел на меня.

— Он благодарит тебя за то, что отбил от пернатых разбойников его кобылу и товары, — перевел дядька, назвавшийся Хаймриком. — И говорит, что заплатим мы сами… Да мы так и хотели, знаешь ведь. Потом с него вытрясем долю. Раненым доплата положена.

Я склонил голову, прижав ладонь к сердцу, и вновь обратился к помощнику:

— Передай, что я рад помочь… как там это… почтенному купцу.

Тот незамедлительно исполнил просьбу. Вот и славно, конфликт вроде улажен худо-бедно. Этот скряга, который, похоже, сэкономил на своем сопровождении, хотя бы уяснил, что на его имущество и финансы никто не посягает. Непредвиденных трат избежал — и сразу рожу попроще сделал.

Везет мне прямо-таки чрезвычайно, надо признать. Уже второй раз за время вынужденных блужданий натыкаюсь на тех, кто может общаться на понятном мне языке! Хотя и говорит в основном на другом! Конечно, объясниться бы вышло и жестами, обстановка располагала… Наверняка сумел бы втолковать, что намереваюсь вылечить пострадавшего. Но тогда бы не удалось разузнать, стоит ли мне соваться в город. Там-то, скорее всего, какой-никакой переводчик отыскался бы… А вот в селении любителей природы, внешне похожих на татар, — не факт. Редкая удача, что наткнулся именно на Сартака тогда. И сейчас — на Хаймрика этого с Кассимиром, пусть бы даже и одного из них хватило. Спасибо братьям-славянам, что распространили свое наречие по окрестностям! Однако вечно так продолжаться не будет. Если уйдем еще дальше, в другом месте непременно окажется, что решительно никто со мной побеседовать не способен. Надо извлечь из ситуации по максимуму.

Нужна информация, как можно больше. Самый важный вопрос — как меня могут принять в городе. Второй же пункт в списке…