— Либо у этих ребят яйца еще крепче, чем у тебя, либо Семейка знает секрет защиты от мозгомойки, — тихо подметила Лина, всеми силами пытаясь прогнать наползающую на лицо ухмылку.

— Возможно, это синты. Я сам бы сейчас предпочел доверить свою охрану им, а не тебе, — Генар недовольно скривился, а потом обратился к одному из стражей, — Я капитан Искателя Ветра, мы недавно прибыли в город и хотим увидеться с Представителем Зууле.

— Господин Тиан Зууле не принимает посетителей, он сейчас работает над шедевром и пожелал, чтобы его не тревожили, — последовал механический ответ, окончательно убедивший Лину, что они имеют дело с искусственным человеком.

— Это дело чрезвычайной важности. Зефиру грозит опасность, сам посмотри, что происходит на улицах, — Генар сделал шаг навстречу охраннику, пристально глядя в собственное отражение в матово черном забрале, — Свяжись с Представителем. Я капитан Ордена, и в случае неподчинения, буду вынужден добиться встречи иными методами.

Глубокая и мрачная угроза, прозвучавшая в словах Генара, ничуть не впечатлила охранника; он лишь перехватил свой пистолет-пулемет поудобнее и упрямо ответил:

— Господин Тиан Зууле приказал никого не пускать. Без исключений.

Солнцеволосый тяжело вздохнул и отошел назад, к своим спутникам, окинул задумчивым глазами ворота, расположение камер и стражей, а затем перевел взгляд на Лину. Девушка встрепенулась и нежно проворковала, склонив голову на бок, с улыбкой, сейчас больше напоминающей хищный оскал:

— Рииичи… Бум?

— Бум, Лина, бум, — прикинув за секунду варианты, дал добро на эскалацию ее капитан.

В следующую секунду блондинка исчезла, превратившись в смазанный силуэт, а лазурный росчерк отделил головы охранников от их тел. Прежде чем они рухнули, Искательница ударом крест-накрест разрубила ворота и смертоносной тенью замелькала среди роскошных клумб, засаженных алыми розами. Генар подхватил оружие убитого стража и, заняв быстрым перекатом укрытие, открыл огонь по заранее выбранным целям. Сол Картиох, догадавшись, что сейчас будет, спрятался за одну из колонн и, прижав длинные ушки, спокойно ждал, когда затихнет стрельба.

Двое искателей, не сговариваясь и без поддержки прицельных визоров, действовали в идеальной гармонии. Рич уже видел, как сражается Лина, и занимался целями, которым она дала низкий приоритет. Первыми двумя прицельными очередями он снял дежуривших на балконе снайперов, а затем перевел огонь на дальние мишени, пока блондинка лихо и быстро крошила ближайших синтетиков в фарш, перемещаясь между ними почти незаметными для обычного человеческого восприятия рывками.

Пару десятков охранников периметра они ликвидировали менее чем за минуту, после чего Генар оглядел привлеченную заварушкой толпу зевак. Как он и думал, погрузившийся в анархию и гедонизм город жил только ради хлеба и зрелищ. Городская стража не думала останавливать их. Люди глазели с восторженными лицами, даже не обращая внимания на свистящие пули; страх и чувство самосохранения давно уступили место эндорфиновой зависимости.

— Эй, народ! Есть желание посмотреть, как живет знать? — выпрямляясь рявкнул Генар, на что толпа ответила радостным воплем, — Тогда айда за мной! — взмахнув рукой, он пошел через сад к массивной двери.

Разумеется, она была заблокирована после тревоги, а внутри их ожидала охрана из синтов и автоматические системы защиты. На такой случай у солнцеволосого был Сол, которому потребовалось лишь пара прикосновений, чтобы уговорить механизмы открыть бронированные створки. А еще мясной щит из любопытных зрителей следовал за ними по пятам, рассредотачивая внимание стражей. И, конечно же, его любимая убивашка, блондинка уже скрылась внутри, взбежав по стене на балкон второго этажа.

Составить более надежный план, Генару сейчас было сложно, но к счастью, хватило и этого. Лишенные живого руководства синтетики действовали по известным ему протоколам на случай масштабного бунта и заняли оборону в украшенном золотом и белым серебром главном зале, откуда был лифт на верхние этажи. Разумеется, синты попытались заблокировать все подходы и активировали скрытые в стенах и потолке турели, но и то, и другое, было бесполезно против возлюбленного машинами альва. Когда Лина, занявшая позицию среди сверкающих на потолке витражей, начала снимать из «Лазури» охранников одного за другим, Ричард, хорошо поставленным голосом, разогрел сходящую с ума от окружающей роскоши толпу и сам вступил в бой.

На душе было легко, жертвы среди гражданских его не волновали. Парень и так не был склонен к излишней эмпатии, а сейчас им правил восторг пастуха, направляющего стадо. Лишь боль в левой руке напоминала о том, зачем капитан вообще все это устроил. Без поддержки турелей охрана в творящемся хаосе продержалась недолго. Лина быстро сняла командные единицы, после чего синты принялись беспорядочно палить по толпе зевак, пока Генар с блондинкой методично их истребляли. Когда представление было окончено, а зрители стали ему не нужны, солнцеволосый повернулся к выжившим и взмахом руки указал на испещренный выстрелами, но все еще прекрасный зал:

— Весь первый этаж я дарую вам! Можете с ним делать все, что желаете! — и под крики ликования направился к лифту.

— Какой же ты все-таки нарцисс и позер, — насмешливо фыркнула Лина, появляясь из воздуха неподалеку, — признайся, тебя собственное отражение в зеркале возбуждает больше, чем я?

— Лишь немного. Хотя должен сказать, что ты почти так же прекрасна.

Когда просторный лифт распахнул дверцы, Лина быстрым взмахом меча убрала находившегося там синта-швейцара и, переступив ручейки крови на алом ковре, вошла внутрь.

— Карета подана! Какой нам нужен этаж? Сольчик-красавчик, есть идеи? — звонко спросила она у следовавшего за ними по пятам рассеянного альва.

— Представитель Тиан скорее всего в своей мастерской, на шестом. Но камеры там не работают, почему-то, так что я не уверен, — пропел ушастый в ответ, чуточку покраснев от полученного комплимента.

Скоростной лифт быстро вознес троицу к нужному месту. Охраны у дверей мастерской не оказалось, вероятно, живые стражи давно уже смылись в поисках наслаждений, а все синтетики погибли внизу. Громко постучав, Лина пожала плечами и толкнула выполненные из редких пород плимутского дерева створки и зашла внутрь.

Стоящий на коленях творец с немым восхищением наблюдал за произведением. В его глазах оно воплощало всё: чувственный восторг и жгучую страсть, страдание и поиски утешения. Это был его Магнум Опус, величайший шедевр из тех, что создавал гениальный художник, но раньше он писал лишь красками на холсте, а сейчас решил применить другой материал и не прогадал.

Едва окинув высокую скульптуру, слепленную из живой, ещё подрагивающей и агонизирующей плоти, Лина быстро отвела взгляд и помрачнела. На многих фрагментах изуродованных и сшитых вместе человеческих тел она заметила рабские метки. В воздухе стоял смрад крови, выпущенных кишок и бессмысленной боли. Гротескная фигура смотрела десятками глаз, а застывшие лица словно о чём-то молили и обещали. Но страшнее всего было то, что на миг Искательница подумала, что это… Прекрасно.