Егеря топили второй раз за день, причём теперь – куда успешнее. И “Лапа ястреба” здесь бы не помогла – если уж даже нож не мог справиться с “Телесной бронёй” берсерка.

Илья отчаянно рванулся, успел глотнуть воздуха и снова ушёл под воду. Спасало пока только то, что орку тоже нужно было дышать. И хотелось верить, что морпехи с борта не станут стрелять по егерю, пока его заслоняет навалившийся берсерк.

Вот только силы от борьбы в воде таяли с каждой секундой. Обувь, намокшая одежда и висящее за спиной ружьё тянули ко дну. А накачанный рисунком орк, казалось, схватился бы сейчас и с крокодилом.

Что-то боднуло егеря снизу и вынесло из воды. На реке вспух огромный бурун, и вверх рванулась гора спутанных водорослей.

– Держись! – в уши ввинтился отчаянный крик знахарки.

Илья успел вцепиться левой рукой в зелёную гриву. Плечо чуть не выдернуло из сустава, но егерь умудрился не сорваться. Он повис на вставшем на дыбы огромном существе, отдалённо напоминавшем коня. Водоросли облепляли всё его тело. Казалось, весь зверь состоял из огромной колышущейся спутанной гривы.

На холке у твари сидела Ивелисс. Одной рукой девушка держала две длинные ленты водорослей, похожие на узду. В другой она сжимала короткий нож. Маленький клинок выглядел совсем несерьёзно на фоне огромного скакуна.

Не удержавший захвата орк полетел в воду. С борта яхты захлопали выстрелы, водяной монстр содрогнулся и взвыл. Знахарка гикнула, и водяной конь с плеском выскочил из воды.

Руку егеря безжалостно рвануло, и он непременно сверзился бы в реку. Но длинные щупальца водорослей поддержали Илью на весу, а потом и вовсе прижали к мощной шее твари.

Водяной конь описал над водой дугу, как прыгающая косатка. Он с грохотом обрушился в воду, подминая под себя лодки морпехов.

Стоявший рядом с ними орк, надо отдать ему должное, не побежал. Он вскинул карабин и выстрелил, но, как и прежде – без видимого эффекта. Тварь повела длинной мордой и схватила смельчака пастью с совсем не лошадиными зубами.

Морпех страшно заорал, а водяной конь извернулся и снова бросился в реку.

– Кэльпи, вперёд! – звонко выкрикнула знахарка. Взмахом ножа она указала вверх по реке. И тварь послушалась приказа.

Извиваясь всем телом, она словно поскакала по воде, поднимая тучи брызг. Ног Илья не видел, только длинные зелёные хвосты водорослей, бьющиеся в воде.

Кэльпи нёсся по поверхности реки с огромной скоростью, пенные буруны с шипением расходились в стороны. В огромной пасти твари по-прежнему был зажат невезучий орк.

Вслед им грохотали выстрелы. Морпехи то ли надеялись пронять монстра не качеством, так количеством, то ли пытались попасть в наездницу. Но водяной конь быстро вынес седоков из-под обстрела, скрывшись за излучиной реки.

Илья на скаку умудрился убрать в ножны “шип” и вцепился в живую, шевелящуюся гриву обеими руками. Надеяться на то, что чудище всю дорогу будет его держать, егерь не стал. С трудом он оседлал широкую спину, прижался к ней и зарылся в водоросли.

Сидевшая перед Ильёй знахарка продолжала управлять монстром с помощью импровизированной уздечки. Девушка время от времени гикала и взмахивала своим маленьким ножом. Казалось, ей бешеная скачка по реке даже нравилась.

Илья же просто старался удержать верхом. Как он и подозревал, вскоре водяной конь перестал его поддерживать, оставив спасение утопающих самим утопающим.

Егерь изо всех сил цеплялся за мокрые водоросли. Оставалось лишь надеяться, что скачка закончится до того, как он сверзится в воду. С одной стороны, чем дольше она продлится, тем дальше они окажутся от морпехов. А с другой – плавать Илье больше не хотелось от слова совсем.

Наконец егерь приноровился к стремительно бегу кэльпи. Единственную мысль: “Держаться, держаться, держаться!” – начали теснить другие.

Во время боя подумать о том, что, собственно, происходит, как-то не удавалось. Всё больше о том, как уложить очередного противника и самому не получить лишних дырок в организме. А вот теперь неправильность происходящего навалилась во всей своей полноте.

Какого хрена? Почему орки напали на них? И ведь это не самодеятельность того берсерка, тут всё шире и глубже.

Сам берсерк Илью не удивил. Егерь ждал от него какой-нибудь гадости. Возможно, поэтому и остался жив.

"Жажда крови" без должного контроля изрядно бьёт по мозгам. Это Илья прочувствовал на собственном опыте. И пусть для него этот побочный эффект проявлялся только при работающем рисунке и, возможно, какое-то время после. Но вдруг у кого-то это и в обычной жизни потом вылезает на постоянной основе?

Да и в конце концов, дело могло быть вовсе не в “Жажде крови”. Можно просто быть настолько отморозком, чтоб из-за пустяковой ссоры в баре желать кому-то смерти. Такое Илья вполне допускал.

Но не целый полувзвод же вдруг воспылал к нему ненавистью? Значит, здесь есть какая-то серьёзная причина. И егерь очень хотел её узнать.

– Ивелисс! – окликнул Илья знахарку. – Если этот орк в зубах кэльпи ещё жив – хорошо бы его допросить.

Девушка долго молчала, и егерь задумался, услышала ли она его вообще.

– Я постараюсь что-нибудь придумать, – наконец отозвалась колдунья. Илье в её голосе послышалась досада. Как будто девушка уже знает решение, но оно ей не нравится.

Развивать эту мысль егерь не стал. В конце концов, знахарка в вопросах здоровья разбирается куда лучше него.

Вместо этого Илья снова начал прокручивать в голове возможные причины нападения орков. Думать мешали обида и ярость. За что?! Он ведь только начал считать орков своими. Надеялся на поддержку в поисках брата. А что теперь? Искать новый дом в незнакомом мире, не успев обжиться в старом? И почему?!

Нет, этого пленника он наизнанку вывернет, но выяснит, что за дерьмо вокруг него происходит. А не удастся – вернётся и поймает нового. Да хоть того драного берсерка отловит и выпотрошит. И плевать, чего это будет стоить – он доищется правды. Хотя бы выяснит, можно ли возвращаться в Ар’Хан.

За тяжёлыми мыслями егерь потерял счёт времени. Кэльпи чуть подпрыгивал на скаку, словно глиссер, и тогда вода взлетала тучами брызг. Илья про себя молился, чтоб больше тварь взлетала из воды, как дельфин-переросток.

Он надеялся, что тот прыжок вывел из строя лодки орков, и они не смогут быстро организовать погоню. Но повторения акробатических номеров отчаянно не хотелось.

Мимо смазанной зелёной лентой пролетала гилея. Берега реки сдвинулись, чаще стали попадаться упавшие в воду деревья и торчащие коряги.

Наконец скачка закончилась. Кэльпи вынес седоков к небольшой прогалине на берегу. Упавшее в воду дерево открыло место для молодой поросли.

Водяной конь не стал выбираться на сушу целиком. Он лишь высунул на берег массивную голову на длинной шее. Вода ручьями стекала с лошадиной морды, длинных зелёных усов и тела морпеха, свисающего из пасти.

Колдунья легко соскользнула с шеи своего скакуна. Следом за ней на берег перебрался и егерь.

Шумно вздохнув, кэльпи наконец выпустил свою добычу. Орк безвольной куклой растянулся на траве. А водяной конь уставился на стоявшую перед ним знахарку. И Илья готов был поспорить, что взгляд этот – вопросительный.

– Оставь добычу и уходи, – велела существу колдунья.

Водяной конь недовольно фыркнул и помотал головой. Потом подался вперёд, закрывая орка зубастой мордой.

– Я сказала, оставь! – знахарка бесстрашно шагнула вперёд. Теперь от жуткой пасти её отделяло меньше метра.

Кэльпи в ответ недвусмысленно оскалил зубы.

– Ивелисс, – негромко сказал Илья, подходя к девушке. Он не знал, что будет делать, если зверь решит напасть. С такой тварью и “Жажда крови” скорее всего не поможет. Особенно учитывая, что из оружия у него только нож да ружьё. А эту стреляющую кочергу ещё попробуй успей достать из-за спины.

Илья был уверен, что кэльпи достаточно умён, чтобы распознать угрозу, если он потянется за ружьём. Да и выстрелы морпехов особого вреда монстру не причинили.