— Это ещё почему? — спросил император, хмурясь от того, что что-то пошло не по его плану.

Я видел, что будь у него возможность, он бы меня сейчас хорошенечко отругал и после этого всё равно бы наградил. Но у него такой возможности не было. Нельзя на людях ругать того, кому даруешь титул.

А вот мне было совершенно всё равно, потому что после того, чем этот бал закончится, никакой титул мне не понадобится в любом случае.

— Полагаю, не стоит давать титул тому, кто будет вынужден убить вашего сына, — чётко проговорил я, переведя взгляд с монарха на цесаревича.

Моя рука уже была готова материализовать меч, потому что я ждал атаки цесаревича. Но тот по какой-то причине всё ещё медлил.

Ахнув, упала в обморок императрица, и над ней тут же склонился Пирогов. И по его озадаченному виду я понял, что ей не столько плохо, сколько она хочет самоустраниться от всего того, что произойдёт дальше. События стали принимать лавинообразный характер, и с этого момента остановить и откатить что-то было невозможно.

Краем глаза я увидел, как напрягся генерал Голицын и его помощник Оболенский, который не так громко, но получил титул полковника. Однако они не могли пойти против меня просто так, им нужно было подтверждение моей агрессии.

— Может быть, ты объяснишься? — прогрохотал император, всё расположение которого куда-то делось, словно по мановению волшебной палочки.

Впрочем, всё правильно, он в первую очередь обязан защищать свою семью, а всё остальное рассматривать только через призму лояльности к этой самой семье.

— Не нужно ничего объяснять, — сделав шаг вперёд, проговорил Михаил, и это были первые слова, которые я слышал из уст цесаревича за всё время. — Этот чудак находится тут для того, чтобы принять свою смерть!

С этими словами он сделал незримое движение, и в его руках загорелся Чёрный Меч, хорошо мне известный по нашей предыдущей встрече.

— Нет! — сказал я, выпуская наружу свой оранжевый клинок. — Мы должны поговорить.

— Нам не о чем говорить, — пренебрежительно заявил на это Хаос. — Я просто доделаю то, что не завершил в прошлый раз, и всё!

Люди, находящиеся в зале, отхлынули к стенам, словно оставляли нам пространство для поединка. Голицын с Оболенским дёрнулись к нам, но император сделал им знак рукой, чтобы они замерли.

— А знаешь, почему ты не закончил это в тот раз? — спросил я, вглядываясь в тёмные глаза оппонента, который всегда гордился тем, что его породила Великая Тьма. — Потому что ты такой же, как я. Ты — дитя Развития. В твоих жилах плещется та же самая жизнь, что и в моих.

— Молчать! — зарычал Хаос и взмахнул клинком так, что разрубил бы меня на пополам, если бы я не блокировал удар.

— Ты сам умрёшь, если победит то, за что ты сражаешься, — я пытался достучаться до него не потому что не хотел драться, а потому, что говорил истину, лежащую на поверхности, а мой противник не хотел в неё верить. — Мы с тобой одной природы и должны держаться вместе!

— Ты лжёшь! Ты хочешь выжить! И подло пытаешься меня обмануть! — с каждым своим словом он делал выпад за выпадом, стараясь достать меня.

Но я с лёгкостью отбивал каждый его нацеленный в меня удар. Видимо, тут Хаос и понял, что так же просто, как в прошлый раз ему не победить. И тогда он ринулся в атаку на всех доступных ему уровнях.

Моё тело работало, как часы. Более того, разум тоже был на пике своей продуктивности. По сути, мой организм сейчас действовал именно так, как я от него и хотел. И мне это очень нравилось. И даже все части моего существа как человеческие, так и божественные собрались воедино. Я сам стал клинком, противостоящим сыплющимся на меня ударам.

Но первое время я только отбивался. Мне хотелось донести до Хаоса простую мысль, что, пытаясь убить меня, он работает против себя. Если Великая Тьма вновь воцарится всюду, то и ему места не найдётся. Но пока он ничего не хотел слушать, обрушивая на меня всё, что только мог.

Одновременно с танцами под скрещивающимися мечами, он пытался сокрушить меня и всеми остальными способами. Вот только всюду натыкался на стены, которые никак не мог преодолеть.

Мой разум оказался надёжно защищён многими слоями защиты. Врубившись в них с наскока, Хаос тут же завяз и не смог продуктивно разрушать её слой за слоем. В какой-то момент ему даже пришлось обороняться, потому что я воспользовался его атакой и начал нашёптывать ему истину.

«Убей меня, и ты погибнешь! Великая Тьма только использует тебя, — и говорил я всё это искренне и честно, зная, что прав. — Ты тоже жертва! Самое время остановиться!»

Можно сказать, что я достиг эффекта, правда, совершенно обратного. Мой противник начал наседать на меня с утроенной энергией.

Самое неожиданное для меня произошло, когда Хаос попытался достать меня через Лимб. Тут его силы, направленные против меня, больше напоминали дымные щупальца. Но дотянуться до меня им не дали. Внезапно живоглот открыл пасть и просто проглотил их, прихватив энергетические каналы, по которым они питались.

Мой противник взвыл от боли и глянул на меня с такой ненавистью, что впору было припоминать, что такого плохого я ему сделал.

— Жалкий божок, — прохрипел он сквозь зубы, всё ещё морщась из-за происшествия в Лимбе. — Ничего не можешь сам, привлекаешь на свою сторону примитивов!

— Пушок не примитив, — я пожал плечами, продолжая отражать атаки Чёрного Клинка. — Он — мой питомец и друг.

Хаос, пребывавший в теле цесаревича Михаила, сплюнул на пол. И, словно это действие оживило всех присутствующих, события начали разворачиваться и вокруг нас.

— Прекратите немедленно! — рявкнул император и пошёл на нас с твёрдым желанием завершить наше противостояние.

Вот только он не понимал, что на самом деле происходит на его глазах. Монарх махнул рукой силовикам, и те начали обступать нас. Главное, чтобы никто не попался мне под руку.

Но тут в события вмешалась Анна, которую Пирогов уже поднял на ноги. Она подошла к мужу, взяла его за руку и принялась что-то горячо шептать на ухо. Тот сначала замер, а затем и побледнел. До моих ушей донеслась его фраза:

— Ты уверена?

И ответ:

— Абсолютно.

Видимо, императрица сказала мужу, что в теле Михаила пребывает кто-то чужой. По крайней мере на какое-то время он весь обмяк и более не отдавал приказов.

Тем временем Хаос параллельно с тем, что пытался достать меня смертельным оружием, старался отрезать мне доступ к магии. По сути, это было последнее, что он мог сделать, чтобы победить безоговорочно. Но и на этот случай у меня был козырь в рукаве. Точнее, в кармане.

Для того, чтобы отрезать от магии, надо точно знать от какой. А мне уже было без разницы, какой именно пользоваться. Благодаря изменителю, я владел практически всем спектром магического воздействия.

Потом мне показалось, что он догадался о моих способностях и принялся выстраивать вокруг меня непроницаемый кокон. Но я рушил его, не давая ему сомкнуть границы вокруг меня.

И всё это под непрерывный танец с двумя клинками, сталкивающимися в воздухе либо над нашими головами, либо прям между нами. Сначала я переживал, что мой оранжевый клинок не выдержит ударов Чёрного Меча, но потом увидел, что тот ничуть не страдает. Нет, мой энергетический меч даже немного заряжался от атакующего клинка.

— Замри! — вдруг раздалось в воздухе тем самым тоном, которому нельзя противиться, если он направлен в твою сторону.

К счастью, меня он не касался. А вот Хаос дрогнул и на долгую долю секунды замер, после чего медленно опустил меч.

— Чего тебе, защитница навозных жуков? — пренебрежительной улыбочкой спросил он, не забывая коситься на меня, ожидая, что я ударю его со спины.

— Вообще-то не только, — ответила ему Нелли, внезапно появившаяся в зале. — В моей власти находится всё, что не является Пустотой. То есть всё реально существующее.

— Моя мать тоже реально существует! — с невероятной злобой выплюнул мой противник, словно его это очень сильно задевала. — И лишь она — вечная и непреходящая. Была вовеки, вовеки и останется, а больше никто и ничто!