— А что с предательницей делать? — спросил Голицын, кивая на Елену Ивановну.

Та уже пришла в себя, но сидела с отстранённым видом, понимая, что ничего хорошего её не ждёт.

— Руслан, есть у тебя тут надёжный подвал? — поинтересовался император, глядя на Юрьевскую. — Предоставлять её самой себе опасно и для неё, и для империи.

— Только винный, — я развёл руками.

— Убытки возмещу, — хохотнул монарх, причём, весьма искренне.

Кажется, его начали отпускать предшествующие события. А вот меня — нет. Я всё ждал, что с минуты на минуту увижу Чёрный Клинок, разрубающий пространство и реальность вместе с ним.

За этими мыслями я вдруг увидел лицо Алисы. Она смотрела на меня чуть ли не с вызовом, но в то же время и с надеждой. Несколько секунд длилась между нами немая сцена, в конце которой она поняла, что на этот раз ей просто так не уйти, и сверкнула глазами.

— Я должна быть с госпожой, — проговорила она и взяла Юрьевскую под руку.

Остальных, кто не нуждался в лечении, отпустили на все четыре стороны. В их числе были мои отец и брат, а также молчаливый фон Фиркс, который всё это время разыгрывал статиста, не сказав ни слова.

Импровизированный штаб устроили в холле второго этажа. Я уселся в своё любимое кресло возле телефона. Император уселся напротив и откинулся на спинку.

— М-м, безупречный вкус, — проговорил он. — Это же флигель твоего деда, так?

И вот тут даже я оказался не готов к такому повороту событий. Порывшись в памяти, я понял, что Руслану об этом ничего не было известно. Более того, знал он только про деда по отцовской линии, а ему это точно не могло принадлежать. Однако если уж брать материнскую линию…

Кажется, у меня появились новые вопросы. Вот только для того, чтобы ответить на них, мне снова потребовалась бы моя божественная искра. А я не хотел почём зря демаскировать свою личность перед остальными богами. В конце концов, я был ещё не готов, чтобы принять бой. Или готов?

— Деда, — ответил я максимально уклончиво, даже тон мой нельзя было принять за утвердительный, но император воспринял всё по-своему.

— Я помню его, — хмыкнул монарх, глядя куда-то в потолок. — Великий человек был и душой, и телом. Просто огромный. Богатырь — одно слово. Как в древних легендах. Ладно, давайте вернёмся к нашим боярам. У кого какие соображения, как лучше нейтрализовать Ушакова?

Вот снова. Император предпочитал выслушать мнения тех, к кому он прислушивался. Но я был более, чем уверен, что на этот раз у него был собственный план, которого он и намерен был придерживаться. Однако он мог внести и коррективы в уже имеющиеся намётки.

— Ваше императорское величество, — Голицын встал и щёлкнул каблуками. — Предлагаю задействовать все доступные ресурсы тайной канцелярии и вашей собственной безопасности, чтобы взять Константина Семёновича и препроводить его подвалы Кремля. Мы там из него все показания выбьем.

— У меня и так есть доказательства на Ушакова, — вздохнул император и посмотрел на других участников планирования. — А вот кто с ним сотрудничал, я не знаю. А это, наверняка, громкие фамилии. Это раз. Второе, прости, полковник, но в вашей конторе я не могу быть уверен. Даже в вас двоих, если честно.

— Можете быть уверены, — машинально проговорил я и вот тут уже удостоился удивлённого взгляда Голицына и изумления Оболенского. — Эти двое умрут за отчизну и за вас.

Ни полковник, ни майор не предполагали, что после всей той крови, которую они мне попортили, я вдруг вступлюсь за них. Более того, они не понимали, откуда у меня такая уверенность.

— Ты наверняка знаешь? — я уже выучил движение брови монарха, которое обозначало удивление. — Или это твоё личное предположение?

— Наверняка, — ответил я, глядя прямо в глаза императору. — Мне открылось это, когда мы возвращались.

— А остальные? — спросил меня император.

Я посмотрел в упор на боевого мага, которого глава государства назвал Николаем. У того от ужаса широко открылись глаза. Он сгруппировался, чтобы бежать, но, видимо, его подвела нерешительность. В любом случае, он сам себя выдал. Двое его соратников мгновенно скрутили его в энергетический кокон и поинтересовались, куда его деть.

— Пусть на глазах пока будет, — тяжело вздохнул монарх, махнув рукой. — Николай, как же так? — он покачал головой, а у мага из глаз полились слёзы. — Вот видите, — он обернулся к нам, — как глубоко проникли щупальца этого кракена?

— Арсений Глебович, — обратился к императору Воронцов, — вы хотите вычистить всю скверну?

— Ну всю-то не получится, — пожал плечами император и показал рукой на меня. — Нет, если он мне про каждого скажет, — но я покачал головой, мол, не получится. — Ну вот, — он развёл руками. — А что мне прикажешь? Иметь дело с теми, кто меня втайне уже предал однажды?

— Вы собираетесь дать ему возможность прийти к власти? — осторожно предположил Юрьевский. — Чтобы выявить всех предателей?

— Ни в коем случае! — отрезал Арсений Глебович, сделав резкий рубящий жест рукой. — Ты сам понимаешь, что такого допустить нельзя!

— Поэтому и спрашиваю, — покорно ответил Василий Иванович.

— Но, — император подался вперёд, — нужно максимально к этому подвести, чтобы он решил, что выиграл. И вот тогда брать его со всеми приспешниками тёпленьким и везти в подвалы Кремля. Да к чёрту Кремль, в его же портал бросить, к плотоядной жилплощади.

— Как вариант — очень хорошо, — проговорил Воронцов, поглядывая то на Юрьевского, то на меня, но чаще всё-таки на императора. — Но как мы это воплотим?

— Для этого и нужны будете вы, — ответил император, встретившись глазами с Владимиром Юрьевичем. — Вы же что-нибудь придумаете, правда, — и дождавшись недоумения на лице Воронцова, рассмеялся. — Да шучу я, Володь, ты чего? Вместе будем думать.

— Полагаю, для начала нам нужно, чтобы Ушаков поверил в то, что у него всё получилось, — проговорил я, когда понял, что молчание затягивается. — В это самое время нам потребуется стянуть сети вокруг всех, кто причастен к подготовке переворота.

— И как мы их вычислим? В этом-то и загвоздка, — проговорил император, снова оборачиваясь ко мне. — Ты же говоришь, что не сможешь вычислить каждого?

— Только если отправлюсь с ним в полёт между мирами, — мрачно ответил я, но монарх почему-то счёл это за шутку. — А вот если завладеть всей агентурой Константина Семёновича, то можно узнать каждого замаранного.

— И как мы это сделаем? — император снова был серьёзен и весь превратился в слух.

Бог Хаос не понимал, почему у него ничего не получается. Он уничтожил самого главного врага Великой Тьмы. Бога Развития, без которого всё должно было прийти в упадок. Если материальные создания не будут развиваться, они погибнут. А вместе с ними погибнет и всё остальное. Всё то, что нарушает прекрасный лик Пустоты.

Но, несмотря на то, что бог пал, миры не спешили разрушаться и самоуничтожаться. Можно было сказать, что вообще ничего и не поменялось. Этот факт и заронил в душу бога Хаоса сомнение. Возможно, что-то случилось, и бог, отвечающий за развитие, выжил? Но как? От Чёрного Клинка невозможно уклониться, а убивает он наверняка.

Но вскоре Хаос получил ответ на свой вопрос. Один из младших богов заметил очень специфическое воздействие в пока ещё живой вселенной. Хаос проверил, и действительно, сомнений быть не могло, перед ним находились следы воздействия бога Развития. Значит, он и правда выжил, а теперь набирается сил, чтобы нанести ответный удар.

Хаос не стал вдаваться в подробности, что заставило его противника обнаружить себя. Он решил, что это очень и очень удачное событие, которым надо воспользоваться во чтобы то ни стало.

Подручный Великой Тьмы решил пойти самым простым путём и просто уничтожить все миры поблизости от того места, где появился его неприятель. И вот тут его ждало первое разочарование. Он не мог этого сделать.

На всей материи вблизи от того места, где появлялся некто с признаками бога Развития, лежали определённые защитные знаки. Не то чтобы Хаосу не под силу было преодолеть все эти охранные печати, но их было столько, что пришлось бы затратить очень много времени. А богу разрушения не терпелось до конца изничтожить своего врага.