— Саториус, скажу честно, — барон поднялся и, переваливаясь с боку на бок, словно утка, прошёл к подчинённому, после чего взял его подбородок толстыми пальцами и заглянул в глаза громиле, с которым был практически одного роста. — Ты меня утомил. Ты всегда только обещаешь, но ничего не исполняешь. Такое ощущение, что ты в буквальном смысле этого слова саботируешь деятельность моей организации.

— Если бы это было так, — с улыбочкой ответил Саториус, даже не пытаясь вырвать свой подбородок из хватки начальника. — То, при всём моём уважении, вашей организации уже не существовало бы.

— Да как ты смеешь!.. — начал было Захерт, но потом решил, что проще отдать приказ об устранении, чем самому марать руки. — Доложи о происходящем, — проговорил он совершенно другим тоном, и его рука безвольно упала вниз. — Что тебе не даёт работать так, как надлежит?

Следующие несколько минут барону оставалось только удивлённо округлять глаза и поминутно следить за челюстью, чтобы не слишком низко падала, так как события действительно творились невероятные.

— Буквально вчера через нашу агентуру я получил информацию о том, что императорская семья в полном составе исчезла, — проговорил Саториус и увидел первую реакцию Захерта, поэтому продолжил: — Да, я тоже сначала не поверил, но затем получил подтверждение данной новости. Дело в том, что активизировалась сеть хорошо нам известного Константина Семёновича Ушакова, который вместо того, чтобы следить за неприкосновенностью императорской семьи, сам решил влезть на трон. Не очень благоразумно с его стороны, правда? — и тут громила в тёмном, несмотря на жару, костюме посмотрел Захерту прямо в глаза.

Барона передёрнуло, потому что не далее, как вчера он получил от Ушакова интересное предложение, которое сулило возможность вывести некоторую часть не совсем легального бизнеса на свет. Да, там надо было бы платить налоги, но зато Захерт получал отменную защиту со стороны самого государства. В ответ надо только было поддержать Константина Семёновича на сегодняшнем собрании.

— Это дела князей, — пробурчал барон, возвращаясь и садясь в кресло. — Нас они не касаются.

— Так вот, — как ни в чём не бывало продолжил Саториус. — Дальнейшее расследование показало, что все наши попытки копнуть под Воронцова, чтобы выйти на Руслана Могучего провалились, потому что оба этих господина попали под непосредственную защиту императора.

— Я же предупреждал, что это птицы не нашего полёта, — хмыкнул барон. — И не нужно было примешивать сюда князя Воронцова. Требовалось просто нежно взять Могучего за жабры и всё.

— Тем не менее, наша ловушка почти сработала, — пожал плечами Саториус. — Узнав о смерти Дьякова — давнего оппонента Воронцова, мы решили обыграть всё так, что это вина исключительно Владимира Юрьевича. Но, к сожалению, снова ничего не вышло. Более того, Воронцов и Могучий, так же, как и Юрьевские и ещё некоторые аристократы, просто исчезли. Словно растворились в воздухе.

— Так не бывает, — хохотнул Захерт и прикоснулся к своей сверкающей лысине. — Следы остаются всегда, будь то кости в золе или бочонки с цементом на дне реки Москвы.

— Совершенно согласен, — кивнул Саториус, — но в нашем случае следов не было совсем, при том, что Ушаков всем своим видом и распоряжениями своим подчинённым давал понять, что императорской семьи и светлейших князя и княгини Юрьевских, двоюродных брата и сестры императора, уже нет в живых.

— Значит, будем привыкать к новой власти, — развёл руками Захерт. — Может быть, даже в чём-то лучше будет.

— Исключено, — улыбнулся Саториус и выпрямился в полный рост. — Я не зря говорил, что события несутся вперёд просто неудержимо, — сейчас он больше всего напоминал античную статую. — Сегодня мне сообщили, что вопреки чаяниям и мечтам начальника тайной канцелярии император с семьёй и остальными не только выжил, но и находится в добром здравии. Более того он уже знает о попытке государственного переворота и принимает все необходимые меры для того, чтобы покарать виновных.

Барон Захерт вскочил с кресла. Он разрывался между двумя противоположными желаниями. С одной стороны, надо срочно сообщить Ушакову о том, что тот раскрыт. А с другой стороны, это лишь значило бы подписать себе смертный приговор как участнику попытки госпереворота.

Саториус внимательно проследил за шефом и продолжил:

— Есть идея захватить кого-нибудь из изменников и доставить его императору. В таком случае можно будет рассчитывать на приличные преференции, — подчинённый незаметным движением сунул руку в карман. — Тот, кто сделает подобное, скорее всего, удостоится большой благодарности. Как, например, поговаривают, что Руслан Могучий уже князь.

— Ты, видимо, гораздо глупее, чем я предполагал, — взорвался барон Захерт, и всё его скопившееся негодование выплеснулось в единый миг, — раз предлагаешь быть ближе к императору! И вообще, за последние дни от тебя нет совершенно никакой пользы! Ни одно порученное тебе дело не доведено до конца!

— Я же вам объясняю, — абсолютно спокойно, даже не снимая с лица улыбки, проговорил Саториус, — события несутся галопом, ситуация всё время меняется. Только кажется, что ты на коне, как оказывается, что…

— Мне это надоело! — закричал Захерт, не совсем понимая, к чему ведёт подчинённый. — Вон отсюда! И чтобы ноги твоей больше тут не было! Ты уволен!

— Что ж, — делая вид, что поворачивается к двери, проговорил Саториус. — Видят боги, я пытался донести до вас реальное положение дел. Но раз вы отказываетесь… — с этими словами он резко развернулся и бросил в барона что-то незаметно вынутое из кармана.

Я решил принять облик Окунева и в таком виде явиться на тайный совет. На удивление это оказалось даже легче, чем я себе представлял. Ушаков не заподозрил никакого подвоха и принял меня за своего подручного.

Император, Воронцов и Юрьевский тоже должны были прибыть на это совещание, но лишь на вторую его часть под личинами приглашённых высоких гостей.

Благодаря Владимиру Юрьевичу мы достаточно быстро связались со многими аристократами и предупредили их, как о речи Ушакова, так и о том, что последует дальше. Это были исключительно лояльные трону лица, поэтому мы особо ничем и не рисковали.

Среди них был и министр обороны, который тут же пообещал стянуть элитные части быстрого реагирования к загородному дворцу. Одним словом, всё было готово к тому, чтобы задавить попытку мятежа в самом её зачатке.

Сотрудников тайной канцелярии, перешедших на сторону Ушакова, уже потихоньку без лишнего шума и пыли вязали Голицын и его подчинённые.

А я наслаждался тем, что совершенно беспрепятственно находился среди противников и они даже не подозревали, кто скрывается под личиной Окунева и чем закончится сегодняшнее собрание.

Первая часть выявила не только всех предателей и изменников, но и подлую натуру Ушакова, который на самом деле надеялся сесть на трон. Причём, он умудрился всё повернуть так, словно он делает великое одолжение народу России и принимает на себя всю тяжесть власти. Да, такого лютого лицемерия я не встречал никогда.

Веселее проходила вторая часть, где требовалось в том же убедить уже всё высшее общество, которое, казалось, было совсем не готово к подобным новостям. На самом деле многие уже всё знали, благодаря нашим звонкам и быстрым разговорам. Дальше некоторые дома передавали другим, родственным им, и так по цепочке, в которой не было слабых звеньев, так как мы знали их все наперечёт.

И вот настал тот самый миг, когда всё должно было решится. Константин Семёнович произнёс пылкую речь, которая должна была по его расчётам отозваться в каждом сердце. Но что-то пошло не так. Зал замер, а я не удержался и решил подтрунить над начальником тайной канцелярии.

— … Я предлагаю свою кандидатуру на первое время, — закончил вступительное слово Ушаков, и в зале повисла та самая тишина, которую я, да и многие посвящённые боялись нарушить смехом.