— Иди, иди, — сказал он мне и даже смог махнуть рукой, второй придерживая огромного человека. — У него просто шок от первого раза в Лимбе. Вполне понятно.

— А если нет? — спросил я, с беспокойством глядя на друга, который благодаря усилиям Владимира Юрьевича осел в мягкое кресло. — Что тогда?

— Тогда нам потребуется Пирогов, так что иди скорее, у меня есть кое-какое понимание в целительстве, — он сопровождал свои слова жестами, поторапливающими меня.

И я понял, что бессмысленно дальше стоять тут и пытаться понять, что с Борисом, нужно просто сгонять за Алексеем Сергеевичем. Я ринулся в обратный путь. Летающие твари меня уже, кажется, запомнили, потому что всего несколько из них ринулось вниз, но и те тут же отскочили назад, увидев живоглота на моём плече.

Появившись в цехе, я схватил сестру и Пирогова и двинулся обратно в пансионат. А когда вышел в кабинете, понял, что совсем забыл одну очень важную вещь.

Летающие твари проследили мой маршрут. И за те несколько секунд, что меня не было в кабинете, тут появились уже три твари. Воронцов вместо того, чтобы поднимать на ноги Крамера, вынужден был отбиваться.

Но, должен признать, это было красиво. Он завернул небольшие смерчи воздуха прямо в кабинете и поймал в них двух из трёх особей, попавших в реальный мир. Ему оставалось только придумать, куда их деть. Полагаю, если бы не те, что посыпались в кабинет вслед за нами, он вполне справился бы с атаковавшими тварями. Я даже успел заметить, что действовал он холодно и уравновешено, не поддаваясь панике.

А вот Борис вскочил и бросился в угол. «Хотя бы в себя пришёл, — подумал я, с сожалением глядя на панику в действиях друга. — Ладно, понаблюдаю ещё». Но, как оказалось, я ошибся. Барон Крамер лишь занял удобное положение, чтобы, во-первых, нападающие не зашли ему за спину. А, во-вторых, чтобы видеть всех нас и не задеть.

— Упокойся! — крикнул он вслух и направил серый вихрь на ближайшую к нему щёлкающую пастью тварь. — Сдохни!

Уж не знаю, было ли второе слово частью заклинания или просто криком души, но нападавшая на него особь и сама посерела, затем словно обуглилась и упала на пол, рассыпавшись прахом.

— Ого! — Пирогов уважительно кивнул Борису, после чего сам направил заклинание на ближайшего к нему летающего монстра.

Слов я не слышал, Алексей Сергеевич уже давно не озвучивал свои заклинания. Но я видел красноватую струю, ударившую в грудь твари, после чего та замертво упала на пол.

А над нашей головой уже кружились десятки их. Им не хватало места в кабинете Пирогова. И тут я понял, что мне предстоит убить их всех до одной. Всех, кто посягает на реальный мир. Я сжал кулаки и ринулся в самую гущу противника, бросив живоглоту напоследок:

— Можешь жрать их души, не стесняясь.

И действительно, зачем упускать такую хорошую возможность покормить питомца.

— Души — вкусно, — подтвердил тот.

Я бил, разбивал головы, отрывал крылья и хвосты, кромсал туловища, продвигаясь в Лимб. Я хотел стать эдакой преградой, чтобы больше ни одна тварь не проникла в пансион Пирогова. И я снова бил, размазывая желтоватую кровь по своим рукам. Но противников было без счёта. Что-то надо было сделать. Придумать какую-то одно действенное заклинание, которое раз и навсегда успокоило этих тварей. И я задумался.

Практически сразу в памяти всплыло, как подействовало заклинание Бориса. «Упокойся». Хм, ну это сработало на одну особь. А как на всех-то его масштабировать?

И тут я почувствовал что-то внутри себя. Нечто такое, что, казалось бы, всегда было частью моей натуры, но проявилось только сейчас. Это очень сложно объяснить. Но так случается, когда доходишь до решения какой-то сложной задачи, и оно всплывает на поверхность. Это всегда «Эврика!» и «Бинго!», но потом ты понять не можешь, как не додумался до этого раньше. Так же было со мной и сейчас.

Дело в том, что я мог управлять будущим этих созданий. Да-да, мне не нужна была некромантия, чтобы всех их превратить в пыль. Мне достаточно было быть собой. Быть повелителем фатума.

— Ваш путь окончен, — скомандовал я.

И оказался в полной тишине. Больше никто не вопил, не хлопал крыльями, не пытался выколоть мне глаза, вообще ничего не происходило. Лимб вновь стал тем же, что был мне привычен. Где-то в отдалении слышались чьи-то вопли, но я уже настолько сроднился с ними, что не обращал внимания.

Вернувшись в кабинет Пирогова, я застал занятную картину. Вероника долбила бокалом из-под виски полудохлую тварь по голове, а Пирогов пытался оттащить её для того, чтобы Борис или Воронцов упокоили последнюю особь.

«Странно, — подумал я. — Получается, я отправил в небытие только тварей внутри Лимба, а в других мирах, откуда бы не прилетели, они остались».

Впрочем, на данный момент меня это не должно было волновать. У нас была целая масса проблем, требовавших нашего вмешательства.

И пока Пирогов взирал на то, что осталось от его кабинета, Воронцов поспешил к телефону. А тот, словно только того и ждал, начал звонить буквально за секунду до того, как рука изобретателя коснулась трубки.

Владимир Юрьевич недрогнувшими пальцами взял трубку и приложил её к уху.

— Пансионат графа Пирогова, вас слушают, — проговорил он весьма вальяжным голосом, словно пародировал зазнавшуюся прислугу, какой, кстати, у Алексея Сергеевича я не встречал. — Слушаю, — внезапно он вытянулся в струнку и только что каблуками не щёлкнул. — Сию секунду, ваше высочество, — затем он зажал микрофон рукой и посмотрел на Веронику. — Юрьевский тебя. Срочно!

Сестра приложила ладонь ко рту, а затем пронеслась через весь кабинет к телефону, чуть ли не выхватила трубку у Воронцова из руки и приложила её к уху.

— Да, дорогой, я тут. Что? — она была настолько взволнована, что не слышала тех слов, которые он ей говорил. — Ах, да, со мной всё хорошо, спасибо. Да нет, боги как раз не причём, это всё Алексей Сергеевич и его золотые руки, — после каждой своей фразы она ненадолго затихала, слушая собеседника, а затем снова говорила в трубку. — Что делаю в кабинете? Да нас тут много… играем, чтобы скучно не было. Встретимся? Конечно, дорогой, я так соскучилась. Что-что, прости? Как это? Хорошо, давай встретимся, я приеду… Что? Тут, в пансионате? Хорошо, буду ждать, дорогой. Всё, до встречи, пока.

И она положила трубку с совершенно остекленевшими глазами. Пальцы даже не слушались её и не отпускали трубку некоторое время.

— Что он тебе сказал? — спросил я, готовясь ко всему, чему угодно.

— Он сказал, что был не в курсе моей госпитализации. То есть получается… получается, что… — она помотала головой, словно стараясь прийти в себя побыстрее. — Ничего не получается вообще. Кто-нибудь мне может объяснить?.. — но, посмотрев на нас, просто махнула рукой, полагая, что мы вряд ли сможем ей объяснить то, что она сама не понимает.

— Думаю, что смогу, но не сейчас, — ответил я, после чего акцентировал внимание присутствующих на следующим факте. — Юрьевский едет сюда? — сестра кивнула, и я перевёл взгляд на Воронцова и Пирогова. — Как думаете, что он хочет от неё? Чтобы она проникла к императору?

— Что, простите? — вставил Борис, но от него пришлось просто отмахнуться.

— Потом, дорогой мой, — ответил ему Воронцов. — Сейчас объяснять все хитросплетения интриг и договорённостей элит просто некогда.

— Да уж, — вздохнул Пирогов, проводя пальцем вдоль края разбитого окна, пострадавшего в стычке. — Ещё совсем недавно это место совершенно никому не было нужно. А теперь тут все периодически появляются. Не хватает только монаршей семьи.

— Вот она бы сейчас совсем не помешала бы! — ответил на это Воронцов и поднял трубку, после чего набрал несколько цифр. — Потому что иначе до неё придётся дозваниваться мне.

Как и предполагалось, его ждали разочарование и короткие гудки. Он набирал ещё раз, а затем ещё, и снова, и опять. Но результат всегда был один и тот же. Связь с императором оказалась недоступна.