— Мы должны развивать этот успех! — перебил его президент. — Найдите резервы! Устройте вербовочную кампанию — изыщите добровольцев и отправьте их на некритические фронты, а с фронтов снимите боеспособные подразделения — мы должны взять Варшаву! И, исходя из этого, мы сможем начать переговоры по выводу Польши из войны!

— Нет уже давно никаких добровольцев! — резко встал из-за стола покрасневший министр обороны. — Мы полностью исчерпали не только добровольцев, но и весь мобилизационный ресурс! Если продолжить забирать людей, то начнут страдать промышленные и сельскохозяйственные производства — ты разве не слышал доклад министра экономики⁈ Нас ждёт голод! И ты предлагаешь мне убить ещё несколько тысяч солдат⁈ Ради чего⁈ Ради того, чтобы ты, сучоныш, отчитался перед электоратом, что у нас всё хорошо и мы выигрываем⁈

Вновь повисла пауза.

— Я вас понимаю, — доброжелательно улыбнулся ему президент Петров. — Нервы, стресс… Идите в свой кабинет и отдохните — вернётесь, когда успокоитесь.

Министр обороны сломал позолоченную ручку, которую держал в правой руке, резко развернулся и покинул зал заседаний.

— Генерал-лейтенант Сергеев, — обратился президент к начальнику генштаба. — Что вы можете сказать о возможности изыскания резервов?

— Ну… — растерялся начальник генштаба. — Товарищ генерал-полковник был прав, у нас…

— Я не хочу ничего слышать о невозможностях! — замахал руками президент. — Я хочу услышать о возможностях! Расскажите мне о возможностях!

— Нам нужно время, чтобы провести переоценку баланса подразделений на фронтах, — после недолгой паузы ответил на это генерал-лейтенант.

— Займитесь этим, — ободряюще улыбнулся ему президент. — А теперь перейдём к вопросу патриотического воспитания…

Тут дверь зала заседаний резко распахнулась и в помещение влетел какой-то майор.

— Господин президент! — воскликнул он. — Генерал-полковник Горин застрелился…

— Мы полагаем, что это свидетельствует о наличии каких-то резервов у противника, — резюмировал генерал армии Дональд Эйкхёрст. — Если у них достаточно солдат для закрепления на образовавшемся выступе, то окружение Варшавы неизбежно. Мы не сумеем собрать достаточно сил для контрнаступления. Разумно будет отступить к Чилице-Колонии. Я предлагаю построить там линию обороны, чтобы удержать противника от соблазна дальнейшего продвижения.

— Откуда у них резервы? — нарушил возникшую тишину верховный главнокомандующий ОВС НАТО, Джонатан Даллес.

— Мы не знаем, — признался генерал армии Эйкхёрст. — Может, им помогли их узкоглазые товарищи, может, они решили утопить свою экономику — это неважно. Мы имеем веские основания полагать, что солдат у них теперь достаточно и это решительное наступление лишь начало. Я настаиваю на том, чтобы отвести войска к Чилице-Колонии и спешно строить там оборонительную линию. Иного выхода из этой опасной ситуации я не вижу.

— Это неприемлемо, — встал с места генерал Левандовски. — Вы понимаете, что предлагаете⁈ Мы не можем оставить Варшаву!

— Предпринятые контратаки были отражены — русские вкопались в захваченные укрепления, — сказал на это генерал армии Эйкхёрст. — Нам нужно отступить, иначе это грозит нам полным разгромом.

— К тому же, это точно похоронит экономику русских, — добавил британский генерал Пикфорд. — Они вынуждены будут кормить население города, а сейчас засуха…

Польский генерал покраснел и схватил со стола пресс-папье. По его разгневанному лицу было видно, что он хочет метнуть его в британца.

— Не позволяйте себе опрометчивых действий, — предупредил его Пикфорд. — Помните, что мы на одной стороне.

Поляк хотел ответить резко, но ему не дали.

— Мы не можем отступать, — произнёс верховный главнокомандующий НАТО Даллес. — Снимите резервы с южного направления — в Италии стало чуть потише. Убытие трёх-четырёх пехотных батальонов ни на что не повлияет.

Эйхёрст хотел сказать, что это далеко не так, но не стал публично ронять авторитет соотечественника.

В Италии совсем не тихо. Повстанцы взяли Рим и это грозит гуманитарной катастрофой в Генуе, Болонье и Милане, потому что беженцы бегут на север. Стокилометровую линию обороны «Пиза-Равенна» держит восемь батальонов пехоты — этого точно недостаточно, чтобы остановить даже стихийную волну беженцев, которых они вынуждены пропускать, а если на них пойдут организованные силы повстанцев…

Это будет коллапс обороны и потеря северной части Италии — президент и Конгресс не простят такого никому.

На родине тоже всё не очень хорошо — бои на границе с Мексикой продолжаются со средней интенсивностью, что отнимает резервы, которые можно было выделить на Европу и Австралию.

В Австралии тоже всё не слава богу — китайцы предпринимают попытки наступления на регион Пилбара, где сосредоточены очень большие запасы кобальта, а также размещён перерабатывающий завод. Все остатки КМП США сейчас находятся там.

Ситуация ухудшается повсеместно, не хватает призывников для восполнения потерь, не хватает рабочих рук на заводах — всё неуклонно катится в пропасть. Демографическая яма 40-х годов привела к тому, что те, кто должен будет родить детей в 50-е и 60-е, сами не родились.

Молодые были угроблены войной и экономическими кризисами, потери населения за последние два десятилетия оценивают в два миллиарда — настолько плохи их дела.

У противников тоже всё плохо, но они всё ещё представляют угрозу.

«Убрать хотя бы одного противника с доски, и тогда мы победим», — подумал генерал армии. — «Если бы Европа перестала быть проблемой, мы бы справились с Китаем и Кореей».

Бросать Европу нельзя, ведь она представляет огромную промышленную ценность — тут есть заводы, производящие хоть какое-то оружие. Ну и на Африку влиять будет сложнее, не будь Европы.

— Варшава ведь даже не ваша столица, — продолжал приводить аргументы генерал Пикфорд.

Столица Польши уже тринадцатый год как в Кракове, поэтому англичанин прав.

— Но это символ! — воскликнул поляк. — Мы не можем отдать его на поругание русским!

— Стратегически выгоднее будет отступить и оставить город, — повторил генерал армии Эйкхёрст.

— Дон, этого не будет, — покачал головой верховный главнокомандующий НАТО. — Снимайте три батальона с Италии и отправляйте их под Варшаву.

— Хлопцы, чьих вы будете? — поинтересовался Немиров, подъехавший на электробагги к крупному отряду, прибывшему на передовые позиции. — И откуда здесь?

— Здравия желаю, товарищ капитан, — вышел из строя сержант в форме старого образца. — Сержант Савельский, 1-й взвод 4-й роты 6-го батальона ополчения. Из Москвы мы.

— Так, — произнёс Аркадий. — А командир ваш где?

— Убыл к командиру бригады, отрапортовать о прибытии, — ответил Савельский.

Это был первый новоприбывший батальон, но не последний. Из Ставки, как узнал Немиров из своих источников, обещали прислать целых шесть стрелковых батальонов, чтобы ударные части смогли завершить окружение Варшавы и продолжить наступление вглубь вражеских территорий.

Что это даст стратегически, помимо больших материальных и людских потерь, капитан Немиров понять не смог, но возмущаться и осуждать действия командования не собирался. Наверное, есть какие-то веские резоны ухудшать и без того критическую ситуацию…

Тут в расположение бригады начали прибывать гражданские грузовики.

— Где здесь автопарк⁈ — высунулся из головного грузовика какой-то гражданский.

— Направо езжай! — указал Немиров. — Там дорога, сам всё поймёшь!

— Спасибочки, ваше благородие! — снял водитель кепку и изобразил поклон в пояс.

— Гражданские… — неодобрительно произнёс капитан.

— А когда кормить будут? — спросил один из ополченцев.

Грузовики — это, очевидно, для моторизации стрелковых батальонов. Стремительное танковое наступление требует оперативной доставки пехоты, потому что танки обороняют захваченные территории очень плохо и сравнительно легко выбиваются без прикрытия.