Немиров хорошо помнил об Арисаках, потому что Фёдоров имел доступ к большому количеству патронов 6,5×50 миллиметров, (1) которые были более подходящими для разработки под них автоматического оружия. Это неоднократно упоминалось в посвящённой Автомату Фёдорова литературе, поэтому Аркадий хорошо запомнил этот факт — покупали оружие из всех доступных источников.

Дальше будет только хуже.

К концу года будет исчерпан мобилизационный резерв снарядов. Точных цифр Немиров не помнил, но предполагал запас в шесть-семь миллионов снарядов, чего должно было хватить на полугодичную войну, аккурат до рождества. У всех, кроме немцев, были примерно такие же мобилизационные запасы.

А что делать, когда снаряды закончатся, никто не знал. В Британии, по воспоминаниям Аркадия, эту проблему решат переходом снарядных и патронных заводов под прямое управление государства, а в Российской империи не решат никак.

Снарядный голод будет длиться до Революции и ещё долго после неё. Вся проблема заключалась в слабой химической промышленности. С патронами вопрос ещё можно как-то решить, а вот где взять развитую химическую промышленность для производства мегатонн снарядов — это вопрос с однозначным ответом. Нигде.

«Российская империя обречена проиграть в этой войне», — подумал Аркадий, заходя в свой кабинет.

А ещё ведь есть проблема с оружием. Годовые запасы винтовок истрачиваются за месяцы, а скорость их возмещения просто смехотворна. Поэтому и будут скоро покупаться винтовки у регионального противника.

Но в силах Аркадия изменить на фронте хоть что-то. Подполковник Алексеев — это его шанс.

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие, — выполнил Аркадий образцовое воинское приветствие.

— Здравствуй! — обрадовался подполковник Алексеев. — Проходи-проходи!

Аркадий прибыл в расположение штаба полка на конной подводе со снарядами. Вновь он побывал у Варшавы…

«Совсем не те условия, но зато в городе я побывал», — подумал он.

Зашёл он в полноценный блиндаж, вырытый с соблюдением всех наставлений из его доклада. Блиндаж был построен из свежих брёвен, которые менее склонны разбиваться на вторичные осколки, засыпанных толстым слоем земли. Землю над блиндажом аккуратно покрыли дёрном, который ещё не успел срастись.

Это штабная часть обороны, расположенная в тылу, но Аркадий хотел, чуть позже, поговорить с подполковником на тему соблюдения секретности.

Ему не хотелось, чтобы немцы, известные своей хорошей «впитываемостью» новых технологий и методик, получили всё готовенькое при первом же отступлении русской армии…

— Как добрался? — спросил подполковник, сев за дощатый стол, на котором лежала местная карта.

— Неплохо, ваше высокоблагородие, — ответил Аркадий. — В Варшаве бардак и неразбериха, а на железнодорожном вокзале вообще ступор.

— Да, эта неразбериха до сих пор не закончилась, — покивал Алексеев. — Но ты прекращай эти расшаркивания. В неофициальной обстановке прошу называть меня по имени-отчеству.

— Слушаюсь, Николай Николаевич, — улыбнулся Аркадий.

Алексеев достал из шкафчика под окном дополнительный стакан. Далее он наполнил стакан чаем и передал Немирову.

— К нам накануне прибыло пополнение, — заговорил подполковник. — Прислали двести человек, из мобилизованных. Офицеры есть, но я их уже распределил взамен выбывших в первом и втором батальоне. Из оставшихся нужно собрать четвёртую роту для первого батальона — вот этим ты и займёшься.

— Слушаюсь, Николай Николаевич, — кивнул Аркадий.

— Унтеров тебе выделим, солдат полно и оружие, пока что, есть, — продолжил подполковник. — У нас тут ответственный участок — мы стоим прямо на стыке со 2-й армией, поэтому если немцы и будут бить, то тут. Очень удобно, как я полагаю. Смотри на карту.

Аркадий переключил внимание на стол.

— Слушай текущую обстановку на поле боя… — подвинул к себе карту подполковник. — Мы были вынуждены отступить после известных тебе событий. Командование задумало повторить наступление на Восточную Пруссию, но сейчас мы стоим и готовимся. Укрепляем оборону — в ближайшее время выяснится, насколько хороши твои теории…

— Хотел бы поговорить о несвоевременности применения полноценных полевых укреплений, Николай Николаевич, — сказал на это Аркадий. — Война ещё маневровая, поэтому есть риск, что немцы получат наши наработки в ходе какого-нибудь неожиданного отступления.

Алексеев ответил не сразу. Он тщательно обдумал слова Аркадия.

— Да, такой риск есть, — согласился он. — Но что ты предлагаешь? Встречать их в открытом поле?

— Никак нет, — покачал головой Аркадий. — Есть нечто временное, но очень эффективное, при правильном применении.

— Тогда я тебя внимательно слушаю, — кивнул подполковник.

— Стрелковые ячейки, — произнёс Аркадий.

— Известное дело, — сказал на это Николай Николаевич. — И ты это знаешь не хуже меня.

— Применять их можно по-разному, а я предлагаю применить их не так, как это описывают в наставлениях по фортификации, — улыбнулся Аркадий. — Единственное, что нам нужно — размещение глубоких стрелковых ячеек упорядоченно, с общим замыслом. А ещё нам нужны пулемёты.

— У меня их на два батальона всего шесть, но один вышел из строя, — сказал на это подполковник.

— Если сделаем всё правильно, то этого количества хватит, — задумчиво произнёс Немиров. — Я долго размышлял над тем, как нам избежать рытья полноценных траншей, чтобы не выдать прогрессивные методики противнику, но и обеспечить при этом приемлемую оборону. Есть два решения.

— Лучше не томи и обойдись без театральных пауз, — попросил подполковник.

— Первый вариант — очень узкие прямые окопы, в нарушение правил из моего доклада, — начал выкладывать решение Немиров. — Перемещение солдат по ним будет ограничено почти полностью, но зато будет обеспечена их надёжная защита, что позволит удержать противника не хуже, чем на траншеях. Малая ширина окопов позволит снизить ущерб от артиллерии и избавит от нужды укрепления бруствера.

— А второй вариант? — спросил Николай Николаевич.

— Стрелковые ячейки, вырытые с учётом местности, — ответил Аркадий. — Каждый солдат выроет себе ячейку, а под пулемёты будут вырыты отдельные замаскированные позиции. Артиллерийский обстрел против такого распределённого укрепления будет почти бесполезен, а плотность огня для остановки наступающего противника будет достаточной, если сделать всё правильно.

— И мне нужно выбирать, так? — спросил подполковник.

— Можно совместить оба варианта и получить нечто среднее, — пожал плечами Аркадий. — Но я был бы склонен к массовым стрелковым ячейкам по всему фронту каждого батальона. Главный недостаток стрелковых ячеек — из них нет выхода. Отступить или перегруппировать силы будет сложно, поэтому этот вариант рассчитан только на победу. Поражение приведёт к почти полной гибели личного состава.

— Завтра с утра на бумаге покажешь мне, как это будет выглядеть, — сказал подполковник. — Сейчас у меня уже голова почти не работает. Скажи моему помощнику, чтобы отвёл тебя в расположение твоей роты — обустраивайся и готовься.

Примечания:

1 — 6,5×50 мм Арисака — этот патрон примечателен тем, что имеет в своих характеристиках учёт японской специфики. Чтобы понять, что это за специфика, нужно обратиться к истории Японии. Нет, никаких тридцати секунд или минуты, этот экскурс будет очень коротким. Реставрацией Мэйдзи, как назвали комплекс политических, социально-экономических и военных реформ, была упразднена власть сёгуната и укреплена прямая власть императора. Как и любые радикальные реформы, реставрация Мэйдзи не учитывала уровень жизни обычных граждан, поэтому там нередко случался голод, происходило обнищание крестьян, а также случались прочие негативные процессы. А когда человек с детства голодает, это напрямую сказывается на его росте, а рост напрямую влияет на количество возможной мышечной массы на теле. В общем, средний рост японских мужчин конца XIX века составлял 157–160 сантиметров, а ещё они не прекращали плохо питаться, поэтому силёнок у них было мало. Европейские винтовочные патроны были для них избыточны по мощности, поэтому было решено разработать ослабленный патрон, учитывающий конституцию среднестатистического японского солдата. Нет тут никакого дальновидного взгляда Арисаки, стремившегося разработать промежуточный патрон и так далее. Тут просто насущная потребность сделать так, чтобы японские солдаты не отлетали на спину после каждого выстрела без упора. К тому же, позже оказалось, что этот патрон очень плохо подходит для автоматического оружия, ввиду избыточной для работы автоматики мощности, поэтому начали выпускать патроны с ослабленным зарядом пороха — такие помечались литерой «G» — Genso — «уменьшенный, истощённый».