Как именно это наступление спасёт Россию — непонятно. Аркадий знал, что именно этот провал заложит основу падению Временного правительства в общем и Керенского в частности. Сам Керенский, наверное, даже не догадывается о возможных последствиях.
— Я призываю вас проявить решимость и самоотверженность! И показать всему миру силу русского оружия! — воззвал Александр Фёдорович. — Вперёд, за свободу! Вперёд, за Россию!
После его слов повисла тишина. Офицеры, прекрасно знающие, в каком состоянии находится армия, молчали, а Керенский недоуменно хлопал глазами.
Наверное, он ожидал аплодисментов…
*30 мая 1917 года*
— … ровно то же самое, что и раньше, — произнёс генерал Алексеев. — Но, с увеличением интенсивности. Товарищ подполковник, вам слово.
Аркадий встал и подошёл к карте с планом немецких траншей.
— Основное направление для активности в первой фазе — сектор «Барбакан», — обозначил он участок. — Главной задачей будет уничтожение опорников противника, а также изъятие из них пулемётов и миномётов. Один опорник за раз. Уничтожили немцев, сожгли блиндажи и баррикады, забрали оружие — назад. Атаковать следующие опорники категорически запрещено — это будет противоречить выбранной тактике операции.
Он переместил указку на следующий сектор.
— На второй фазе будем атаковать сектор «Машикули», — продолжил Немиров. — Задачи ровно те же, без залихватских заходов на следующий эшелон. Действовать строго по утверждённому расписанию, без свежих данных аэрофотосъёмки выступать категорически запрещено. Если накануне боевого выхода не выдано сведённых воедино фотоматериалов места действия — докладывать напрямую в штаб.
Он сделал паузу, чтобы офицеры и унтеры успели записать.
— Третья фаза точно такая же, но фокусируемся уже на секторе «Бастион», — продолжил он. — Ровно те же задачи — захват, грабёж и отступление.
Некоторые офицеры улыбнулись.
— Четвёртая фаза будет отличаться от предыдущих, — вновь заговорил Немиров. — Атака будет производиться на тот сектор, который будет сочтён нами наиболее ослабленным, всеми наличными силами, в ночное время. Происходить это будет, ориентировочно, на третью неделю после начала наступления. Вот тут уже мы начинаем последовательный захват опорных пунктов, с целью формирования прорыва. Сейчас я покажу примерную схему.
Он перевернул лист ватмана и продемонстрировал план немецких траншей, но уже со стрелками и зачёркнутыми опорными пунктами.
— Сапёрные подразделения, — обратился Аркадий к ответственным офицерам. — Вашей задачей будет, за три дня до начала четвёртой фазы, приступать к прокладке гатей для кавалерии и артиллерии. Скрытно, ночью, максимально тихо. Целевой показатель — добраться до середины «ничьей земли» к моменту успешного взятия переднего эшелона.
— Прошу прощения, товарищ подполковник, — вмешался генерал Алексеев. — Товарищи! Если кто-то ещё не знает — «Кукушка» (2) официально запрещена. Фронтовой военный комитет проголосовал единогласно. Если кто-то попробует провернуть что-то подобное — ждите трибунала. Продолжайте, товарищ подполковник.
Немиров в «Кукушку» ни разу не играл, хотя ему неоднократно предлагали. Он, в целом, старался избегать подобных «увеселений» — не нравилась сама идея нахождения в помещении, где сидит десяток ничего не видящих людей, вооружённых револьверами.
Также ему не нравилось химическое увеселение, популярное среди иных офицеров — «Балтийский чай». Этот «чай» изготавливается смешиванием водки с кокаином, в разных пропорциях. Сочетание эффектов двух наркотических веществ вызывает высокое возбуждение нервной системы — кокаин сам по себе неплохой стимулятор, а спирт ещё и снижает чувствительность организма к усталости.
Благодаря такому взаимодействию офицер может не спать сутки напролёт и всё это время чувствовать себя бодрым, при условии, что будет, в течение этих суток, «поправляться» новой дозой. Только ничего не берётся из ниоткуда, поэтому после суточной активности начинается «отходняк», который может занять до двух-трёх суток.
Усиленное воздействие на психику прилагается. Некоторые офицеры уже плотно сидят на «балтийском чае» и слезать не собираются. Но запрещать его нельзя — нет обоснования, поэтому будет воспринято как ущемление прав солдат, унтеров и офицеров. «Чаёвничают» ведь не только офицеры…
— Когда гать будет проложена, в дело вступает кавалерия, — продолжил Аркадий. — Но это уже часть полковника Епифанова — я не вмешиваюсь. Возвращаясь же к штурму опорных пунктов… В течение следующих двух недель прибудет наш заказ из Путиловского завода. Ожидаем прибытия модернизированного холодного оружия. Вдобавок к этому мы ожидаем прибытия средств индивидуальной бронезащиты.
— Товарищ генерал от инфантерии, разрешите вопрос? — спросил капитан Преснухин.
— Разрешаю, — кивнул генерал.
— Что за средства индивидуальной бронезащиты? — поинтересовался капитан.
— Каски Адриана, — ответил генерал Алексеев. — Выдают нам их мало — всего сорок тысяч единиц на весь Северный фронт, поэтому приоритет по снабжению касками получат именно ударные подразделения. Я уже давно требую у Главковерха больше касок, но даже эти сорок тысяч дали очень неохотно. Товарищ подполковник, продолжайте.
— Теперь мы переходим к новой тактике взятия опорных пунктов, — продолжил Аркадий. — Мы получили от союзников дымовые гранаты Mark 1 — они более легки, чем отечественные аналоги. Но их мало, поэтому на взвод будет выдаваться по пять штук.
Все слышали о «снарядном голоде», многие слышали о «винтовочном голоде», но вот никто не желал ничего слушать о «гранатном голоде». Сводки ГАУ показывают, что при потребности в 1 800 000 гранатах в месяц, промышленность производит что-то около 600 000 гранат всех систем.
На Северном фронте уже давно решили для себя эту проблему — все выделяемые для армий гранаты, которых всё равно не хватит на всех, распределяются в пользу ударных полков. Таким образом получается, что у них даже формируется запас, который генерал Алексеев скрывает от верховного командования.
— Тактика применения будет аналогична тактике применения отечественных аналогов — бросать гранаты при отступлении из вражеского опорника, — продолжил Аркадий. — Но это ни в коей мере не касается химической гранаты Рдултовского — их предполагается применять в ходе штурма исключительно на четвёртой фазе, для зачистки глубоких блиндажей.
Ручная химическая граната Рдултовского, маркируемая как РГ-17, начала поступать на фронт этой весной, а разработана была где-то в начале 1917 года. Всего поступило двадцать тысяч гранат, поэтому Алексеев берёг их на особый случай.
— В остальных фазах для уничтожения глубоких блиндажей применять только зажигательные бомбы, — произнёс Немиров. — Мне не хочется учить вас прописным истинам, но прошлый инцидент вынуждает меня напомнить: перед каждой вылазкой проверять ВСЮ экипировку. Особенное внимание уделять оружию и противогазам.
На прошлой неделе ударные роты штабс-капитана Прилуцкого и капитана Воронова пошли брать очередной опорник, но немцы применили новую оборонительную тактику — при обнаружении противника пустили газ, заготовленный специально на этот случай.
После команды «Газы!» солдаты надели свои противогазы, но обнаружилось, что минимум у семнадцати солдат они были в неисправном состоянии. Погибло четверо, восемь получили тяжёлое отравление фосгеном, а остальные отделались лёгким отравлением.
Повезло ещё, что в каждом ударном взводе имеются «куряги» — солдаты, которым положено постоянно смолить папиросы. Фронтовики уже заметили, что если в воздухе появляется фосген, отравляющее вещество без цвета и с слишком слабым запахом, то вкус сигареты становится невыносимо отвратительным.
Ударники извращаются разными способами, чтобы сокрыть пламя папирос и, на данный момент, самым ходовым является специальный «намордник», изготовленный из переделанного противогаза — по сути, это выпуклый лицевой щиток скрывающий свет папиросы.
