- Вот и головка показалось, - вырвалось у меня. Мария улыбнулась моей шутке.

Пробуждение было поганым. Третье подряд и с каждым разом все хуже. Неприятная тенденция. Желудок выл моля о помощи, казалось, я не ел уже вечность. И действительно, последний раз я что-то ел в ресторане гильдии, получается позавчера, да и то все выблевал. Есть не давали, пить не давали, хотя все равно большую часть времени проведенного в тюрьме я был то ли в отключке, то ли в неадеквате.

А почему так мягко, я лежу на кровати? Мне в камеру принесли кровать? От удивления я раскрыл глаза, в сильнейшей надежде на то что проснусь у себя дома и все случившееся окажется просто дурным сном. Так ведь бывало иногда, когда ночной кошмар заходит слишком далеко, что настолько в нем не хочется находиться и ты с облегчением просыпаешься. Живым, здоровым и на какое-то время очень счастливым, потому что это все было не взаправду.

Но открытие глаз не внесло ясности в мое существование. Вернее я с упавшим сердцем понял, что мне все это не приснилось и я так же остаюсь убийцей и насильником. Но почему-то я был не в тюрьме. Небольшая кровать явно не подходила по размерам для взрослого мужчины, да и постельное белье с медвежатами явно предназначено для детей. За окном плотная сеть из голых веток деревьев, к тому же припорошенная снегом, не разобрать что там, да и само стекло какое-то мутное что ли. Сама комната была довольно приличных размеров, квадратов двадцать, а после крохотной камеры она казалось вдвое больше. Стены больше не давили и по-моему от этого даже лучше думалось.

Я приподнялся с кровати, и просыпающийся организм стал напоминать мне и о других не менее важных вещах. Мочевой пузырь так же вопил о помощи, лишь немногим тише, чем пустой желудок. Еды я не видел, а вот за дверкой в углу комнаты вполне мог оказаться туалет. Быстро добежав до нее я с облегчением обнаружил что догадка оказалась верной. Пока справлял нужду, жить постепенно становилось легче, до тех пор, пока запах мочи не достиг ноздрей. Меня бы могло и стошнить от этого, но нечем. Когда у тебя полный мочевой пузырь, а ты давно ничего не пил и у тебя сушняк в придачу, то организм начинает тянуть влагу обратно, из за чего моча становится более концентрированной. То, что произвел мой организм больше смахивало на оружие массового уничтожения. Боже…

Входная дверь была заперта и открывалась только снаружи, ага, я по-прежнему в неволе. Наверно это хорошо, не знаю куда бы я пошел, будь у меня выбор. Эля и Влад? И что я им скажу? Они наверно переживают, от меня же никаких новостей не было, и телефона тоже нет, видимо остался в ИЗБе.

На обратном пути я обнаружил бутылку воду стоявшей у кровати и это были самые сладкие глотки в моей жизни. Как раз в момент получения наивысшего удовольствия в двери щелкнул замок, аж как-то неловко стало. Интересно кто теперь мой тюремщик, кто будет задавать вопросы? Те же что и были или кто-то новый? Как только дверь открылась в комнату ворвался детский плач, столько в нем было горя что он мог бы запросто иссушить душу, а следом быстро зашла женщина в домашнем халате и закрыла дверь. Крик оборвался, ага, звукоизоляция.

- Здравствуй, Сережа.

- Ирина…

Увидеть ее я точно не ожидал, но простенький пазл в голове сложился. Детская кровать, детское постельное белье, да и запах стал узнаваемый. Я в хосписе. Но почему я здесь было все так же не ясно.

- Дел ты конечно натворил, как твое самочувствие? - она смотрела очень и очень пристально, ей важен был ответ.

Трудно описать, что я почувствовал. В первую очередь, наверное стыд, она была явно в курсе моих «подвигов» и вряд ли думает обо мне что-то хорошее. Это было так непривычно, раньше в наших беседах я всегда чувствовал тепло исходящее от нее. Знал что ей приятно мое общество. А сейчас она закрылась, а я стою перед закрытыми воротами урод уродом. От обиды захотелось плакать, но это точно не сделает меня краше.

- Я в своем уме, - прислушавшись к себе, ответил я.

- Отлично, - сухо сказала она, - значит это нам не понадобится.

Из большого кармана халата он вытащила небольшой пистолет и положила его на тумбочку возле окна. Сама же она села на стоявший рядом табурет. В груди холодком засел страх.

- Неужели я и здесь что-то натворил? Она как будто тянула с ответом буравя меня взглядом.

- Нет.

Все же заминка была.

- Я привезла тебя вчера вечером, и ты все это время провалялся без сознания. У меня здесь камеры, я проследила.

Уже не плохо.

- А что за крики были, когда ты входила?

- Беда не приходит одна Сережа, в конце концов здесь хоспис, не забывай.

И в случае чего от моего трупа тоже избавятся, не привыкать. Это не было сказано, но посыл вероятно предполагал. То, что Ирина женщина не простая я знал и так, тут не нужно семи пядей во лбу, вытащить меня из ИЗБы… это сбивало с толку. Вот уж реально «и в горящую избу войдет».

- Как я здесь оказался.

- Лазарь попросил присмотреть за тобой, пока он не разберется что к чему. Ситуация не простая, сам понимаешь.

- Это был не я, вернее я, но…

Я остановился осознав насколько жалко это звучит, стало самому от себя противно, а позориться перед тем кого уважал не хотелось.

- Я примерно знаю, что и как произошло.

Ну конечно, если она работает на дядюшку, то информацию получила из первых рук. И это к удивлению немного успокаивало, хотелось верить, что ее холодность не означает презрение а всего лишь профессионализм. Возможно, и оправдываться тогда излишне, такие люди руководствуются принципом - следствие покажет.

- Посиди пока здесь, не обессудь, но ключи от двери останутся у меня, стекла тоже не пытайся разбить они пуленепробиваемые. В общем, ни в чем себе не отказывай а я пока организую тебе обед. Хорошо?

- Я под стражей?

- А тебе есть куда идти? Твоя квартира опечатана, твои друзья… девочка в больнице, диагноз не ясен, врачи говорят, что это нервное истощение, а с ее парнем, Владом, нет связи. А к детям я тебя не могу пустить, ты все еще можешь быть опасен, уж извини.

- Эля в больнице!? Что с ней!?

Ирина одним неуловимым движением взяла пистолет, встала и сделала шаг назад. А я понял, что вскочил с кровати и застыл.

- Спокойно Сережа, не стоит заставлять меня волноваться, я уже старенькая а сердце слабое и нервы ни к черту, окей?

- Прошу прощения.

- Вот и славно. Как я и говорила уже, пока не ясно что с ней произошло, упала в обморок и все, коллеги вызвали скорую. В данный момент ее жизни ничего не угрожает. Влада ищут. Возможно это все взаимосвязано.

- Понял, - сказал я обратно присаживаясь на кровать, - ты работаешь на дядю Лазаря?

- Скажем, я в почетной отставке, но иногда Родина может отдать приказ.

- А наша с тобой дружба она тоже по приказу?

- Нет, дорогой мой, - голос ее стал чуть мягче, как будто вернулась та Ирина, которую он знал, - Лазарь сказал что ты хочешь заняться благотворительностью и предложил сделать это через меня, потому что я точно надежный партнер да и со своими спокойней. Дружить с тобой меня никто не заставлял и не смог бы заставить. Я сблизилась с тобой, потому что ты просто хороший парень. И шутишь смешно.

Она улыбнулась, а мне стало немножко легче.

- Спасибо.

Ирина удалилась, закрыв за собой дверь на ключ. На секунду в открытую дверь прорвался все тот же неугомонный, полный горя детский плач. Еще чуть-чуть и я смогу узнать кто это плачет по голосу, но дверь быстро захлопнулась, отсекая чужие страдания от моих. Наверно это не должно быть сейчас важно для меня, но почему-то душу скребло. «Я угадаю эту мелодию с трёх нот…», «угадывайте!». Это утрата кого-то близкого и я ее понимал. От этого начало немного мутить, но кое-как удалось подавить этот приступ. Надо оставаться в сознании, надо не потерять контроль над собой, иначе, чего доброго, бабушка Ирина вернется и пристрелит меня. Я не знал, как это контролировать, но пока вроде удавалось, но ощущение что буквально пляшу по очень тонкому льду не отпускало.