- Мама привет, - Паша открыл глаза, и первой увидел конечно же Марию, меня он называл папой, все остальные были дядями и тётями. Он существенно подрос и сейчас он напоминал пятиклассника, чего не скажешь о Полуноче, который хоть и умственно наверстывал упущенное, но внешне оставался таким же мальчиком лет шести-семи, выше этих рамок он не прыгал, - я заснул,  снова приходили гости?

- Да, мы немного побеседовали с ними, - Мария улыбнулась.

- Встаааавай! - подбежал радостный Полуночь, который уже заскучал по старшему, теперь, брату, - пошли в игровую, дядя Алик показал мне новую игру.

Да, у нас появилась игровая, а также личные комнаты. Паша мог управлять этим пространством по своему усмотрению, стоило его только попросить, особенно сейчас, когда он нас мог понимать. Вообще мы стойко переносили отсутствие личного пространства, гигиенических потребностей у нас нет, к тому же все взрослые. Но когда появилась возможность, все решили побыть людьми еще какое-то время.

- Алик? - насторожилась Мария, - какую?

- Нарды, - бодро отрапортавал Полуночь.

Мария с сомнением покачала головой, но аргументов против этой игры не нашла. Она всегда тщательно фильтровала чему учат пацанов, особенно Алик.

- Оставь, - сказал я, - Алик, кто угодно, но только не тупой, он умен и расчетлив, в конце концов ребятам в жизни может понадобиться любой опыт и от него в процессе игры дети могут его получить.

- Да, я понимаю, но все равно мне как-то боязно, - она мысленно прикоснулась к моей руке, - хотя, казалось бы, чего бояться после смерти?

Она усмехнулась, но как-то натужно. Я мысленно ее приобнял, и она это почувствовала. На самом деле, не то что бы мы прям являлись парой, но мальчики звали нас папой и мамой и мы по инерции приняли на себя эту роль. Сейчас это больше походило на здоровые отношения после развода, когда ни у кого нет претензий друг к другу, но есть любовь к детям. Дар, который находит не многих. Когда не было суда по разделу имущества и детей, когда никто не говорил гадости в компании общих друзей. Когда в любой момент готов прийти на помощь несмотря на приставку - бывший, бывшая. А сейчас мы тянулись друг другу особенно сильно. Мы уже много раз делили боль друг друга, когда принимали на себя мучения Паши, что приносил большой парень. По негласному согласию мы решили, что занимать тело Паши во время мучений дело мужчин и сейчас подходила моя очередь. О первом разе я мало что помнил – черное отчаяние с привкусом унижения. Двигаться я не мог, в маленьком теле было тесно и трудно думать. Большой парень в мою смену орудовал сам. Как хирург я оценил злую иронию, когда он достал кейс с инструментами для вскрытия.

Как и в случае с Сергеем, достучаться до связок было самым простым, вопил я уже на второй минуте, когда он срезал веки. Чувство стыда затопило меня, ведь я знал, что они смотрят на меня и даже пытаются разделить мою боль, особенно Мария. Говорят он много чего отрезал в тот день, но сознание покинуло меня после вскрытия грудной клетки, когда он решил пощупать мое сердце. Хоть организм и не понимал, что ему делать, откуда и куда должны быть нервные импульсы, это как на калькулятор поставить программное обеспечение от компьютера, но так или иначе я смог отключиться.

Откачивали меня всем селом, вроде бы я провалился не так глубоко, как Сергей в первый раз. Но что бы вернуть человеческую форму все равно ушло много времени, разряжали меня от накопившейся боли, той что я пропустил без сознания, несколько часов.

Придя в себя, первым делом я увидел, что Мария умудрилась как-поседеть даже здесь. И слезы, океан слёз, она первая кто научился тут плакать по-настоящему.

Вот и сейчас ее глаза стали влажными.

- Я боюсь за тебя, - тихо сказала она, - не ходи, вдруг будет как с Маратом, пусть лучше Алик пойдет, он же еще ни разу ни ходил, а?

С Мариком действительно очень плохо вышло. Молодой паренек лет тридцати спустя месяц пребывания здесь решил вызваться добровольцем. Не знаю в точности, что им двигало, жалость к мелкому, произвести впечатление на кого-то или просто закрепиться в коллективе, хотя зачем, мы рады всем. Пожалел он сразу как началась экзекуция, а кто бы не пожалел? И все шло по плану. Но в какой-то момент он начал сходить с ума, а отключиться у него не получалось. Смотреть на это было страшно, но и оторвать взгляд невозможно. Его тело переливалась разными цветами безумия, на основе которых можно было поставить любой диагноз. Вот у него желтуха, в следующий момент явная асфиксия, а с другой стороны, выраженный некроз. Следом само тело начало разваливаться на фрагменты оголяя его суть. И его душа, ядро, треснула и распалась на осколки, которые тотчас поглотила тёмная троица.

Это был очень тяжелый день, уныние и тревога снова поглотили нас. Нарцисс объяснил, что в этом и суть действия большого парня, разрушать любую душу что могла зародиться в этом теле. Но о нашем присутствии он не знал, и думал, что все идет как задумано. Мы же были тринадцатью щитами, стоящими между ним и Пашей. И Если понадобится тёмная троица использует их всех. Нас всех.

- Нет, Алик еще недостаточно крепко связан с нами, поддержать и разрядить его будет сложнее, риск его потерять гораздо выше, - она отвела взгляд и посмотрела в его сторону, но все же промолчала.

Снаружи, во внешнем мире, скрипнула дверь. Он здесь.

- Папа! – губы и тело Пашки дрожали, хоть в его памяти не осталось воспоминаний до нашего прихода, но тело помнило и сейчас пыталось защититься, утащить мальчика в реальный мир, в его тело, чтобы он разделил грядущую боль. Здесь же он начинал засыпать, что бы проснуться в мире полном удивительных и неприятных открытий.

- Перехватываем! – скомандовал я. Четырнадцать душ стали щитам, фильтрами, между мальчиком и его телом. И я был первым. Боль не коснется его. Визуально не поменялось ничего, но все взрослый как будто впали в транс.

- Он снова будет делать тебе больно да? – Паша хнычет.

- Пока у нас нет выбора сынок.

- Ненавижу его!

- Ненависть плохой советчик, - сказал я, но вспомнив что меня ждет добавил, - но этот парень реально мудак.

- Мудак? – он удивленно отреагировал на новое слово.

- Не запоминай, - на самом деле из за разницы в времени, до того как он пройдет расстояние от двери до тела было еще около получаса, но ждать сил не было. Я чувствовал поддержку остальных, их ладони на плечах, их мысли в своей голове.

- Начинаем.

- Так что это не проблема.

- Ты жертвуешь деньги на благотворительность? – у Влада было очень тупое выражение лица. Вряд ли мое похмельное лицо выглядело лучше, но я держал марку.

- Ага.

- И документально можешь все это подтвердить? – уточнила Эля.

- Ага.

- Наши общие деньги, без нашего ведома? – Влад хмурился.

- Ага. Ваши.

- Даже не свои? – продолжал он.

- Ага. Понимаете, захотелось побыть хорошим за чужой счет, - я сделал виноватое лицо и улыбнулся.

Наступило неловкое молчание. На лицах читалось разочарование и я их понимал. Хотя меня это и немного забавляло, и я не понимал почему.

- Серж, мы конечно, понимаем, что компания основана на деньги твоей семьи и очень большой вклад в ее развитие внес твой дядя, да и цель благородная если разобраться, но как-то это некрасиво Робин Гуд ты хренов. – Последние слова Влад прорычал.

Ладно, пора подсластить пилюлю, пока он мне по роже не съездил.

- Есть нюанс, деньги действительно брались из вашей доли, но после восполнялись из моей, поднимите отчеты, там все записано. С момента открытия я никогда не брал себе выходных ведь так? – они задумались и кивнули, - но в табелях пару раз в месяц я всегда ставил себе прогулы и это позволяло возместить ваши потери. Никогда же не было, чтобы вы чего то не досчитались? Ладно Влад, бедалага, не следит за тем сколько зарабатывает, но ты-то Эля, я точно знаю, человек ответственный и держишь ситуацию под контролем.