А бед было не мало, на практике получить работу с таким диагнозом очень сложно, скорее даже невозможно, рынка честного труда для них просто не существовало. Это то не многое в чем даже вездесущая Гильдия мараться не стала, которая, казалось бы, не брезгует вообще ни чем. Все то о чем час назад мне толковала Эля. Конская ответственность работодателя за таких сотрудников, навязанная трудовым кодексом, делала официальный труд почти невозможным. Все подработки носили исключительно разовый характер и приносили очень мало денег. В результате пришлось съехать со съемной квартиры и поселиться в хостеле, это уменьшило расходы но денег больше все равно не стало.

Попутно она как могла учила своего брата школьной программе, которую знала сама. Детдомовский аттестат у нее был приличный, но о поступлении в университет речи не шло. Стипендия могла бы покрыть их минимальные расходы, но для таких студентов была предусмотрена только заочная форма обучения и стипендии на ней нет, а значит в подобной ситуации тратить время на учебу не разумно. Да и не надеялась она дожить до окончания ВУЗа, но рассчитывала, что успеет подготовить к жизни братишку.

И вот когда отчаяние достигло края она решилась пойти на добровольное рабство. Оно давало хотя бы призрачный шанс. Взяв паспорт и надев самое лучшее, она отправилась к ближайшей станции метро. Но и тут стена оказалась непреодолимой. Да, она сразу же привлекла внимание, люди подходили самые разные, вернее не так, она увидела все многообразие мерзких людей. Но закон вместо приветствия обязывает всех носителей ВИЧ-тату произносить тривиальную фразу: «я вич-положительный человек», чтобы сразу прояснить ситуацию. В противном случае это грозит смертной казнью. Разочарованные похабные мины сменялись одна за другой и превратились просто в фон. Какого в шестнадцать лет видеть, что ты разочаровала даже такое отребье, сложно представить. Самое дельное предложение поступило от бомжей, которые предложили ей отсосать за еду, но только через резинку.

В какой-то момент от обиды на весь мир ей хотелось соврать о своем диагнозе, сказать, что его нет, спрятать татуировку и отправиться с нанимателем в ближайший бордель. Заразить как можно больше людей, заработать как можно больше денег, отдать брату и с удовлетворением упорхнуть на тот свет когда за ней придут. Да просто хотя бы для того, чтобы они могли нормально поесть.

Именно в этот момент я на нее и наткнулся, она призналась, что сначала хотела меня обмануть. Но в последний момент передумала, не увидев в моем взгляде ни похоти, ни вожделения выгоды. Потому и не увидела она разочарования когда, рассказала о своем недуге.

- И вот я здесь.

Она закончила повествование и естественно наступила неловкая пауза. Я сидел и внимательно смотрел на нее, гадая какую модель поведения следует выбрать для дальнейшего разговора. На душе серым пеплом лег осадок, пеплом надежд на светлое завтра. Я заметил, что где-то в середине рассказа перестал есть, полностью погрузившись в эту историю. Дивина же время от времени возвращалась к еде, ела аккуратно, красиво, обычно не такого ожидаешь от людей, живущих за гранью нищеты, есть в ней какая-то внутренняя культура, которую не сломить. Такие и на собственной казни не станут ковырять пальцем в носу у всех на виду. Хотел бы и я, когда придет мое время умирать, уж не знаю, как и от чего, но сохранить хоть какое-нибудь достоинство. С другой стороны возможно у таких людей ничего кроме достоинства и не осталось, те кто понимают, что им скоро переезжать на ПМЖ в сторону кладбища видят, что им ничего уже не принадлежит кроме себя.

Подбадривать умирающего человека не хотелось, есть в этом что-то лицемерное, если не суметь правильно подобрать слова, все это будет звучать очень жалко. Отшучиваться тоже желания не было никакого, не та ситуация что бы свои юморески вставлять. Значит поговорим о деле.

- Я тебя услышал, сочувствую вам с братом и думаю я могу кое в чем помочь.

Да и справки надо будет навести о ней, история выглядит правдивой, но кто знает. Думаю, информацию о ней можно будет найти и в открытых источниках, совсем не обязательно привлекать дядюшку. А с другой стороны что это меняет? Даже если история выдумка, даже если нет никакого больного братишки, перед тобой маленькая девочка с метками вич-инфицированой, это факт.

- Я буду благодарна за любую работу. Голос спокойный, ждет подвоха. Подвоха конечно же нет, хотя некая ирония все-таки присутствует, об этом я не подумал. Но надеюсь, она поймет.

- Как ты могла заметить, я руковожу небольшой но преуспевающей компанией…

- Я знаю вашу компанию, у вас очень классные игрушки, - она неожиданно перебила меня и на секунду я увидел в ее глазах именно то, что там должно было быть. Детское восхищение и азарт, да именно так.

- Очень рад что тебе они по нраву, - сказал я сделав в голове пометку, что можно ей что-нибудь подарить, - но к сожалению, проконсультировавшись сегодня с остальными руководителями взять тебя на работу к нам не получится, сама понимаешь я думаю.

Не долго я любовался огоньком в ее глазах, но это суровая правда и было видно, что она это понимает.

- Понимаю, конечно, понимаю.

- Но помимо этого, я продолжительное время занимаюсь благотворительностью, оказывая материальную помощь частному хоспису для детей. Там не только неизлечимо больные, но и просто отказники у которых к тому же очень слабое здоровье, ответственность за которых государственные детдома брать не хотят. За смерть детей с них три шкуры спустят. Учредителем является одна пожилая дама, бабушка Ирина, прекрасная женщина хотя и ворчливая в последнее время, возраст, что поделать. Я хочу предложить тебе работу у нее, должность и обязанности будут размытыми, за основу можно принять то, что тебе придется помогать ей с детьми и по хозяйству. Ты говорила, что пяти тысяч кредитов вам хватит на месяц? Я думаю, мы сможем организовать семь тысяч, что бы наверняка. К тому же я думаю Ирина согласится принять твоего брата на дневное посещение, где он сможет так же обучатся школьной программе у приходящих учителей-волонтеров. Я давно ее знаю, это доброе место. Есть в этом всем злая ирония да? Но ты как человек... имеющий схожую... проблему, как никто другой сможешь понять боль этих детей и возможно принести немного радости, они тебе поверят как своей. Что скажешь?

В отличии от Катерины, продавца в нашем фирменном магазине, читать ее выражение лица было гораздо сложнее. Что она сейчас ответит? Видно было, что предложение ее взволновало, но чем именно? Того и гляди пошлет меня, благодетеля хренова. Но это в любом случае лучше, чем сосать у бомжей за еду. Какая-то неуверенность завладела мной, боязнь что твое предложение оказалось недостаточно хорошим и тем самым расстроило человека, разбило мечты.

- Спасибо, - едва прошептала она, - большое спасибо. Стоп. Что? Слезы? К этому я был определенно не готов.

- Это лучшее на что я могла вообще расчитывать, - она всхлипнула, голос истончался и милое детское личико скривилось в попытке удержать накатившие эмоции и их спутницы - слезы. Наблюдать за этим было неловко, и я переместил взгляд на стену где висела красочная фотография урагана на Юпитере. Но в душе я почувствовал облегчение, очень не хотелось выглядеть идиотом.

- Все будет хорошо, - сказал я и это даже не прозвучало глупо, хотя бы у ее брата точно, за этим я постараюсь проследить.

- А как она меня возьмет на работу? Там же ведь дети…

- Это все-таки хоспис, родители не нашедшие в себе смелости смотреть на своего ребенка, которому и так не долго осталось, не будут возникать из за такого. Да и среди ее воспитанников есть пара детей с таким же диагнозом. А отказники… на то они и отказники, до них никому нет дела. А как тебя юридически грамотно устроить на работу, бабуля Ирина знает.

Правда она еще не знает, что я тебя к ней приведу, но это решаемо. А веры в себя мне не занимать, подумал я, но после ее слез пути назад не было.