Когда дым и обломки застилают арену, я больше не вижу его.

Глава 50

Золотистые оттенки раннего рассвета переливаются в небе, а за окном летают драконы.

Это единственное, что успокаивает меня после испытаний на прошлой неделе — это способ успокоиться после того дня. Я не плакала, ни разу, но я оставалась здесь, в одной из комнат логова, желая этого.

Как будто плач — это то, что сделает случившееся реальным.

А я не хочу верить, что так оно и было.

Я смотрю на резьбу солнца в своей руке и на кожаную перчатку без пальцев, которую нашла для меня Лейра, прежде чем раздается стук.

Я оглядываюсь через плечо, убираю резьбу в карман и говорю: "Войдите".

В этот момент дверь открывается, и трое моих братьев проскальзывают внутрь. Я слабо улыбаюсь, когда подхожу к Икеру. Он держит в руках тарелку с клубничным пирогом, и я с легкой усмешкой беру ее у него: "Значит, это ты приносил пироги к моей двери на этой неделе".

Он сжимает брови, на его лице отражается недоуменное веселье: "Ну, я…"

"Ты не выходишь из комнаты с момента своего приезда". Отрывистые слова Идриса привлекли мой взгляд к нему, стоящему у стены. Я не успела ни поговорить с братьями, ни рассказать им о своем пребывании в казармах. Впрочем, они уже достаточно знают.

" И вообще, не ешь", — добавляет Иллиас, угрюмо глядя на мою тарелку: "Ты же любишь свою еду".

Ну… по крайней мере, я ела пироги, которые каждый вечер ставили у моей двери: "Я не была голодна", — пробормотала я правду.

"Почему ты не сказала нам, Нара?" Идрис, похоже, теряет терпение и вздыхает, качая головой.

Я думала, что смогу все исправить сама.

Теперь я понимаю, что глупо думать, что я могла это сделать.

"Идрис, мы же сказали, что не собираемся…"

"Нет, все в порядке". Я делаю вдох и поднимаю руку, чтобы прервать Иллиаса. Я перевожу взгляд на Идриса и говорю: "Мне следовало быть правдивой с самого начала. В конце концов, ты был прав, когда говорил, что станешь венатором. Это была не самая лучшая идея".

"Мне плевать на то, что я когда-то сказал". На его шее пульсирует жилка: "Меня волнует, что моя сестра боролась, пока я был в нашей деревне, думая, что ты живешь здесь, исполняя свою мечту".

Я опускаю голову от стыда за то, как далеко я зашла: "Ругай меня сколько хочешь, Идрис…"

Происходит нечто странное.

Мои слова оборвались, когда Идрис сделал шаг ко мне и обхватил мою шею руками.

Я моргаю, держа тарелку с пирогом наготове, но он не отпускает меня. Это объятие, которое сколько бы ни длилось, кажется недостаточным, потому что мысль о том, что он может меня потерять, для него тяжелее всего на свете.

"Я обещал, мамочка, что буду заботиться о тебе". На последнем слове его голос срывается, и такого звука я от него никогда не слышала. Всю мою жизнь мы с Идрисом конфликтовали, потому что были слишком похожи. Ни разу я не видела, чтобы он плакал, даже когда погибла его возлюбленная. Он держит все это, крепко прижав к сердцу. Защитное заклинание, чтобы держать эмоции на расстоянии.

"Я знаю, — шепчу я, обнимая его другой рукой: "Мне жаль".

Мы отстраняемся друг от друга, и его голубые глаза, освещенные утренним светом, смотрят на меня с надеждой: "Тебе не нужно извиняться".

"Без тебя", — говорит Иллиас, и Идрис смотрит на него через плечо: "Ты бы никогда не узнал, что перевертыши не так уж и плохи". Он усмехается, и самые мягкие каштановые кудри вьются по его лбу: "Кто бы мог подумать, что это так".

Впервые за эту неделю на моих губах появляется естественная улыбка, когда Икер присоединяется к нам, бормоча: "Они относятся к нам лучше, чем наша деревня, но я все еще не могу простить Идрису, что он оставил Димпи с госпожой Килигрой".

Это нарушает торжественную атмосферу, мы хихикаем, и тут дверь со скрипом открывается, и в нее просовывается Фрея: "Ой, — говорит она: "Извините, я думала, ты одна…"

"Мы как раз уходили", — Идрис снова становится суровым, и Фрея открывает дверь шире. Ее кудри рассыпаются по фиолетовой тунике, и она зажимает нижнюю губу между зубами, кивая.

Я не замечаю, как она странно отводит глаза, когда Идрис проходит мимо нее вместе с Иллиасом и Икером.

Она переводит дыхание и улыбается мне, когда все они выходят из комнаты. Фрея была первой, кого я увидела, как только пришла сюда с Дарием. Она восторженно улыбалась, глядя на то, как они освободили Адриэля и остальных.

Мне было неприятно видеть, как эта улыбка исчезает, когда я рассказываю ей об Эрионе. Но ее способ горевать отличался от моего. Она общалась с другими, каждый день заходила ко мне в комнату, в то время как я старалась отгородиться от остальных.

Вздохнув, я спросила: "Как ты?". Это всегда худший вопрос, который можно задать.

"Лучше", — говорит она, забирая тарелку из моих рук и ставя ее на кровать, а сама садится на нее: "Лейра рассказала мне больше историй о моей матери, когда они были молодыми, хотя это довольно странно, не так ли?"

Я качаю головой в сторону, садясь рядом с ней. Она принимает мое вопросительное молчание и обводит взглядом толстые деревянные стены, тазик в углу и комод у двери.

" Мы оказались здесь", — отвечает она.

Это действительно ирония, но..: "Мы не можем оставаться здесь вечно".

Ее глаза находят синяки на моей шее, и она отводит взгляд, болезненно поморщившись: "Я знаю это", — вздыхает она, проводя руками по своим бедрам: "На самом деле я пришла сюда, чтобы сказать тебе, что Гас сообщил мне, что он будет выступать перед всеми нами в полдень. Он рассчитывает, что ты будешь там".

Я медленно киваю, но мои мысли устремляются к Дариусу, гадая, будет ли он там. По словам Фреи, он тоже не выходил из своей комнаты, только Тибит приходил проведать меня, так как все еще намеревался стать моим вторым присяжным защитником.

Мы не говорили о Лоркане, не обсуждали то, что произошло в ту ночь перед его схваткой… ничего, и, возможно, так и должно быть. Возможно, он сожалеет об этом, и я тоже должен.

Это была минутная слабость, вот и все.

Задумчиво вздохнув, я положил свою руку на руку Фрейи, и ее взгляд метнулся ко мне: "Я приду", — говорю я, и она улыбается.

"Почему мы не можем просто напасть на замок?" кричит один из перевертышей через всю таверну: "Мы достаточно укрепились против стали, арена разрушена, а армия королевы ослабла численно. Мы можем легко покончить с ней".

Несколько человек соглашаются, поднимая в унисон свои бокалы. Я перевожу взгляд на Иллиаса и Линка, сидящих рядом на бочках. Линк опирается плечом на плечо Иллиаса, а Райдан сидит рядом с ними, торжественно рисуя пальцем круги на крышке барной стойки.

Я хмурюсь, понимая, что все это для него так ново. Смерть Лоркана подействовала на него сильнее, чем мы все ожидали.

А Дариус? Он так и не спустился из своей комнаты.

Однако выражение моего лица разглаживается, когда Гас вышагивает по центру таверны, отвечая предыдущему перевертышу: "И что это даст остальным смертным? Это только заставит их презирать нас еще больше".

Это успокоило большинство из нас, и я скрестила руки на груди, обдумывая сказанное.

"Сарилин перестроила это королевство, чтобы все были в ее распоряжении", — продолжает Гас: "С магией или без нее, она все равно остается самым могущественным человеком".

Она тоже сбежала с арены, как только перевертыши напали.