Я не могу ответить, не в таких обстоятельствах и не тогда, когда, как ни странно, Райдан прерывает меня с тоскливым вздохом: "И правда…"

Дарий оглядывается на него, и, судя по раздавшемуся из уст Райдана "о боже", я представляю, что Дарий улыбнулся ему: "Мне нужно, чтобы вы все вернулись в логово", — говорит он, поворачиваясь ко мне, как только Фрея ткнула Райдана в живот: " Твои братья ждут тебя там".

"Мне пойти с ними, Дарри?"

Дарий улыбается Тибиту: "Ты здесь, чтобы защитить их, не так ли?"

Тибит кивает, когда над ареной раздается очередной рев, и, поскольку время для нас ограничено, я быстро говорю: "Подождите".

Я смотрю между Дариусом и остальными, понимая, что у меня уже был план, и я хочу убедиться, что он все же осуществится. Проходя мимо него, я дохожу до Фрейи, и она моргает мне вслед: "У тебя все еще есть ключи?" Я шепчу, и она кивает.

"Я позаботилась о том, чтобы они были в безопасности".

"Тогда сначала достань их", — говорю я без всяких объяснений. Глаза Фрейи становятся маской решимости, а в памяти всплывает наш ночной разговор о том, как я хочу освободить Адриэля: "Я скоро увижу вас троих, обещаю". Мои глаза перескакивают на Райдана и Линка, оба смотрят на меня так, будто не уверены, верить этому или нет.

Ради Соляриса, ради моих братьев, ради них, я верю.

Фрея заключает меня в самые крепкие объятия, какие только можно себе представить, а затем смотрит на меня опечаленным взглядом и отступает назад, а Тибит бежит за ними по пятам.

Я смотрю, как они исчезают в разных секторах арены, а затем поворачиваюсь вполоборота к Дарию. Его глаза смотрят на меня, но в них есть странный блеск. Я говорю ему: "Ты же не думал, что я оставлю тебя здесь, чтобы присвоить себе всю славу моего спасения?".

Его смех звучит высокомерно, но улыбка, полная мягкого веселья, остается на его губах: "Конечно, нет, Голди. Я ожидал, что ты возьмешь на себя ответственность".

Я ухмыляюсь ему, а затем устремляюсь в сторону криков и грохота.

Глава 49

Я скрежещу ногами, заносясь по полу, когда рюмен преграждает мне путь. Медленно отступая назад, я натыкаюсь на кого-то и украдкой оглядываюсь через плечо, видя, что спина Дария обращена в противоположную от меня сторону.

Другой рюмен находится с другой стороны от него, стены окружают нас, и куда бы я ни посмотрел, все больше людей кричат и проталкиваются мимо других, пытаясь выбраться с арены. Пыль и дым поднимаются в воздух, закрывая солнце. Трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы сосредоточиться.

И все же я пытаюсь сконцентрироваться на рюмене, стоящем впереди и рычащем, когда его крылья взмахивают наружу.

"Сейчас самое время снова их усмирить", — тихо произносит Дарий.

У меня нет времени спрашивать его, как давно он здесь, наблюдал ли он за всем с трибуны. Использовал ли он свой гламур. Верил ли он в меня настолько, чтобы вытащить меня из этого.

"Похоже, они больше не на моей стороне", — говорю я, и рюмен с рычанием качает головой в мою сторону.

"Ну вот", — бормочет Дариус, и сзади меня раздается шипение мощи, а затем раздается визг, и рюмен, стоящий передо мной, бросается вперед. Я поднимаю кинжал как раз в тот момент, когда зубы приближаются ко мне, и в ноздри ударяет запах падали. Я проворачиваю клинок вокруг его шеи, и он резко выдыхает, когда его тело падает на землю.

Я всегда считала себя уверенной в себе, но сейчас даже смерть ужасного существа заставляет мой желудок вывернуться, как раньше.

Я вытираю лезвие у бедра и поднимаю взгляд над стенами лабиринта. Прищурившись, смотрю на балкон: Сарилин там уже нет, как нет и генерала с воинами-фениксами.

В небо взлетает пламя, заставляя мой взгляд перескочить туда: "Гас здесь?"

Обычно именно он планировал нападения в первую очередь.

Дариус усмехается: " Провела с ним один день и уже предпочитаешь его мне?"

"Да." Я поворачиваюсь, но он уже стоит передо мной. На месте, где он использовал свою силу, чтобы убить его, лежит обгоревший рюмен, и мои брови сужаются, когда я смотрю на насмешливое веселье в его глазах: "Это задевает твое самолюбие?"

"Вовсе нет", — он переходит на шепот и наклоняет голову ближе к моей: "Но, отвечая на твой вопрос, он остался, чтобы присматривать за твоими братьями и этими твоими милыми подружками-ведьмами".

При упоминании о братьях я снова выдохнула через нос. Должно быть, Дариус заметил, как внезапно изменилось выражение моего лица, потому что он тихо и спокойно сказал: "С ними тремя все в порядке, Голди".

Я поднимаю голову и едва заметно киваю. Я знаю, что они в безопасности, но я так много от них скрывала.

"А вот твой старший брат…" Дариус хрипло рассмеялся и на мгновение отвернулся: "Он твердо заявил, что если ты пострадаешь, то он проткнет мне череп мечом".

От этого уголок моих губ растягивается в улыбку: "И что ты сказал?" Я спрашиваю, когда его взгляд скользит по моему плечу, и тут меня захлестывает волна шока, когда он прикладывает ладонь к моей пояснице, притягивая меня к своей груди.

Я нахмуриваю брови и издаю испуганный звук, глядя на его полуулыбку, прежде чем он взорвался огненным вихрем другой рукой позади меня. Дариус смотрит на меня сверху вниз, его взгляд поглощает меня целиком, и он говорит: "Пока я жив, бессмертие или нет, я буду следить за тем, чтобы с тобой ничего не случилось".

От его слов у меня перехватывает дыхание, и я пытаюсь придумать что-нибудь такое, за что стоило бы его обидеть, но на самом деле у меня нет слов. Я смотрю на его губы, вспоминаю ту ночь, наш поцелуй, это такое дикое воспоминание.

Пальцы Дариуса убирают мои волосы с лица: "Я уже говорил тебе, что…" Он наклоняет голову в мою сторону и шепчет: "Ты сегодня выглядишь просто ужасно, Голди?"

Это вывело меня из нежелательного транса, и я коротко рассмеялась, когда он откинулся назад, чтобы посмотреть на меня. В его глазах плещется юмор.

"А тебе кто-нибудь говорил, что эта маска тебе совсем не идет?" Я поднимаю брови и ухмыляюсь.

Его губы кривятся в ухмылке, и он, кажется, собирается ответить, но тут под нами раздается грохот, и я поднимаю взгляд: к нам несется предводитель рюменов.

Я успеваю отпрыгнуть в сторону, как его когти вонзаются в пол, и мы с Дариусом расступаемся.

"Ты, наверное, шутишь", — говорю я себе под нос, когда оно издает пронзительные крики и направляется ко мне.

Я бегу.

Плечи ударяются о стены, когда я сворачиваю за угол, я не оглядываюсь, но знаю, что рюмен у меня на хвосте. Вот уже видны три проходные стены, ведущие в центр, где сражаются между собой перевертыши и венаторы.

Чувствуя облегчение, я ускоряю шаг, и рюмен начинает отдаляться, но когда я дохожу до середины прохода, какая-то сила сбивает меня на землю. Клинок выскальзывает из рук, в ушах стоит гул, и я отшатываюсь от дымки пыли, окутывающей воздух.

Целую вечность я не могу осознать, что произошло, пока меня не переворачивают на спину и не хватают за шею.

Мои глаза расширяются, я сталкиваюсь лицом к лицу с генералом, нависшим надо мной, и весь воздух начинает выходить из меня, когда я делаю рваные вдохи.

"Ты просто никогда не останавливаешься". От ярости в голосе Эриона кружится голова, и я вцепляюсь в него пальцами: "Я должен был заставить Лоркана убить всю твою семью в тот день".

Гнев нарастает в моей груди, но я не могу его выпустить, так как его пальцы сжимаются вокруг моего горла.

"Ты развратила разум Фрейи".

Я извиваюсь под ним.

"Ты все испортила, встав на сторону перевертышей".