Осторожно кивнув, он подносит руку к лицу. Неровные линии, зигзагообразные и пересекающиеся, светятся под луной: "Нападение животного", — говорит он.

"Надеюсь, ты не обидишься, но твоя рука покрыта шрамами. Должно быть, животное действительно изрешетило ее".

Он тихо смеется, переворачивая ладонь: "Я был молод. Я просто благодарен, что остался жив".

"Это было до того, как ты прошел испытания венатором, или после?"

"После", — говорит он: "Я участвовал в испытаниях венатора, когда впервые попал сюда в четырнадцать лет".

"Точно, я и забыла, что ты был исключением". Я поднимаю брови, пиная траву: "Итак, что представляет собой последнее испытание?"

Никто не рассказывает мне об этом, даже мой отец лишь вскользь упомянул о том, как это сложно, и мало кто выходит из него живым.

"Каждый раз оно меняется, — вздохнул Лоркан, — но обычно оно включает в себя демонстрацию навыков выживания…" Он прерывается, как бы вспоминая свои собственные испытания: "Вместе с королевой и генералом судить приходят лидеры других королевств".

Кроме эльфийского короля, — хочу сказать я, но воздерживаюсь, снова думая о Лейре. И когда я открываю рот, чтобы сменить тему, наше внимание переключается на кусты: оттуда выбегает кролик.

Он дергается, прыгает к нам — в основном ко мне — и ложится на край моего сапога, словно ожидая чего-то.

Лоркан позволил себе небольшой смешок: "Ты, похоже, очаровываешь все и вся".

Я смотрю вниз на кролика, который кружит вокруг меня, а затем киваю Лоркану: "Иногда я очаровываюсь не теми вещами". Как только я сказала Лоркану знакомую фразу в тот вечер, я выбежала из его покоев. Куда бы я ни пошла, я никогда не могу отделаться от какой-нибудь твари или мерзкого человека.

"Считаюсь ли я тем самым неправильным существом?"

Мой взгляд падает на его губы, когда он улыбается, и я задаюсь вопросом, каково это — быть поцелованной, что можно чувствовать, разделяя что-то настолько интимное.

Вытеснив эту мысль из головы, я смотрю ему в глаза: "Зависит от того. Ты дракон?" Даже слегка усмехаясь, я не могу не представить себе дракона на арене. Как я хотела помочь ей, или, несмотря на все мои усилия по поимке Золотого Вора, я не ставила венаторов в известность. Многие скажут, что я притворяюсь. Почему я должна получить звание венатора? Почему я должна скрывать все это от Лоркана?

"Ирония судьбы, если бы я был не только венатором, но и… перевертышем". Смех оттеняет его слова в противовес стыду в моей груди.

"Лоркан, — говорю я на повышенных тонах, когда его улыбка гаснет: "Я хочу кое-что сказать о Золотом Воре. Я-" Я делаю паузу и, нахмурив брови, смотрю на землю, гремящую под моими ногами.

Кролик убегает в кусты, а по пруду пробегает рябь, словно кто-то бросил камень. Смотрю на Лоркана — он разглядывает безоблачное ночное небо, когда на башнях замка раздается звон колоколов.

Предупредительные колокола, крики и…

Взрыв, доносящийся из-за стен замка, откуда открывается вид на город. В воздух поднимается дым, а затем раздаются крики наверху. Даже крики людей оттуда доносятся до нас.

Это нападение.

"Перевертыши", — шепчет Лоркан, когда я в ужасе возвращаю взгляд к нему. Он сжимает губы, словно пытаясь сдержать свои эмоции. Взглянув на меня, он говорит: "Быстро в оружейную".

Я не протестую, когда он бросается к конюшне, и мчусь внутрь, минуя суматоху венаторов, собирающих луки и копья.

Мой взгляд метался по всем углам комнаты, пока венаторы отталкивали меня, а затем я пробираюсь к оружию и сдергиваю меч со стены.

Кинжалы уже в ножнах у моего бедра, и я полагаю, что Фрея и Линк ушли, поскольку их нигде не видно.

Я не могу представить, какой страх сейчас испытывает Линк, и могу только надеяться, что сегодняшняя ночь обойдется без жертв, но мой разум не может избавиться от этой мысли.

Глубоко вздохнув, я выхожу вслед за остальными на улицу, когда ворота поднимаются. Отдаленные крики доносятся со всех сторон, ночной воздух хлещет по волосам, когда я несусь через город навстречу хаосу.

Глава 18

Улицы залиты кровью, люди и семьи бегут туда, где есть убежище, так как перевертыши заполонили все вокруг. Одни превратились в полноценных драконов, другие — просто в смертных.

Крики ужаса пронзают ночь, а венаторы мечутся по улицам, отрезая головы, сердца…

Когда-то я дала себе слово не бояться драконов, перевертышей, любых существ, способных причинить вред после смерти отца. Но дрожащая рука на рукояти меча предала меня.

Заставив себя вздохнуть, я вспоминаю, как Идрис учил меня сражаться, как он говорил мне встать, даже когда я хотел остановиться. А потом — слова Иваррона, сказанные в первый раз, когда я замешкалась, пытаясь поймать тварь: "Страх может войти, когда ты откроешь эту дверь, когда ты обнимешь его и дашь ему свободу". Я смотрела на него, как смотрела бы любая тринадцатилетняя девочка, не понимая, во что ввязываюсь, а он протягивал мне клинок и говорил: "Не всегда нужно закрывать эту дверь, Нара. Но ты можешь выбрать игнорировать ее и победить".

Игнорировать и победить. Игнорировать и победить. Игнорировать и победить.

Я повторяю, я запоминаю, я запечатлеваю это воспоминание в своей голове, даже если это сказал Иваррон.

Кожа теплеет под пальцами, я крепче сжимаю меч и проскакиваю мимо ноготков. Сбоку на меня бросается перевертыш, и те минуты страха, которые я испытывала раньше, уходят, как только я вонзаю меч ей в грудь. Кровь брызжет из ее рта, когда я вытаскиваю его.

Я не убила ее, но успела ослабить, и, оказавшись на высоте, я достаю клинок из бедра и перебираю его в пальцах, прежде чем вонзить в ее сердце.

Из нее вырывается стон, и она падает назад, а я моргаю, наблюдая, как кровь стекает с кинжала на мою руку.

На полминуты меня охватывает чувство вины за то, что на арене я хотела защитить дракона, а сейчас убиваю перевертыша. Но я быстро проглатываю это чувство вины, не позволяя угрызениям совести прорваться наружу, точно так же, как я чувствовала себя с рюменом несколько недель назад.

Крик выводит меня из ступора, и я поворачиваю голову налево, к другому перевертышу, отбивающемуся от венатора на полу в конце района Хризос. Вот только перевертыш оказывается сильнее, а венатор — не просто кто-то. Это Линк.

"Нет!" кричу я, бросаясь к нему, но тут передо мной рассыпаются огненные брызги, и я спотыкаюсь. Я смотрю на небо: по воздуху проносится ряд стрел, поражающих перевертышей.

Я должна добраться до Линка, я должна добраться до Линка — это единственное, о чем я думаю, пока бегу по тропинке, пытаясь добраться до края, где заканчивается огненная линия.

Когда я на секунду поворачиваю голову назад и вижу Сану, меня прорезает леденящий душу крик. Перевертыш в форме дракона перерезает своими когтями ее шею, когда она валится на пол, и багровые брызги разлетаются по булыжникам.

Рефлекторно я зажмуриваю глаза и качаю головой. Я не могу ее спасти. Даже если бы я захотела, я бы не успела.

И я не собираюсь делать то же самое с Линком.

Поэтому, набирая скорость, я бросаюсь в конец, минуя костер, и направляюсь к Линку, все еще сражающемуся с перевертышем. Я с разбегу бросаю кинжал в спину мужчины, попадая точно в нужное место, и он падает на землю, сначала на колени, потом на лицо.

Задыхаясь, я нахожусь под пристальным взглядом Линка, который осматривает его тело, проверяя на наличие повреждений: "Иди и найди Фрею". Я выдергиваю клинок из перевертыша и подтягиваю Линка к себе.

Его глаза становятся все шире, он сокрушенно кивает, и я отдаю ему меч. Он, пошатываясь, уходит в другую сторону, а я готова броситься сквозь толпу. Но ворчание позади и устрашающие хлопки крыльев отдаются рикошетом во всех частях моего тела.