Это происходит так быстро, что Арденти не успевает отклониться в сторону, как когти Умбрати вырываются и прорезают крылья, пригвоздив их к земле.

"О, это должно быть больно", — поморщился Райдан. Я не обращаю на него внимания, когда Арденти издает болезненный крик, позволяя умбрати вцепиться острыми как бритва зубами в ее шею. Кровь, так много крови, льется на яму, когда Арденти остается прикованной к полу, а другой с рычанием отступает назад.

Я стою слишком быстро, пока арденти пытается подняться. Ее разорванные крылья медленно раскрываются, но все же она падает обратно на бок, выдыхая струйки дыма через ноздри.

Покачивая головой, я смотрю на тихое ворчание и бормотание остальных. Мое лицо болезненно хмурится, когда глаза Арденти закрываются.

Озабоченность стучит по поверхности моей грудной клетки, а пальцы возились с каймой моего тонкого плаща, натягивая и сжимая его между делом.

Вставай, — мой разум неистово пытается общаться, бороться.

Я повторяю это снова и снова, вставай, сражайся, вставай, сражайся, и я не останавливаюсь, когда дракон двигает головой и открывает большие змеиные глаза. Она находит меня в толпе. Она смотрит на меня, смотрит так, словно узнает, кто я, еще с того дня в деревне. И в ту решающую секунду, когда я сдерживаю свою ярость, я повторяю: сражайся.

И тут же ее вопль прорезает воздух, когда снова раздаются звуки буйства толпы. Арденти взлетает, отталкиваясь от стен арены, набирает скорость и надвигается на Умбрати.

Он кричит, выпуская тени, когда Арденти вонзает когти в его грудь. И с силой опускает морду вниз, туда, где находится сердце.

Влажный хруст, похожий на раскалывание костей, отдается эхом по стенам, а затем в толпе воцаряется тишина. Арденти поднимает голову сквозь пыль, вытягивая шею, когда в воздухе раздается рев, сопровождаемый огненным пламенем, словно призыв к победе.

Умбрати не двигается, не вздрагивает.

Мертв, он мертв.

"Все кончено?" спрашивает Фрея, и, несмотря на то, что я не смотрю на нее, я знаю, что все это время она держала глаза закрытыми.

"Да", — это все, что я могу сказать, ошеломленно вздохнув: "Все кончено".

Не прошло и минуты после выдоха Фреи, как толпа жалуется и кричит, потеряв деньги на умбрати, когда одни начинают уходить, а другие вступают в споры. Мой взгляд скользит от ямы к королеве. В то время как у генерала на лице его обычный жестокий взгляд, королева безучастна. Я бы даже сказала, задумчива, поскольку она просто смотрит на венаторов, которые тащат дракона обратно к тому месту, которое ведет в подземелья.

Я больше не замечаю ничего, что происходит вокруг меня. Я также не слышу, как Фрея и Линк произносят мое имя, пока они не выкрикивают его в третий, а может, и в четвертый раз. Они начинают спускаться по каменным ступеням, а я в последний раз бросаю взгляд на яму с воспоминаниями об Арденти. Всю свою жизнь меня никогда не волновало, если кто-то говорил, что дракон умер, так почему же я хочу помочь этому? Почему даже за смерть Умбрати меня пронзает скорбь?

Я спускаюсь вниз, протискиваясь мимо людей, и тут меня отталкивают, схватив за запястье. Я поворачиваюсь и смотрю на женщину, которая смотрела на меня перед боем. Кристаллы в ее волосах светятся более темным оттенком, из-за чего они кажутся почти синими.

"Наралия Амброуз", — говорит она, ее голос нежный и приятный, но ее ореховые глаза сузились от страдания.

Я пытаюсь вывернуться из ее хватки: "Как…"

"Я знала твоего отца", — говорит она, и меня охватывает шок: "Он говорил о вас".

Я пытаюсь вымолвить слова, но остаюсь немым, пока она с дрожащим вздохом смотрит на всех, кто все еще собирается покинуть арену.

"Встретимся сегодня у драггардов", — говорит она, ее голос слабый и низкий, чтобы никто не услышал, но при одном упоминании драггардов мои суставы напрягаются. Там есть таверна "Глаз полумесяца". Ее хватка становится тверже, но не настолько, чтобы причинить боль, да и не намеренно: "Спроси Лейру, и они сообщат мне о твоем прибытии. Обещаю, я не причиню тебе вреда". Она отпускает меня, пригибает голову, натягивает свой потрепанный плащ и пробирается сквозь толпу, не оставляя мне шанса сказать, встречу я ее или нет.

Потому что, так или иначе, если она знала моего отца, то знает, что мое любопытство сродни его любопытству.

Глава 15

Спустя несколько часов после боя на арене я оказываюсь именно там, где и предполагала.

Район Драггардов.

Любой здравомыслящий человек не стал бы доверять человеку, который загадочно упомянул об отце и попросил о встрече в районе, куда никто не осмеливается заходить. Но весь день я молчала, думая о том, как она сказала, что знает его, как он говорил обо мне.

Поэтому, приняв решение, я объяснил Фрее, что мне нужен свежий воздух в городе. Она с улыбкой кивнула и продолжила свое новое увлечение — поэзию.

И вот я здесь, в устье борделей и под осуждающими взглядами людей, когда я прохожу мимо. Мне слишком хорошо знаком этот взгляд, поэтому он меня не беспокоит.

Полосы золотистого солнечного света освещают мощенные булыжником дороги, полные ларьков, где продают мясо, еще сочащееся кровью, травяные лекарства и… существ в клетках всех размеров.

Сердце колотится, я медленно пробираюсь вперед, стараясь не смотреть на них. Одну руку я держу на ножнах на поясе и прикрываю их плащом. Но гнусавый голос, старый и испуганный, зовет с боков: "Помогите мне, пожалуйста, помогите мне!".

Не смотри, не смотри, не смотри…

"Заткнись", — говорит кто-то, прежде чем пробормотать: "Мерзкий гоблин".

Полагаю, о том, чтобы не смотреть, теперь не может быть и речи.

Сжав кулаки, я кручусь на каблуках своих сапог и вижу, как продавец стучит по маленькой клетке. Она дребезжит, когда гоблин падает на дно. Его похожие на летучую мышь мшисто-зеленые уши нависают над обсидиановыми глазами, закрывая крючковатый нос.

Я подбегаю к продавцу, и он поворачивается. Он выше меня, и его живот выпирает из-под льняной рубашки: "Сколько за гоблина?" Я дергаю подбородком в сторону клетки.

Впервые я чувствую вину за то, что ловила этих существ, а здесь их продавали как рабов или кто знает что еще. Я освобожу его, как только заплачу продавцу, но у меня с собой не так много денег. Несмотря на то, что мы стажеры, мы не получаем тех выплат, которые положены настоящему венатору.

Мужчина издал неприятный смешок, похожий на мокроту: "Зачем тебе гоблин?". Его гнилая ухмылка вызывает у меня отвращение: "Мне кажется, ты потерялась, солнышко. Почему бы мне не направить тебя в правильном направлении, обратно к борделям?"

О, я сломаю ему руку, потом отрежу ее и скормлю гоблину.

Злобно сверкнув глазами, я достаю свой кинжал и смотрю на коренастые пальцы, испачканные грязью. Я уже собираюсь броситься на него с этим кинжалом, но твердый голос сзади заставляет меня прекратить движение.

Почему все меня останавливают!

"Мы не так разговариваем с людьми, Тиг. Ты уже должен это знать". Мужчина встает рядом со мной. Я украдкой бросаю взгляд на темные волосы, вьющиеся под его ушами, и его черный плащ, похожий на мой: "Научись быть более почтительным, если не хочешь оказаться в одной из этих клеток". Он насмешливо улыбается Тигу: "Хотя я сомневаюсь, что это будет достаточно унизительно для тебя. Я бы предпочел увидеть, как тебя преследует рюмен".

Я проглатываю смех, колющий мое горло.

"Арчер", — пробормотал Тиг: "Всегда рад твоему визиту".

"Я возьму гоблина. Он, наверное, устал от того, что каждый день видит твое лицо". Арчер протягивает несколько медных монет и, несмотря на ворчливую нерешительность, Тиг берет их. Повернувшись ко мне, Арчер сужает свои карие глаза с блеском юмора: "Хороший кинжал".